Мы сегодня пошлем вам домой продукты и что-нибудь для детей.
В глазах женщины блеснули слезы.
– Я не могу отказаться от подарков, но одолжение, о котором я прошу… Это моя дочь, Эдит. Я… я хочу, чтобы вы взяли ее.
– Взяли? – Джоселин постаралась сохранять спокойствие. В ее душе ледяной ужас смешивался с печалью.
– Я знаю, что это за заведение. И знаю, что делаю. Вы считаете меня бессердечной, но у дочери будет крыша над головой, еда, хорошая одежда, о ней будут заботиться. Она не сгинет на фабрике и не станет продавать себя на углу улицы.
Джоселин закусила губу, стараясь успокоиться.
– Но есть и другие возможности.
– Нет, других возможностей нет. – Незнакомка проявляла полную покорность судьбе. – Эдит симпатичная, у нее хорошая кожа. Она очень сообразительная, быстро обучается и послушная. Клянусь, с ней у вас не возникнет никаких проблем.
– Но сколько ей лет?
– Тринадцать.
«Наступит ли когда-нибудь день, когда подобный разговор не станет вызывать у меня неприятных ощущений?» – подумала Джоселин, а вслух сказала:
– Она молода для такого заведения. Дети у нас не работают.
– Тогда пусть она поработает у вас в качестве служанки, пока не повзрослеет! Пожалуйста… Я бы знала, что она… Она никогда не будет голодать.
Джоселин бросила взгляд в сторону миссис Брукс, которая с тревогой наблюдала за происходящим. Кухарка уже собирала корзину с хлебом и другими продуктами, узнав о тяжелом положении женщины, но, услышав просьбу матери, замерла у плиты. Никто не собирался отрицать характер подобного заведения, но слышать, какой выбор сделала мать для своей дочери, было нелегко.
– А если мы откажем ей? – Джоселин пыталась проявить настойчивость. – Вы уверены, что она не сможет найти себе место прислуги в приличном доме? В магазине?
– Без рекомендаций? В ее возрасте? К тому же я не могу помочь ей устроиться, я не приучила ее к работе, она даже не умеет обходиться с иглой. Дочь быстро взрослеет, и я вижу, что она уже привлекает внимание местных парней. – Женщина опустила глаза. – Если вы откажете ей, тогда… я… выгоню ее.
Конечно, возможно, это была лишь пустая угроза, но Джоселин почувствовала остроту ситуации. Даже если эта женщина не выгонит дочь на улицу, понятно, что ее отчаяние граничит с безысходностью.
– Я происхожу из хорошей семьи, – продолжала просительница. – Эдит кое-что передалось по наследству. – Красивая фигура и хорошие манеры, по крайней мере я смогла передать ей это.
– Она умеет читать?
– Да! – Чувство гордости озарило лицо посетительницы и на короткий миг вернуло давно утраченную красоту. – Она даже немного знает латынь. Я сама учила ее.
Джоселин вздохнула. Такие просьбы она слышала не в первый раз и если бы принимала просьбы каждой матери, «Колокольчик» уже давно мог бы превратиться в приют. Она отправляла прочь людей с подобными просьбами и плакала ночи напролет, ужасаясь холодной реальности жизни, которая протекала за тонким барьером кирпичных стен борделя. Но сейчас у Джоселин не было уверенности, что она сможет отказать. Какой в том прок, если она станет такой же бесчувственной, как любой другой, кто откажет этой матери? Или еще хуже, найдется тот, кто с удовольствием наживется на детской невинности. Но «Колокольчик» – далеко не рай, какое будущее может быть у этого ребенка?
Джоселин откинулась на спинку стула, чувствуя огромную ответственность за свое решение.
– Вы сказали, что не приучили ее к работе, но хотите, чтобы я взяла ее в качестве прислуги.
– Пожалуйста…
– Она слишком мала для работы в борделе, я не торгую детьми. – Джоселин с трудом сглотнула, прежде чем продолжить. – Позвольте мне закончить, мадам.
Посетительница кивнула, но надежда в ее глазах погасла.
– Эдит, как вы сказали… сообразительная девочка и быстро учится. Возможно, она поймет, что тяжелая работа не так уж страшна. Она может научиться работе горничной или стать помощницей на кухне. За работу ей будут платить деньги, и она сможет получить образование. Мы нанимаем учителей по многим предметам, включая французский и итальянский языки, историю, литературу. Если она будет усердно заниматься, она сможет получить хорошие знания и впоследствии преподавать сама. А может быть, займется чем-нибудь другим в жизни.
– Дай вам Бог здоровья! Дай вам…
– Мы никого не заставляем торговать собой. – Джоселин резко встала, не желая принимать благодарности матери за такой «подарок». – Но не обманывайте себя. Я не могу уберечь ее от искушений этого заведения и поставить ширму, чтобы она ничего не видела. На какое-то время я смогу оградить ее от визитов на некоторые этажи и от гостей нашего заведения, но лишь на время. Если она, как вы сказали, симпатичная… то со временем, если у нее есть склонность… Поймите, это не пансион. Здесь она может получить такие уроки, о которых потом вы будете сожалеть.
– Я понимаю.
Джоселин вздохнула:
– Мне кажется, что вы только думаете, что все понимаете. Я советую вам повременить с решением хотя бы до утра. Если завтра вы по-прежнему сохраните уверенность в правильности такого решения, тогда присылайте дочь утром, после десяти часов.
Посетительница встала и дрожащими руками приняла от миссис Брукс корзину с продуктами.
– Я пришлю ее.
– Если ваша ситуация изменится к лучшему, вы всегда сможете забрать свою дочь. Я не делаю женщин рабами. Если есть какой-то другой путь, пожалуйста, воспользуйтесь им.
Не поднимая на Джоселин глаз, посетительница вышла. Когда за ней закрылась дверь, Джоселин застыла на мгновение, чтобы собраться с мыслями.
– Даете крышу бездомным, – тихо сказала у нее за спиной миссис Брукс. – Совсем как ваша мать.
Эти слова вызвали улыбку на лице Джоселин, но на душе ей стало еще печальнее. Было в ее жизни что-то неотвратимое, и Джоселин ненавидела это ощущение. И все же решение принято, завтра утром к черному входу ей доставят плачущего ребенка. Джоселин повернулась к кухарке:
– Возможно, мать все же найдет другое решение вопроса, а мы просто воспользуемся временем, чтобы обучить ее ведению домашнего хозяйства, которое пригодится девушке где-нибудь в другом месте.
Взгляд миссис Брукс был полон скептицизма.
– Как будто какой-нибудь приличный дом захочет взять себе девушку, побывавшую в этом заведении.
Джоселин скрестила руки на груди и неодобрительно посмотрела на кухарку. Миссис Брукс покраснела от немого упрека и попыталась сгладить ситуацию.
– Похоже, Эдит хорошая девочка, и я смогу взять ее к себе в помощницы.
Джоселин улыбнулась:
– Хорошо. Теперь надо сказать Рамису, что у него появится еще одна подопечная, за которой следует присматривать.
Миссис Брукс рассмеялась и занялась приготовлением обеда.
– Лучше, если вы сами скажете ему об этом, мадам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
В глазах женщины блеснули слезы.
– Я не могу отказаться от подарков, но одолжение, о котором я прошу… Это моя дочь, Эдит. Я… я хочу, чтобы вы взяли ее.
– Взяли? – Джоселин постаралась сохранять спокойствие. В ее душе ледяной ужас смешивался с печалью.
– Я знаю, что это за заведение. И знаю, что делаю. Вы считаете меня бессердечной, но у дочери будет крыша над головой, еда, хорошая одежда, о ней будут заботиться. Она не сгинет на фабрике и не станет продавать себя на углу улицы.
Джоселин закусила губу, стараясь успокоиться.
– Но есть и другие возможности.
– Нет, других возможностей нет. – Незнакомка проявляла полную покорность судьбе. – Эдит симпатичная, у нее хорошая кожа. Она очень сообразительная, быстро обучается и послушная. Клянусь, с ней у вас не возникнет никаких проблем.
– Но сколько ей лет?
– Тринадцать.
«Наступит ли когда-нибудь день, когда подобный разговор не станет вызывать у меня неприятных ощущений?» – подумала Джоселин, а вслух сказала:
– Она молода для такого заведения. Дети у нас не работают.
– Тогда пусть она поработает у вас в качестве служанки, пока не повзрослеет! Пожалуйста… Я бы знала, что она… Она никогда не будет голодать.
Джоселин бросила взгляд в сторону миссис Брукс, которая с тревогой наблюдала за происходящим. Кухарка уже собирала корзину с хлебом и другими продуктами, узнав о тяжелом положении женщины, но, услышав просьбу матери, замерла у плиты. Никто не собирался отрицать характер подобного заведения, но слышать, какой выбор сделала мать для своей дочери, было нелегко.
– А если мы откажем ей? – Джоселин пыталась проявить настойчивость. – Вы уверены, что она не сможет найти себе место прислуги в приличном доме? В магазине?
– Без рекомендаций? В ее возрасте? К тому же я не могу помочь ей устроиться, я не приучила ее к работе, она даже не умеет обходиться с иглой. Дочь быстро взрослеет, и я вижу, что она уже привлекает внимание местных парней. – Женщина опустила глаза. – Если вы откажете ей, тогда… я… выгоню ее.
Конечно, возможно, это была лишь пустая угроза, но Джоселин почувствовала остроту ситуации. Даже если эта женщина не выгонит дочь на улицу, понятно, что ее отчаяние граничит с безысходностью.
– Я происхожу из хорошей семьи, – продолжала просительница. – Эдит кое-что передалось по наследству. – Красивая фигура и хорошие манеры, по крайней мере я смогла передать ей это.
– Она умеет читать?
– Да! – Чувство гордости озарило лицо посетительницы и на короткий миг вернуло давно утраченную красоту. – Она даже немного знает латынь. Я сама учила ее.
Джоселин вздохнула. Такие просьбы она слышала не в первый раз и если бы принимала просьбы каждой матери, «Колокольчик» уже давно мог бы превратиться в приют. Она отправляла прочь людей с подобными просьбами и плакала ночи напролет, ужасаясь холодной реальности жизни, которая протекала за тонким барьером кирпичных стен борделя. Но сейчас у Джоселин не было уверенности, что она сможет отказать. Какой в том прок, если она станет такой же бесчувственной, как любой другой, кто откажет этой матери? Или еще хуже, найдется тот, кто с удовольствием наживется на детской невинности. Но «Колокольчик» – далеко не рай, какое будущее может быть у этого ребенка?
Джоселин откинулась на спинку стула, чувствуя огромную ответственность за свое решение.
– Вы сказали, что не приучили ее к работе, но хотите, чтобы я взяла ее в качестве прислуги.
– Пожалуйста…
– Она слишком мала для работы в борделе, я не торгую детьми. – Джоселин с трудом сглотнула, прежде чем продолжить. – Позвольте мне закончить, мадам.
Посетительница кивнула, но надежда в ее глазах погасла.
– Эдит, как вы сказали… сообразительная девочка и быстро учится. Возможно, она поймет, что тяжелая работа не так уж страшна. Она может научиться работе горничной или стать помощницей на кухне. За работу ей будут платить деньги, и она сможет получить образование. Мы нанимаем учителей по многим предметам, включая французский и итальянский языки, историю, литературу. Если она будет усердно заниматься, она сможет получить хорошие знания и впоследствии преподавать сама. А может быть, займется чем-нибудь другим в жизни.
– Дай вам Бог здоровья! Дай вам…
– Мы никого не заставляем торговать собой. – Джоселин резко встала, не желая принимать благодарности матери за такой «подарок». – Но не обманывайте себя. Я не могу уберечь ее от искушений этого заведения и поставить ширму, чтобы она ничего не видела. На какое-то время я смогу оградить ее от визитов на некоторые этажи и от гостей нашего заведения, но лишь на время. Если она, как вы сказали, симпатичная… то со временем, если у нее есть склонность… Поймите, это не пансион. Здесь она может получить такие уроки, о которых потом вы будете сожалеть.
– Я понимаю.
Джоселин вздохнула:
– Мне кажется, что вы только думаете, что все понимаете. Я советую вам повременить с решением хотя бы до утра. Если завтра вы по-прежнему сохраните уверенность в правильности такого решения, тогда присылайте дочь утром, после десяти часов.
Посетительница встала и дрожащими руками приняла от миссис Брукс корзину с продуктами.
– Я пришлю ее.
– Если ваша ситуация изменится к лучшему, вы всегда сможете забрать свою дочь. Я не делаю женщин рабами. Если есть какой-то другой путь, пожалуйста, воспользуйтесь им.
Не поднимая на Джоселин глаз, посетительница вышла. Когда за ней закрылась дверь, Джоселин застыла на мгновение, чтобы собраться с мыслями.
– Даете крышу бездомным, – тихо сказала у нее за спиной миссис Брукс. – Совсем как ваша мать.
Эти слова вызвали улыбку на лице Джоселин, но на душе ей стало еще печальнее. Было в ее жизни что-то неотвратимое, и Джоселин ненавидела это ощущение. И все же решение принято, завтра утром к черному входу ей доставят плачущего ребенка. Джоселин повернулась к кухарке:
– Возможно, мать все же найдет другое решение вопроса, а мы просто воспользуемся временем, чтобы обучить ее ведению домашнего хозяйства, которое пригодится девушке где-нибудь в другом месте.
Взгляд миссис Брукс был полон скептицизма.
– Как будто какой-нибудь приличный дом захочет взять себе девушку, побывавшую в этом заведении.
Джоселин скрестила руки на груди и неодобрительно посмотрела на кухарку. Миссис Брукс покраснела от немого упрека и попыталась сгладить ситуацию.
– Похоже, Эдит хорошая девочка, и я смогу взять ее к себе в помощницы.
Джоселин улыбнулась:
– Хорошо. Теперь надо сказать Рамису, что у него появится еще одна подопечная, за которой следует присматривать.
Миссис Брукс рассмеялась и занялась приготовлением обеда.
– Лучше, если вы сами скажете ему об этом, мадам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53