Он повертел головой справа налево, наблюдая за тем, следит Шрив за ним или нет.
– Черт возьми! Он прав. Вы не видите. И вы отделали этого негодяя, сбросили его с лестницы и сломали ему ногу?
– Верно, – внесла в рассказ свою лепту Ада. – Этот негодяй убил бы нас всех, но Шрив велел нам запереть дверь, а сам вышел и схватился с ним. Он дерется не хуже настоящего ирландца.
Репортер «Таймс» едва успевал записывать.
– Сколько ударов вы нанесли ему, сэр?
– Я не помню, – ответил Шрив. – Это не имеет значения.
– Пять или шесть, – сказала Миранда и вскрикнула, когда Шрив ущипнул ее.
– А почему он пытался убить вас?
– Не имею понятия.
Миранда чувствовала, что он начинает дрожать. Она взяла его под руку и прижала к себе его поврежденную руку. Костяшки пальцев на ней были содраны в кровь.
– Мне кажется, все вопросы можно отложить до утра. – Она посмотрела на продюсера. – Вы не думаете, что так будет лучше, мистер Бирсфорд?
Странное выражение мелькнуло на лице Билли. Он распрямил плечи и кивнул.
– Вы совершенно правы, миссис Катервуд. Господа, господа, я собираюсь вызвать кеб и отправить моих ведущих актеров в гостиницу. Им надо отдохнуть и прийти в себя, чтобы они могли завтра снова показать свое искусство на сцене.
– Но... – начал репортер «Таймс».
– Вы получили материал, – прервал Билли Бирсфорд, провожая Миранду и Шрива к дверям. – Постарайтесь ничего не перепутать.
– Этот парень, кажется, собирался покинуть город, – добавил информации полицейский. – У него в кармане были билеты на «Гордость Портсмута», которая утром уходит в рейс. И он хотел забрать даму с собой. Я слышал, как он сам сказал ей об этом.
Репортер присвистнул от удивления.
– Позвольте мне помочь вам, мистер Уиндом, – обратился к Джорджу Билли Бирсфорд и помог ему встать, затем повернулся к одному из полицейских. – Не могли бы вы подняться в гримерную и принести их пальто.
– Одну минуту, сэр.
Миранда продолжала держать Шрива под руку. Она чувствовала, как он дрожит, и осознавала, что ее собственное самообладание тоже на исходе. Она протянула руку Билли.
– Благодарю вас.
Он взял ее за руку: она была холодна как лед.
– Я обо всем позабочусь, – пообещал он. – Отвезите его домой и хорошенько отдохните.
– Ты герой, – сказала Миранда Шриву. – «Звезда театра побеждает наемного убийцу».
– О Боже! – Он потянулся. – Репортеры опять вернутся. Этот спектакль никогда не кончится.
– Ах-ах, бедный мальчик.
– Я знаю. Выходить на подмостки нелегко. Они лежали рядом, удовлетворенно улыбаясь.
Потом Миранда повернулась и приподнялась на локте.
– Я думаю, ты готов снова играть в «Макбете».
– Играть Макбета? – Он опустил руки. Его черные глаза смотрели на нее, ничего не видя. Надежда на секунду озарила его лицо, потом померкла. – Я не могу играть Макбета.
– Тот, кто смог до полусмерти избить человека в темноте, сможет сразиться на сцене бутафорскими мечами.
Шрив фыркнул.
– Никто не потрудился отметить, что перед этим ты уже ослепила его пудрой и ударила по голове банкой с кольдкремом. А до этого Ада ткнула его горячими щипцами и сбила с ног. Мне оставалось только толкнуть его, и он упал.
Она поднесла его перебинтованную руку к своим губам.
– Ты ударил его очень сильно и по меньшей мере дважды. Не старайся преуменьшить то, что ты сделал.
– Не отрицаю, я ударил его. Я слышал, как он застонал и выругался. Этот дурак ничего не видел в темноте и считал, что остальные также беспомощны.
– Вот именно.
– Ты хочешь сказать, что актер, играющий Макдуфа, тоже мог бы издавать какие-то звуки?
– Возможно.
Он почесал подбородок.
– Это мысль. На будущее.
– На будущее?
– Да. – Он нащупал ее руку. – Миранда, мы возвращаемся в Вашингтон.
– Шрив! Мы не можем. – От страха у нее дрогнул голос. – Ты слышал, что сказал этот человек. Он приехал убить нас.
– Вот поэтому мы и должны вернуться. Мы сделаем на это ставку. У нас впервые появилось имя – Батлер. Нам надо или встретиться с этим Батлером лицом к лицу, или нам придется всю жизнь скрываться от наемных убийц. Лично я хочу покончить с этим делом раз и навсегда.
– Нет. – Она решительно покачала головой. – Нет. До этого я должна поехать одна. Я сдамся в руки правосудия.
– Ты не сделаешь ничего подобного. – Он сел на постели и взял ее руки в свои. – Мне кажется, дело не в этом. Я думаю, этот Батлер планировал убить тебя.
– Ты не знаешь этого.
– Я в этом уверен. Ты тоже в этом убедишься, если как следует поразмыслишь. Неужели ты думаешь, что он послал де ла Барку расправиться с нами, похитить тебя и возвратить в Америку только для того, чтобы допросить, а потом отпустить живой и здоровой?
Миранда замолчала. Наконец она тихо произнесла:
– Пожалуй, ты прав.
– Конечно. Пьеса еще не окончена. Еще мало трупов. Розенкранц и Гильденстерн могут быть мертвы, но Клавдий и Лаэрт ждут нас. Мы должны поехать и встретить их с гордо поднятой головой.
Миранда прижалась к нему и положила голову ему на грудь.
– «Если судьба этому сейчас, значит, не потом. Если не потом, значит – сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то все равно оно неминуемо».
Он сжал ее руку.
– «Быть наготове, в этом все дело».
Сцена шестая
Они не трогают никого,
кроме порядочных людей
– Почему он носит эти темные очки, Кэсси?
– Как, разве ты не знаешь? Он – знаменитый снайпер. У него страсть к охоте. Все полагают, что таким образом он бережет свое зрение для меткой стрельбы.
Слушая ответ хозяйки дома, Филлис Ли Мерритт не могла скрыть удивления. Она с благоговением взглянула на высокого, безупречно одетого англичанина, стоявшего в дверях и улыбавшегося ослепительной улыбкой.
Он был определенно самым привлекательным и волнующим мужчиной среди привычного ей вашингтонского общества. Стоя в дверях с улыбкой на лице, сверкая белоснежными зубами под небольшими черными усиками, он притягивал к себе взгляды всех присутствующих женщин. От черных вьющихся волос, чуть тронутых сединой, до кончиков начищенных ботинок он был воплощением английского аристократа – или по крайней мере таково было представление миссис Мерритт об английской аристократии.
– Как, ты говоришь, его зовут? – спросила Филлис, прикрываясь веером. Он смотрел в их сторону. Она помахала ему и ослепительно улыбнулась, потом нахмурилась, когда он не обратил на нее внимания.
– Лорд Эджмонт-Канфилд, Морис Френсис Джон, – с гордостью произнесла хозяйка дома, отметив, какое впечатление это произвело на Филлис. – Он предпочитает, чтобы его называли просто «лорд Эджмонт».
– А как ты познакомилась с ним, Кэсси, дорогая? – Южный акцент миссис Мерритт становился более заметным, когда она дулась. Она с шумом захлопнула веер и обвела взглядом комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Черт возьми! Он прав. Вы не видите. И вы отделали этого негодяя, сбросили его с лестницы и сломали ему ногу?
– Верно, – внесла в рассказ свою лепту Ада. – Этот негодяй убил бы нас всех, но Шрив велел нам запереть дверь, а сам вышел и схватился с ним. Он дерется не хуже настоящего ирландца.
Репортер «Таймс» едва успевал записывать.
– Сколько ударов вы нанесли ему, сэр?
– Я не помню, – ответил Шрив. – Это не имеет значения.
– Пять или шесть, – сказала Миранда и вскрикнула, когда Шрив ущипнул ее.
– А почему он пытался убить вас?
– Не имею понятия.
Миранда чувствовала, что он начинает дрожать. Она взяла его под руку и прижала к себе его поврежденную руку. Костяшки пальцев на ней были содраны в кровь.
– Мне кажется, все вопросы можно отложить до утра. – Она посмотрела на продюсера. – Вы не думаете, что так будет лучше, мистер Бирсфорд?
Странное выражение мелькнуло на лице Билли. Он распрямил плечи и кивнул.
– Вы совершенно правы, миссис Катервуд. Господа, господа, я собираюсь вызвать кеб и отправить моих ведущих актеров в гостиницу. Им надо отдохнуть и прийти в себя, чтобы они могли завтра снова показать свое искусство на сцене.
– Но... – начал репортер «Таймс».
– Вы получили материал, – прервал Билли Бирсфорд, провожая Миранду и Шрива к дверям. – Постарайтесь ничего не перепутать.
– Этот парень, кажется, собирался покинуть город, – добавил информации полицейский. – У него в кармане были билеты на «Гордость Портсмута», которая утром уходит в рейс. И он хотел забрать даму с собой. Я слышал, как он сам сказал ей об этом.
Репортер присвистнул от удивления.
– Позвольте мне помочь вам, мистер Уиндом, – обратился к Джорджу Билли Бирсфорд и помог ему встать, затем повернулся к одному из полицейских. – Не могли бы вы подняться в гримерную и принести их пальто.
– Одну минуту, сэр.
Миранда продолжала держать Шрива под руку. Она чувствовала, как он дрожит, и осознавала, что ее собственное самообладание тоже на исходе. Она протянула руку Билли.
– Благодарю вас.
Он взял ее за руку: она была холодна как лед.
– Я обо всем позабочусь, – пообещал он. – Отвезите его домой и хорошенько отдохните.
– Ты герой, – сказала Миранда Шриву. – «Звезда театра побеждает наемного убийцу».
– О Боже! – Он потянулся. – Репортеры опять вернутся. Этот спектакль никогда не кончится.
– Ах-ах, бедный мальчик.
– Я знаю. Выходить на подмостки нелегко. Они лежали рядом, удовлетворенно улыбаясь.
Потом Миранда повернулась и приподнялась на локте.
– Я думаю, ты готов снова играть в «Макбете».
– Играть Макбета? – Он опустил руки. Его черные глаза смотрели на нее, ничего не видя. Надежда на секунду озарила его лицо, потом померкла. – Я не могу играть Макбета.
– Тот, кто смог до полусмерти избить человека в темноте, сможет сразиться на сцене бутафорскими мечами.
Шрив фыркнул.
– Никто не потрудился отметить, что перед этим ты уже ослепила его пудрой и ударила по голове банкой с кольдкремом. А до этого Ада ткнула его горячими щипцами и сбила с ног. Мне оставалось только толкнуть его, и он упал.
Она поднесла его перебинтованную руку к своим губам.
– Ты ударил его очень сильно и по меньшей мере дважды. Не старайся преуменьшить то, что ты сделал.
– Не отрицаю, я ударил его. Я слышал, как он застонал и выругался. Этот дурак ничего не видел в темноте и считал, что остальные также беспомощны.
– Вот именно.
– Ты хочешь сказать, что актер, играющий Макдуфа, тоже мог бы издавать какие-то звуки?
– Возможно.
Он почесал подбородок.
– Это мысль. На будущее.
– На будущее?
– Да. – Он нащупал ее руку. – Миранда, мы возвращаемся в Вашингтон.
– Шрив! Мы не можем. – От страха у нее дрогнул голос. – Ты слышал, что сказал этот человек. Он приехал убить нас.
– Вот поэтому мы и должны вернуться. Мы сделаем на это ставку. У нас впервые появилось имя – Батлер. Нам надо или встретиться с этим Батлером лицом к лицу, или нам придется всю жизнь скрываться от наемных убийц. Лично я хочу покончить с этим делом раз и навсегда.
– Нет. – Она решительно покачала головой. – Нет. До этого я должна поехать одна. Я сдамся в руки правосудия.
– Ты не сделаешь ничего подобного. – Он сел на постели и взял ее руки в свои. – Мне кажется, дело не в этом. Я думаю, этот Батлер планировал убить тебя.
– Ты не знаешь этого.
– Я в этом уверен. Ты тоже в этом убедишься, если как следует поразмыслишь. Неужели ты думаешь, что он послал де ла Барку расправиться с нами, похитить тебя и возвратить в Америку только для того, чтобы допросить, а потом отпустить живой и здоровой?
Миранда замолчала. Наконец она тихо произнесла:
– Пожалуй, ты прав.
– Конечно. Пьеса еще не окончена. Еще мало трупов. Розенкранц и Гильденстерн могут быть мертвы, но Клавдий и Лаэрт ждут нас. Мы должны поехать и встретить их с гордо поднятой головой.
Миранда прижалась к нему и положила голову ему на грудь.
– «Если судьба этому сейчас, значит, не потом. Если не потом, значит – сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то все равно оно неминуемо».
Он сжал ее руку.
– «Быть наготове, в этом все дело».
Сцена шестая
Они не трогают никого,
кроме порядочных людей
– Почему он носит эти темные очки, Кэсси?
– Как, разве ты не знаешь? Он – знаменитый снайпер. У него страсть к охоте. Все полагают, что таким образом он бережет свое зрение для меткой стрельбы.
Слушая ответ хозяйки дома, Филлис Ли Мерритт не могла скрыть удивления. Она с благоговением взглянула на высокого, безупречно одетого англичанина, стоявшего в дверях и улыбавшегося ослепительной улыбкой.
Он был определенно самым привлекательным и волнующим мужчиной среди привычного ей вашингтонского общества. Стоя в дверях с улыбкой на лице, сверкая белоснежными зубами под небольшими черными усиками, он притягивал к себе взгляды всех присутствующих женщин. От черных вьющихся волос, чуть тронутых сединой, до кончиков начищенных ботинок он был воплощением английского аристократа – или по крайней мере таково было представление миссис Мерритт об английской аристократии.
– Как, ты говоришь, его зовут? – спросила Филлис, прикрываясь веером. Он смотрел в их сторону. Она помахала ему и ослепительно улыбнулась, потом нахмурилась, когда он не обратил на нее внимания.
– Лорд Эджмонт-Канфилд, Морис Френсис Джон, – с гордостью произнесла хозяйка дома, отметив, какое впечатление это произвело на Филлис. – Он предпочитает, чтобы его называли просто «лорд Эджмонт».
– А как ты познакомилась с ним, Кэсси, дорогая? – Южный акцент миссис Мерритт становился более заметным, когда она дулась. Она с шумом захлопнула веер и обвела взглядом комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90