Она расстегнула пуговки на рукавах и подняла руки, чтобы вынуть шпильки из прически. Ее груди поднялись; он видел розовые соски сквозь тонкую ткань ее сорочки.
– Не делай этого, – взмолился он. Он стоял, прижавшись спиной к стене, разведя руки в стороны и повернув голову. Но он не закрыл глаза. – Прошу тебя. Застегни платье и уходи.
Она тряхнула головой, и волосы пышной волной упали ей на плечи. Концы прядей доставали до самой груди.
Он застонал, будто она обожгла его огнем, когда ее пальцы начали расстегивать пуговицы на его сюртуке. Потом она положила ладони ему на грудь и начала медленно поглаживать. Он опять застонал, так сильны были пронзившие его ощущения. Кровь болезненно пульсировала в его теле. Теперь он уже не мог двигаться. Он должен был стоять неподвижно и терпеть эту пытку.
Рейчел встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
– Вулф. – Ее голос тоже дрожал. – Пожалуйста, люби меня. Прошу тебя. – Ее мелкие зубки нежно царапали его кожу. От этого прикосновения у него по спине побежали мурашки.
Помимо своей воли он обнял ее, его руки сжали ее ягодицы, привлекая ее к себе.
– Ради всего святого!
Она почувствовала, как слезы радости застилают ей глаза. Он будет любить ее. Он дрожал словно в лихорадке. Рейчел знала, что причиняет ему душевную боль. Жаркая волна поднялась в низу ее живота и заставила ее ноги задрожать. Ей было и страшно и нет. Она содрогнулась, когда волна новых сладостных ощущений подхватила ее.
– Прошу тебя, Вулф, люби меня.
Он посмотрел ей в лицо: ее щеки раскраснелись, глаза стали влажными от слез.
– Рейчел. Я люблю тебя.
Она обвила руками его шею, когда он, приподняв ее, прижал к своей груди. Она приникла ртом к его губам. Ощущение, от которого она сходила с ума, было необыкновенным. Срывающиеся, стонущие звуки вырвались у нее из груди и слились с его стоном. Она сжала руками его плечи.
Ее ноги оторвались от пола, когда он отклонился назад, прижимая ее тело к себе. Тяжесть ее тела привела его в такое возбуждение, что он почувствовал, что не может больше ждать. В глубине его существа родился крик. Больше похожий на вой, примитивный, животный, он вырвался у него из горла.
Виктор выпрямился и, высоко подняв девушку, прижался лицом к ее талии. Его зубы впились в тонкую ткань рубашки и разорвали ее.
– Виктор, – в испуге прошептала Рейчел. Он откинул голову назад.
– Я хочу тебя. Боже, как я хочу тебя! – Его голос звучал хрипло. На негнущихся ногах он понес ее к кровати. – У меня никогда не было любимой женщины. Я уже и не мечтал ее найти. Из-за того, кто я есть, я всю жизнь был один.
– Виктор, у меня еще не было мужчины.
– Я знаю. – Он положил ее на кровать и лег сверху. Он был тяжелым и горячим. Его руки сорвали с девушки рубашку.
Пока его губы ласкали ее груди, Рейчел гладила густую гриву его белокурых волос.
– Я боюсь, – прошептала она. – Я ужасно боюсь. Ты совсем другой. Внезапно ты стал совсем другим.
Стараясь сдерживаться, он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.
– Я мужчина. У меня есть свои потребности. Я слишком долго отказывался от них, вероятно, для тебя.
Она посмотрела на него. Его лицо было над ней: такое любимое, полное страсти.
– Тогда все так и должно быть, верно?
– Нет.
Она похлопала его по щеке.
– Скажи «да». Я хочу это услышать от тебя. Его синие глаза стали почти черными.
– Да. Так и должно быть.
Ее улыбка была как яркий свет.
– Тогда делай то, что ты хотел сделать. Это должно быть чудесно.
Он встал с постели и быстро разделся. Потом он развязал на ней пояс и одним быстрым движением стащил с нее юбку, потом нижнюю юбку и белье. Под сорочкой ему открылся ее плоский живот, а между ног – треугольник золотистых вьющихся волос.
Он прижался к нему лицом и поцеловал, вдыхая ее запах.
– Виктор, – едва выдохнула она от смущения.
– Твое тело так прекрасно, – простонал он. – И твой запах такой... – Он не мог закончить фразу.
– Виктор...
Он раздвинул ей ноги и погладил то чувствительное место, что скрывалось там. Оно было влажным от желания. Он коснулся его языком.
Когда он начал ласкать эту пульсирующую точку, Рейчел вскрикнула:
– Я не знаю... я не понимаю...
– Ты готова, – сказал он ей, – готова принять меня. Твое тело знает, что я иду.
Она закрыла глаза, но он легонько встряхнул ее.
– Смотри. – Приподняв ее бедра, он прижался к ним. – Смотри. Это сейчас войдет в тебя.
Он дрожал от едва сдерживаемого желания. Сейчас было не время для объяснений, но он не хотел причинять ей боль больше, чем необходимо.
Она как завороженная смотрела на светлую каплю, выступившую на кончике его члена.
– Я тоже готов для тебя. Она взглянула ему в лицо.
– Тогда иди.
Когда он вошел в нее, то боль на удивление была незначительной. Рейчел лишь слегка вскрикнула и закусила губу. Он двинулся дальше, давая ей время привыкнуть, почувствовать его внутри себя, вздрагивая от собственного неутоленного желания.
– Это все?
Он усмехнулся.
– Нет. Будет еще кое-что. – Он начал ритмичные движения. Ее тело только минуту лежало безучастно, потом она тоже начала реагировать и, подняв ноги, подалась вперед бедрами. Ее ноги сами обхватили его за талию.
Вдруг тело Виктора содрогнулось, будто его поразил удар. Каждый его нерв, каждый мускул задрожал от непередаваемого наслаждения. Крик восторга вырвался у него из груди.
А Рейчел продолжала удерживать его в себе, страсть бушевала в ней; волна ее собственного наслаждения все нарастала и нарастала, пока не накрыла ее целиком.
Сцена третья
Садитесь, и пусть каждый твердит свою роль.
– «Бирсфорд-Плейерс» готовят постановку «Бури», – сообщил Джордж. – Тебе это идеально подходит, Шрив. Они сейчас как раз набирают актеров.
Шрив лежал в шезлонге.
– Да, идеально, за исключением того, что я не могу найти этот чертов театр, не говоря уже о том, чтобы выйти на сцену, если я все-таки доберусь туда. Взгляни правде в лицо, Джордж. Никто не возьмет меня. Черт! Они даже не захотят меня для начала послушать.
– Я думаю, тебе не придется проходить прослушивание. – Джордж бросил быстрый взгляд на Миранду, которая знаками давала ему указания. – Я... э-э... уже поговорил с постановщиком. Он... э-э... слышал о тебе. И он в восторге оттого, что тебя заинтересовала его постановка.
– Ну конечно, – вставила Ада.
– Так и должно быть, – заметила Миранда.
Не поворачивая головы, Шрив слабо улыбнулся.
– Всегда преданная мне публика, но, боюсь, из этого ничего не выйдет.
– Почему?
– Черт возьми! Но вы-то должны видеть! Даже если я не могу. Что бы вы ни воображали, я никогда больше не буду играть. – Он провел рукой по лицу. – Весь мой мир черен как дно колодца. Я навсегда лишился зрения.
– Шриви, мальчик мой, ты не можешь знать наверняка. Прошло всего несколько недель, – дрогнувшим голосом возразила Ада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Не делай этого, – взмолился он. Он стоял, прижавшись спиной к стене, разведя руки в стороны и повернув голову. Но он не закрыл глаза. – Прошу тебя. Застегни платье и уходи.
Она тряхнула головой, и волосы пышной волной упали ей на плечи. Концы прядей доставали до самой груди.
Он застонал, будто она обожгла его огнем, когда ее пальцы начали расстегивать пуговицы на его сюртуке. Потом она положила ладони ему на грудь и начала медленно поглаживать. Он опять застонал, так сильны были пронзившие его ощущения. Кровь болезненно пульсировала в его теле. Теперь он уже не мог двигаться. Он должен был стоять неподвижно и терпеть эту пытку.
Рейчел встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
– Вулф. – Ее голос тоже дрожал. – Пожалуйста, люби меня. Прошу тебя. – Ее мелкие зубки нежно царапали его кожу. От этого прикосновения у него по спине побежали мурашки.
Помимо своей воли он обнял ее, его руки сжали ее ягодицы, привлекая ее к себе.
– Ради всего святого!
Она почувствовала, как слезы радости застилают ей глаза. Он будет любить ее. Он дрожал словно в лихорадке. Рейчел знала, что причиняет ему душевную боль. Жаркая волна поднялась в низу ее живота и заставила ее ноги задрожать. Ей было и страшно и нет. Она содрогнулась, когда волна новых сладостных ощущений подхватила ее.
– Прошу тебя, Вулф, люби меня.
Он посмотрел ей в лицо: ее щеки раскраснелись, глаза стали влажными от слез.
– Рейчел. Я люблю тебя.
Она обвила руками его шею, когда он, приподняв ее, прижал к своей груди. Она приникла ртом к его губам. Ощущение, от которого она сходила с ума, было необыкновенным. Срывающиеся, стонущие звуки вырвались у нее из груди и слились с его стоном. Она сжала руками его плечи.
Ее ноги оторвались от пола, когда он отклонился назад, прижимая ее тело к себе. Тяжесть ее тела привела его в такое возбуждение, что он почувствовал, что не может больше ждать. В глубине его существа родился крик. Больше похожий на вой, примитивный, животный, он вырвался у него из горла.
Виктор выпрямился и, высоко подняв девушку, прижался лицом к ее талии. Его зубы впились в тонкую ткань рубашки и разорвали ее.
– Виктор, – в испуге прошептала Рейчел. Он откинул голову назад.
– Я хочу тебя. Боже, как я хочу тебя! – Его голос звучал хрипло. На негнущихся ногах он понес ее к кровати. – У меня никогда не было любимой женщины. Я уже и не мечтал ее найти. Из-за того, кто я есть, я всю жизнь был один.
– Виктор, у меня еще не было мужчины.
– Я знаю. – Он положил ее на кровать и лег сверху. Он был тяжелым и горячим. Его руки сорвали с девушки рубашку.
Пока его губы ласкали ее груди, Рейчел гладила густую гриву его белокурых волос.
– Я боюсь, – прошептала она. – Я ужасно боюсь. Ты совсем другой. Внезапно ты стал совсем другим.
Стараясь сдерживаться, он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.
– Я мужчина. У меня есть свои потребности. Я слишком долго отказывался от них, вероятно, для тебя.
Она посмотрела на него. Его лицо было над ней: такое любимое, полное страсти.
– Тогда все так и должно быть, верно?
– Нет.
Она похлопала его по щеке.
– Скажи «да». Я хочу это услышать от тебя. Его синие глаза стали почти черными.
– Да. Так и должно быть.
Ее улыбка была как яркий свет.
– Тогда делай то, что ты хотел сделать. Это должно быть чудесно.
Он встал с постели и быстро разделся. Потом он развязал на ней пояс и одним быстрым движением стащил с нее юбку, потом нижнюю юбку и белье. Под сорочкой ему открылся ее плоский живот, а между ног – треугольник золотистых вьющихся волос.
Он прижался к нему лицом и поцеловал, вдыхая ее запах.
– Виктор, – едва выдохнула она от смущения.
– Твое тело так прекрасно, – простонал он. – И твой запах такой... – Он не мог закончить фразу.
– Виктор...
Он раздвинул ей ноги и погладил то чувствительное место, что скрывалось там. Оно было влажным от желания. Он коснулся его языком.
Когда он начал ласкать эту пульсирующую точку, Рейчел вскрикнула:
– Я не знаю... я не понимаю...
– Ты готова, – сказал он ей, – готова принять меня. Твое тело знает, что я иду.
Она закрыла глаза, но он легонько встряхнул ее.
– Смотри. – Приподняв ее бедра, он прижался к ним. – Смотри. Это сейчас войдет в тебя.
Он дрожал от едва сдерживаемого желания. Сейчас было не время для объяснений, но он не хотел причинять ей боль больше, чем необходимо.
Она как завороженная смотрела на светлую каплю, выступившую на кончике его члена.
– Я тоже готов для тебя. Она взглянула ему в лицо.
– Тогда иди.
Когда он вошел в нее, то боль на удивление была незначительной. Рейчел лишь слегка вскрикнула и закусила губу. Он двинулся дальше, давая ей время привыкнуть, почувствовать его внутри себя, вздрагивая от собственного неутоленного желания.
– Это все?
Он усмехнулся.
– Нет. Будет еще кое-что. – Он начал ритмичные движения. Ее тело только минуту лежало безучастно, потом она тоже начала реагировать и, подняв ноги, подалась вперед бедрами. Ее ноги сами обхватили его за талию.
Вдруг тело Виктора содрогнулось, будто его поразил удар. Каждый его нерв, каждый мускул задрожал от непередаваемого наслаждения. Крик восторга вырвался у него из груди.
А Рейчел продолжала удерживать его в себе, страсть бушевала в ней; волна ее собственного наслаждения все нарастала и нарастала, пока не накрыла ее целиком.
Сцена третья
Садитесь, и пусть каждый твердит свою роль.
– «Бирсфорд-Плейерс» готовят постановку «Бури», – сообщил Джордж. – Тебе это идеально подходит, Шрив. Они сейчас как раз набирают актеров.
Шрив лежал в шезлонге.
– Да, идеально, за исключением того, что я не могу найти этот чертов театр, не говоря уже о том, чтобы выйти на сцену, если я все-таки доберусь туда. Взгляни правде в лицо, Джордж. Никто не возьмет меня. Черт! Они даже не захотят меня для начала послушать.
– Я думаю, тебе не придется проходить прослушивание. – Джордж бросил быстрый взгляд на Миранду, которая знаками давала ему указания. – Я... э-э... уже поговорил с постановщиком. Он... э-э... слышал о тебе. И он в восторге оттого, что тебя заинтересовала его постановка.
– Ну конечно, – вставила Ада.
– Так и должно быть, – заметила Миранда.
Не поворачивая головы, Шрив слабо улыбнулся.
– Всегда преданная мне публика, но, боюсь, из этого ничего не выйдет.
– Почему?
– Черт возьми! Но вы-то должны видеть! Даже если я не могу. Что бы вы ни воображали, я никогда больше не буду играть. – Он провел рукой по лицу. – Весь мой мир черен как дно колодца. Я навсегда лишился зрения.
– Шриви, мальчик мой, ты не можешь знать наверняка. Прошло всего несколько недель, – дрогнувшим голосом возразила Ада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90