Каким грозным сегодня было море! Оно грозно ревело, сокрушая все, что попадалось ему на пути, подтачивая твердь мира хищными зубами времени. Серые могучие валы с белыми барашками пены неслись к берегу неистовыми обезумевшими скакунами.
Кирнс вздохнул и открыл свой портфель.
– Я принес для вас кое-какие книги, – сказал он. – Это работы по психологии. Вы, помнится, говорили, что вам это интересно.
– Верно. Спасибо вам большое.
Голос ее оставался таким же бесцветным.
– Разумеется, к настоящему времени они безнадежно устарели, – продолжал Кирнс. – И все-таки они помогут вам уяснить для себя основные принципы психологии. Вы можете попробовать приложить их к себе – в любом случае это будет интересно… Возможно, вы даже поймете, в чем состоит ваше заболевание.
– Возможно, – согласилась Шейла. – Мне теперь думается куда как лучше. Я стала понимать, как холоден мир и как жалки мы, люди… – Она испуганно застыла. – Уж лучше бы я ничего не понимала!
– Когда вы сможете управлять своими мыслями, вы будете рады тому, что к вам пришла эта сила, – сказал Кирнс вкрадчиво.
– Как бы я хотела вновь оказаться в прежнем мире!
– Он был жестоким. Уж лучше не вспоминать о нем. Она кивнула и еле слышно прошептала:
– Солдатик, в твоих глазах тьма, волосы смерзлись, тело застыло… Пусть будет темно – к чему теперь свет? – Не успел Кирнс обеспокоенно нахмуриться, как она уже совсем другим тоном громко продолжила:
– Это было время наших надежд и нашей любви. Тогда были такие маленькие-маленькие кафе, помните? Кафе… Люди смеются, музыка и танцы, пиво, сандвичи с сыром, парусные лодки, остатки пирога, разговоры о налогах, шутки… Тогда мы были вдвоем. Где Пит теперь?
– Он скоро вернется, – поспешил ответить Кирнс, памятуя о том, что звездолет задерживается уже на две недели, но не желая лишний раз дергать Шейлу. – С ним все в полном порядке. Мы должны думать о вас, а не о нем.
– Да. – Она нахмурила брови. – Они приходят ко мне до сих пор. Я об этих призраках… Слова, звучащие ниоткуда… Порой они почти осмысленны.
– Вы могли бы произнести их вслух?
– Я не знаю. Этот дом находится на Лонг-Айленде, длинном-предлинном, долгом-предолгом… Где же ты, Пит?
Кирнс вздохнул с облегчением. Эта ассоциация его не тревожила. А что она сказала в прошлый раз?.. «Черное время нависло глыбой мертвого света, под ней же…» Может быть, ей действительно лучше быть одной?
В этом он уверен не был. Мир за последнее время слишком изменился. Разум шизофреников проник в такие дали, какие психиатрам еще и не снились. И все же ему казалось, что Шейле стало получше.
– Я знаю, с ними лучше не играть, – сказала она вдруг. – Это опасно. Если вести их за собой, они слушаются, но им это не нравится.
– Я рад, что вы это понимаете, – сказал он. – Что вам следует делать, так это упражнять свой мозг. Считайте его таким же орудием, как мускулы, – послушное вашей воле, необходимое для жизни орудие, понимаете? Помимо прочего, вам придется выполнить все заданные мной упражнения – как логические, так и семантические.
– Я их уже выполнила, – усмехнулась Шейла. – Триумфальное открытие очевидного.
– Ну и ну, – рассмеялся Кирнс, – я смотрю, мы уже и шутить стали!
– Почему бы и нет… И все же – где Пит?
Он ушел от вопроса и стал проверять ее ассоциативные способности. Диагностическая ценность этого теста практически равнялась нулю – каждый раз слова получали различные коннотации. И все же через какое-то время он надеялся выявить подлежащий этим внешним проявлениям поведенческий тип. Новая n-мерная конформная техника выглядела многообещающе.
– Ну что ж, мне пора идти, – сказал он наконец и, погладив Шейлу по руке, поднялся из кресла. – Все будет хорошо. Не забывайте об одной важной вещи. Если вы почувствуете, что вам нужна помощь или… скажем, вы вдруг заскучаете, без всякого стеснения звоните мне…
Шейла так и продолжала сидеть в своем кресле. Проводив Кирнса взглядом, она облегченно вздохнула.
«Доктор Фелл, вы мне не нравитесь. Вы похожи на бульдога, который искусал меня несколько столетий назад. Но вас так легко обмануть!»
У нее в голове зазвучала старинная песня:
Ах, он умер, госпожа,
Он – холодный прах;
В головах зеленый дерн,
Камешек в ногах.
«Нет, – сказала она бесплотному голосу. – Уходи». Море шумело и ярилось, снег становился все гуще и гуще. Ей казалось, что мир сошелся над ней холодным свинцовым сводом.
– Пит, – прошептала она. – Пит, родной, я без тебя больше не могу! Пожалуйста, вернись, Пит! Вернись!
Глава 16
Корабль резко вышел из поля. Следующие несколько минут для них были ужасными.
– Где мы?
Из иллюминаторов на них смотрели незнакомые созвездия. Тишина была такой, что они слышали звук собственного дыхания.
– Не знаю, – простонал Льюис. – Мне это неинтересно. Я спать хочу.
Он пошатываясь пересек узкую кабину и плюхнулся на койку. Коринф проводил его взглядом и вновь уставился на звезды.
«Как это замечательно, – подумал он. – Мы снова свободны. Наш разум обрел прежнюю силу…»
Его тело содрогнулось от внезапно пронзившей его боли. Жизнь не приспособлена к подобным изменениям: внезапный возврат к прежнему полусознательному существованию и через несколько недель столь же неожиданное обретение сознательности, когда нервная система работает в совершенно ином режиме… Так можно и умереть.
«Все уже позади, но корабль наш продолжает лететь вперед. С каждым мгновением мы удаляемся все дальше и дальше от Земли. Нужно срочно менять курс!»
Он сидел, вцепившись в подлокотники кресла, пытаясь справиться с подступившей внезапно тошнотой.
«Покойно и неспешно, – приказал он себе. – Сердце бьется спокойно и ровно, мышцы расслаблены. Пусть жизнь обретет свой прежний мерный ход. Спокойно. Покойно и неспешно…»
Он вспомнил о Шейле и тут же обрел внутреннюю опору, позволившую ему противостоять хаосу мыслей и чувств. Он попытался выправить ритм дыхания, и через какое-то время это ему удалось. Сердце стало биться реже, тошнота прекратилась, дрожь исчезла, видение прояснилось. Питер Коринф вновь чувствовал себя самим собой.
Он поднялся из кресла и, почувствовав запах рвоты, включил устройство, очищающее кабину от грязи любого рода. Он подошел поближе к иллюминатору и стал изучать картину звездного неба. Пока они оставались в пределах поля, корабль мог не единожды изменить и скорость, и направление движения; они могли находиться в любой части рукава Галактики, но…
Да, он вдруг ясно различил призрачное свечение Магеллановых облаков; темная область, судя по всему, была Угольным Мешком, за нею он увидел огромную туманность Андромеды… Солнце находилось где-то там. Для того чтобы добраться до его окрестностей, им нужно никак не меньше трех недель, при этом корабль должен двигаться с максимальной скоростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Кирнс вздохнул и открыл свой портфель.
– Я принес для вас кое-какие книги, – сказал он. – Это работы по психологии. Вы, помнится, говорили, что вам это интересно.
– Верно. Спасибо вам большое.
Голос ее оставался таким же бесцветным.
– Разумеется, к настоящему времени они безнадежно устарели, – продолжал Кирнс. – И все-таки они помогут вам уяснить для себя основные принципы психологии. Вы можете попробовать приложить их к себе – в любом случае это будет интересно… Возможно, вы даже поймете, в чем состоит ваше заболевание.
– Возможно, – согласилась Шейла. – Мне теперь думается куда как лучше. Я стала понимать, как холоден мир и как жалки мы, люди… – Она испуганно застыла. – Уж лучше бы я ничего не понимала!
– Когда вы сможете управлять своими мыслями, вы будете рады тому, что к вам пришла эта сила, – сказал Кирнс вкрадчиво.
– Как бы я хотела вновь оказаться в прежнем мире!
– Он был жестоким. Уж лучше не вспоминать о нем. Она кивнула и еле слышно прошептала:
– Солдатик, в твоих глазах тьма, волосы смерзлись, тело застыло… Пусть будет темно – к чему теперь свет? – Не успел Кирнс обеспокоенно нахмуриться, как она уже совсем другим тоном громко продолжила:
– Это было время наших надежд и нашей любви. Тогда были такие маленькие-маленькие кафе, помните? Кафе… Люди смеются, музыка и танцы, пиво, сандвичи с сыром, парусные лодки, остатки пирога, разговоры о налогах, шутки… Тогда мы были вдвоем. Где Пит теперь?
– Он скоро вернется, – поспешил ответить Кирнс, памятуя о том, что звездолет задерживается уже на две недели, но не желая лишний раз дергать Шейлу. – С ним все в полном порядке. Мы должны думать о вас, а не о нем.
– Да. – Она нахмурила брови. – Они приходят ко мне до сих пор. Я об этих призраках… Слова, звучащие ниоткуда… Порой они почти осмысленны.
– Вы могли бы произнести их вслух?
– Я не знаю. Этот дом находится на Лонг-Айленде, длинном-предлинном, долгом-предолгом… Где же ты, Пит?
Кирнс вздохнул с облегчением. Эта ассоциация его не тревожила. А что она сказала в прошлый раз?.. «Черное время нависло глыбой мертвого света, под ней же…» Может быть, ей действительно лучше быть одной?
В этом он уверен не был. Мир за последнее время слишком изменился. Разум шизофреников проник в такие дали, какие психиатрам еще и не снились. И все же ему казалось, что Шейле стало получше.
– Я знаю, с ними лучше не играть, – сказала она вдруг. – Это опасно. Если вести их за собой, они слушаются, но им это не нравится.
– Я рад, что вы это понимаете, – сказал он. – Что вам следует делать, так это упражнять свой мозг. Считайте его таким же орудием, как мускулы, – послушное вашей воле, необходимое для жизни орудие, понимаете? Помимо прочего, вам придется выполнить все заданные мной упражнения – как логические, так и семантические.
– Я их уже выполнила, – усмехнулась Шейла. – Триумфальное открытие очевидного.
– Ну и ну, – рассмеялся Кирнс, – я смотрю, мы уже и шутить стали!
– Почему бы и нет… И все же – где Пит?
Он ушел от вопроса и стал проверять ее ассоциативные способности. Диагностическая ценность этого теста практически равнялась нулю – каждый раз слова получали различные коннотации. И все же через какое-то время он надеялся выявить подлежащий этим внешним проявлениям поведенческий тип. Новая n-мерная конформная техника выглядела многообещающе.
– Ну что ж, мне пора идти, – сказал он наконец и, погладив Шейлу по руке, поднялся из кресла. – Все будет хорошо. Не забывайте об одной важной вещи. Если вы почувствуете, что вам нужна помощь или… скажем, вы вдруг заскучаете, без всякого стеснения звоните мне…
Шейла так и продолжала сидеть в своем кресле. Проводив Кирнса взглядом, она облегченно вздохнула.
«Доктор Фелл, вы мне не нравитесь. Вы похожи на бульдога, который искусал меня несколько столетий назад. Но вас так легко обмануть!»
У нее в голове зазвучала старинная песня:
Ах, он умер, госпожа,
Он – холодный прах;
В головах зеленый дерн,
Камешек в ногах.
«Нет, – сказала она бесплотному голосу. – Уходи». Море шумело и ярилось, снег становился все гуще и гуще. Ей казалось, что мир сошелся над ней холодным свинцовым сводом.
– Пит, – прошептала она. – Пит, родной, я без тебя больше не могу! Пожалуйста, вернись, Пит! Вернись!
Глава 16
Корабль резко вышел из поля. Следующие несколько минут для них были ужасными.
– Где мы?
Из иллюминаторов на них смотрели незнакомые созвездия. Тишина была такой, что они слышали звук собственного дыхания.
– Не знаю, – простонал Льюис. – Мне это неинтересно. Я спать хочу.
Он пошатываясь пересек узкую кабину и плюхнулся на койку. Коринф проводил его взглядом и вновь уставился на звезды.
«Как это замечательно, – подумал он. – Мы снова свободны. Наш разум обрел прежнюю силу…»
Его тело содрогнулось от внезапно пронзившей его боли. Жизнь не приспособлена к подобным изменениям: внезапный возврат к прежнему полусознательному существованию и через несколько недель столь же неожиданное обретение сознательности, когда нервная система работает в совершенно ином режиме… Так можно и умереть.
«Все уже позади, но корабль наш продолжает лететь вперед. С каждым мгновением мы удаляемся все дальше и дальше от Земли. Нужно срочно менять курс!»
Он сидел, вцепившись в подлокотники кресла, пытаясь справиться с подступившей внезапно тошнотой.
«Покойно и неспешно, – приказал он себе. – Сердце бьется спокойно и ровно, мышцы расслаблены. Пусть жизнь обретет свой прежний мерный ход. Спокойно. Покойно и неспешно…»
Он вспомнил о Шейле и тут же обрел внутреннюю опору, позволившую ему противостоять хаосу мыслей и чувств. Он попытался выправить ритм дыхания, и через какое-то время это ему удалось. Сердце стало биться реже, тошнота прекратилась, дрожь исчезла, видение прояснилось. Питер Коринф вновь чувствовал себя самим собой.
Он поднялся из кресла и, почувствовав запах рвоты, включил устройство, очищающее кабину от грязи любого рода. Он подошел поближе к иллюминатору и стал изучать картину звездного неба. Пока они оставались в пределах поля, корабль мог не единожды изменить и скорость, и направление движения; они могли находиться в любой части рукава Галактики, но…
Да, он вдруг ясно различил призрачное свечение Магеллановых облаков; темная область, судя по всему, была Угольным Мешком, за нею он увидел огромную туманность Андромеды… Солнце находилось где-то там. Для того чтобы добраться до его окрестностей, им нужно никак не меньше трех недель, при этом корабль должен двигаться с максимальной скоростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50