Если бы перед ним оказалась жеманная записка с благодарностью или изысканным приглашением вернуться, то он был бы разочарован. А эта записка была призвана удивить и заинтриговать его.
Он поднес бумагу к губам, вдыхая аромат и вспоминая ее губы. Она дрожала в его объятиях, а он сходил с ума от безумного желания. Воспоминания завладели им, вызывая в памяти все те чувства, которые он переживал рядом с мадам Дебурсье. Она была сладкоголосой певицей женской красоты и чувственности, и у Алекса не было ни малейшего желания избежать опасности быть затянутым в этот водоворот страсти.
* * *
– Это не мое дело, мистрис, но…
– Да, это не твое дело, Рамис. – Джоселин закрыла лежавшую перед ней книгу счетов. – Я приняла решение и отправила ему сегодня записку.
– Я, конечно, уважаю ваше решение, если оно, как вы говорите, на пользу дела.
Джоселин задержала дыхание. Она не могла признаться, что не знает, чьи интересы преследовала, когда обдумывала предложение лорда Коулвика.
– Если он придет завтра вечером, отведите его прямо в мои личные покои. Если… мы придем к соглашению, он будет приходить и уходить когда пожелает и прислуга должна относиться к нему гостеприимно.
Несколько секунд Рамис стоял неподвижно. Джоселин молчала, подсчитывая, сколько лет длятся между ними отношения, построенные на доверии и понимании. Рамис был ее правой рукой и доверенным лицом, отвечал за безопасность заведения и помогал Джоселин следить за девицами. Но теперь он должен был отойти в сторону и дать ей свободу.
– Как пожелаете, – произнес наконец Рамис.
– Спасибо тебе, Рамис.
Он поклонился, коснувшись рукой лба, и в одно мгновение исчез, оставив Джоселин наедине со своими мыслями. Она принялась разбирать кожаные тома книг на столе и переносить их в свой крошечный кабинет. Она привела в порядок бухгалтерские и деловые книги, потом занялась тем, что стояло на полках. Здесь был большой выбор фолиантов, начиная от классической литературы и науки до древней истории и философии. На двух нижних полках стояли экзотические тексты с эротическими иллюстрациями и дорогие книги с фотографиями обнаженных женщин, а также переводы зарубежных текстов на тему искусства любви и наслаждения.
После многих лет изучения Джоселин хорошо знала их. Она пробежала пальчиками по переплетам, и это прикосновение успокоило ее нервы. Каждая книга много раз пересматривалась и перечитывалась, укрепляя ее позицию во главе заведения. Только одна или две принадлежали ее матери, остальные Джоселин старательно заказывала у торговцев редкими книгами и через нелегальные каналы торговли. Она втайне гордилась тем, что смогла отобрать такие ценные сведения и информацию из огромного потока печатного материала. Добавив сюда простую женскую наблюдательность, Джоселин всегда чувствовала себя в высшей степени уверенно в отношении мужчин и способов их соблазнения.
Она обучала новеньких девушек, прибывших в бордель, и даже некоторых состоятельных дам, имеющих положение в обществе, пожелавших овладеть любовным искусством. Одна такая ученица нечаянно привела на порог ее заведения лорда Коулвика. И Джоселин поражалась тем событиям, которые обрушились на нее, когда она согласилась помочь миссис Мерриам Эверетт в достижении ее цели.
Джоселин учила и советовала, сочувствовала и поддерживала. Она тренировала и вырабатывала стратегию игры, в которую никогда в действительности не играла. Но Джоселин никогда не считала, что отсутствие личного опыта является важным в этом деле. Она была уверена, что это всего лишь техническая сторона дела. В конце концов, можно понять природу взрыва, не создавая бомбы, или быть специалистом в области мировой географии и культуры, при этом не путешествуя по миру. За девять лет она ни разу не испытала искушения пересечь черту. По крайней мере пока не встретила Алекса Рэндалла.
Пока Алекс Рэндалл не появился несколько месяцев назад и не напомнил ей, что она – настоящая леди. Пока она не увидела его, пока он не заявил о своих намерениях и не разжег в ней огонь страсти своими обжигающими поцелуями и ласками.
Искушение затмило здравый смысл, теперь, по правде говоря, Джоселин мало отличалась от любой другой женщины этого заведения. Любые отличия, которые она старалась сохранить, любые иллюзии о том, что она другая, будут разрушены навсегда.
«Я продаюсь незнакомому человеку».
Любые попытки хоть как-то оправдать свое решение мыслями о деньгах или преимуществах стать любовницей титулованного лорда на целый сезон, казались ничтожными и раздражали ее. Это простая сделка ради «Колокольчика» в сегодняшнее неспокойное время, напомнила себе Джоселин. Такое объяснение, как ширма, скрывало правду.
«Я делаю это, потому что так хочу».
Такова была голая и бесстыдная правда. Джоселин свернулась калачиком на софе и взяла небольшую книжку в кожаном переплете. Это был сборник эротической поэзии и гравюр. Она прижала книгу к груди и медленно выдохнула.
«Я сделала свой выбор. Теперь надо просто расслабиться и получать удовольствие, пока это будет длиться, потому что только глупец упустил бы такой шанс». Она много лет жила, завидуя любовным романам других. Теперь наконец подошла ее очередь, и Джоселин не испугается.
«Я делаю это, потому что… хочу его».
Рамис ушел, размышляя о том, что заставило Джоселин решиться на такой опрометчивый поступок. Неужели одиночество? Она, конечно, права, это не его дело судить или вмешиваться, особенно после стольких лет службы. Он просто будет поддерживать ее, как всегда это делал, и молиться за благополучный исход. Рамис откинул в сторону мысли о неожиданном заявлении госпожи и занялся своими повседневными делами. Он осмотрел темный тихий холл, слух четко улавливал звуки ночного заведения. Время близилось к полуночи. Гости уже покинули заведение, и девицы теперь спали. Но, завернув за угол, Рамис увидел, что в одной из комнат горит свет.
Рамис обеспокоено нахмурил брови. Джилли была новенькой и напоминала ему веселого воробья. Другие девицы научились скрывать свои чувства, а у Джилли была открытая улыбка, она не лгала и не кривила душой.
По крайней мере, пока.
Рамис понимал, что перемены в Джилли произойдут неизбежно, и боялся этого. Неслышно ступая по толстому ковру, он подошел и на мгновение задержался у ее двери. Возможно, у Джилли был трудный вечер или она просто уснула? Может, заболела? Последняя мысль заставила его тихонько постучать в дверь.
– Мисс Джиллиам? Вам плохо? – Он говорил тихо, уважая покой других обитателей заведения.
Через несколько секунд дверь открылась, и Рамис почувствовал облегчение. На щеках Джилли не было видно следов слез, веселые и любопытные глаза смотрели на него без тени страха, и когда она улыбнулась, Рамис улыбнулся ей в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Он поднес бумагу к губам, вдыхая аромат и вспоминая ее губы. Она дрожала в его объятиях, а он сходил с ума от безумного желания. Воспоминания завладели им, вызывая в памяти все те чувства, которые он переживал рядом с мадам Дебурсье. Она была сладкоголосой певицей женской красоты и чувственности, и у Алекса не было ни малейшего желания избежать опасности быть затянутым в этот водоворот страсти.
* * *
– Это не мое дело, мистрис, но…
– Да, это не твое дело, Рамис. – Джоселин закрыла лежавшую перед ней книгу счетов. – Я приняла решение и отправила ему сегодня записку.
– Я, конечно, уважаю ваше решение, если оно, как вы говорите, на пользу дела.
Джоселин задержала дыхание. Она не могла признаться, что не знает, чьи интересы преследовала, когда обдумывала предложение лорда Коулвика.
– Если он придет завтра вечером, отведите его прямо в мои личные покои. Если… мы придем к соглашению, он будет приходить и уходить когда пожелает и прислуга должна относиться к нему гостеприимно.
Несколько секунд Рамис стоял неподвижно. Джоселин молчала, подсчитывая, сколько лет длятся между ними отношения, построенные на доверии и понимании. Рамис был ее правой рукой и доверенным лицом, отвечал за безопасность заведения и помогал Джоселин следить за девицами. Но теперь он должен был отойти в сторону и дать ей свободу.
– Как пожелаете, – произнес наконец Рамис.
– Спасибо тебе, Рамис.
Он поклонился, коснувшись рукой лба, и в одно мгновение исчез, оставив Джоселин наедине со своими мыслями. Она принялась разбирать кожаные тома книг на столе и переносить их в свой крошечный кабинет. Она привела в порядок бухгалтерские и деловые книги, потом занялась тем, что стояло на полках. Здесь был большой выбор фолиантов, начиная от классической литературы и науки до древней истории и философии. На двух нижних полках стояли экзотические тексты с эротическими иллюстрациями и дорогие книги с фотографиями обнаженных женщин, а также переводы зарубежных текстов на тему искусства любви и наслаждения.
После многих лет изучения Джоселин хорошо знала их. Она пробежала пальчиками по переплетам, и это прикосновение успокоило ее нервы. Каждая книга много раз пересматривалась и перечитывалась, укрепляя ее позицию во главе заведения. Только одна или две принадлежали ее матери, остальные Джоселин старательно заказывала у торговцев редкими книгами и через нелегальные каналы торговли. Она втайне гордилась тем, что смогла отобрать такие ценные сведения и информацию из огромного потока печатного материала. Добавив сюда простую женскую наблюдательность, Джоселин всегда чувствовала себя в высшей степени уверенно в отношении мужчин и способов их соблазнения.
Она обучала новеньких девушек, прибывших в бордель, и даже некоторых состоятельных дам, имеющих положение в обществе, пожелавших овладеть любовным искусством. Одна такая ученица нечаянно привела на порог ее заведения лорда Коулвика. И Джоселин поражалась тем событиям, которые обрушились на нее, когда она согласилась помочь миссис Мерриам Эверетт в достижении ее цели.
Джоселин учила и советовала, сочувствовала и поддерживала. Она тренировала и вырабатывала стратегию игры, в которую никогда в действительности не играла. Но Джоселин никогда не считала, что отсутствие личного опыта является важным в этом деле. Она была уверена, что это всего лишь техническая сторона дела. В конце концов, можно понять природу взрыва, не создавая бомбы, или быть специалистом в области мировой географии и культуры, при этом не путешествуя по миру. За девять лет она ни разу не испытала искушения пересечь черту. По крайней мере пока не встретила Алекса Рэндалла.
Пока Алекс Рэндалл не появился несколько месяцев назад и не напомнил ей, что она – настоящая леди. Пока она не увидела его, пока он не заявил о своих намерениях и не разжег в ней огонь страсти своими обжигающими поцелуями и ласками.
Искушение затмило здравый смысл, теперь, по правде говоря, Джоселин мало отличалась от любой другой женщины этого заведения. Любые отличия, которые она старалась сохранить, любые иллюзии о том, что она другая, будут разрушены навсегда.
«Я продаюсь незнакомому человеку».
Любые попытки хоть как-то оправдать свое решение мыслями о деньгах или преимуществах стать любовницей титулованного лорда на целый сезон, казались ничтожными и раздражали ее. Это простая сделка ради «Колокольчика» в сегодняшнее неспокойное время, напомнила себе Джоселин. Такое объяснение, как ширма, скрывало правду.
«Я делаю это, потому что так хочу».
Такова была голая и бесстыдная правда. Джоселин свернулась калачиком на софе и взяла небольшую книжку в кожаном переплете. Это был сборник эротической поэзии и гравюр. Она прижала книгу к груди и медленно выдохнула.
«Я сделала свой выбор. Теперь надо просто расслабиться и получать удовольствие, пока это будет длиться, потому что только глупец упустил бы такой шанс». Она много лет жила, завидуя любовным романам других. Теперь наконец подошла ее очередь, и Джоселин не испугается.
«Я делаю это, потому что… хочу его».
Рамис ушел, размышляя о том, что заставило Джоселин решиться на такой опрометчивый поступок. Неужели одиночество? Она, конечно, права, это не его дело судить или вмешиваться, особенно после стольких лет службы. Он просто будет поддерживать ее, как всегда это делал, и молиться за благополучный исход. Рамис откинул в сторону мысли о неожиданном заявлении госпожи и занялся своими повседневными делами. Он осмотрел темный тихий холл, слух четко улавливал звуки ночного заведения. Время близилось к полуночи. Гости уже покинули заведение, и девицы теперь спали. Но, завернув за угол, Рамис увидел, что в одной из комнат горит свет.
Рамис обеспокоено нахмурил брови. Джилли была новенькой и напоминала ему веселого воробья. Другие девицы научились скрывать свои чувства, а у Джилли была открытая улыбка, она не лгала и не кривила душой.
По крайней мере, пока.
Рамис понимал, что перемены в Джилли произойдут неизбежно, и боялся этого. Неслышно ступая по толстому ковру, он подошел и на мгновение задержался у ее двери. Возможно, у Джилли был трудный вечер или она просто уснула? Может, заболела? Последняя мысль заставила его тихонько постучать в дверь.
– Мисс Джиллиам? Вам плохо? – Он говорил тихо, уважая покой других обитателей заведения.
Через несколько секунд дверь открылась, и Рамис почувствовал облегчение. На щеках Джилли не было видно следов слез, веселые и любопытные глаза смотрели на него без тени страха, и когда она улыбнулась, Рамис улыбнулся ей в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53