– Тогда вот что. Увеличь все цифры в два раза и мухой ко мне. Я этих зараз знаю – больше половины ни за что не дадут, удавятся.
Военинженер, ни на секунду не изменившись в лице, расстегнул аккуратный портфель и достал еще одну папку, точно такую же, как и первая.
– Вот, товарищ генерал-майор. Тут все цифры ровно вдвое больше. Ну и еще кое-что, по мелочи.
– Хите-ер, – генерал сличил цифры в обеих папках, затем вернул первую. – Корзун!
Дверь в кабинет распахнулась, молодой очкастый воентехник, дожевывая что-то второпях, встал перед генералом, как лист перед травой.
– Значит, так, – генерал поставил на одном из листов размашистую подпись, – дуй на аэродром, самолет уже подготовили? Отлично. Вылетаешь в Москву, в Управление. Командировку оформишь. Хоть в лепешку расшибись, хоть адъютанта начупра коньяком подкупай – но вот это должно лежать на столе у Федоренко не позже завтрашнего дня. Доложишь: если запчастей здесь через три дня не будет – артиллерию, случись что, сможем катать только на руках. Когда Федоренко подпишет – проследишь, чтобы все было получено и отправлено сюда. – Хоть машинами, хоть тем же самолетом вози, но чтоб к шестому – было. Понял?
– Так точно! Разрешите идти?
– Не идти, едрыть! Бежать! И без запчастей не возвращайся.
* * *
– До революции в этом здании располагалось страховое общество «Россия».
– А теперь тут «Госстрах»?
– Нет, «Госужас».
Антисоветский анекдот 30-х годов
В коридорах печально известного здания на Лубянке жизнь кипела круглосуточно. А с недавних пор интенсивность этого кипения подскочила еще больше, так что даже ночью подтянутые и не очень, молодые и повидавшие жизнь офицеры госбезопасности сновали между кабинетами с отдельными листочками, папками и целыми мешками для документов.
Лейтенант ГБ Валдис Оттович Прунскас, недавно откомандированный из состава своего отдела в непосредственное подчинение Наркома внутренних дел, засиделся даже не допоздна, а до утра. Аналитическая записка по кампании сорок первого года шла очень тяжело – чертов «Паук» военным не был, знания у него были в основном книжные, а уж что в тех книгах понапридумывали…
Причем в основном теории – от подготовки внезапного нападения на Германию шестого июля до поголовного предательства генералов. Процессы тридцать седьмого – тридцать восьмого Прунскас застал в самом разгаре, так что цену такой теории тоже понимал прекрасно. Как и теории об авантюре с ударом по Гитлеру.
Почти все конкретные данные из читанных им мемуаров «Паук» позабывал, а в архивах и вовсе в жизни не работал.
В общем, зерна от плевел отделялись с трудом, фактически удалось в общих чертах расписать только ключевые точки – Брестская крепость, сдача Минска, блокада Ленинграда, Киевский котел, оборона Одессы, бои под Вязьмой, Крым… Ну и Московская битва, конечно. То, что в школе изучали, не иначе.
Ни номеров дивизий, ни наших, ни немецких, ни сил противника, ничего. Редкие персоналии – из наших в основном Жуков, Рокоссовский и якобы расстрелянный Павлов, из немцев – фон Бок на севере и Гудериан под Киевом и Москвой.
Ну и что, скажите на милость, представлять наркому? Даже после сличения его показаний с разведсводками и данными о собственных частях картина получалась мутноватой. Эх, этого бы Чеботарева – да во внутреннюю тюрьму, да простимулировать как следует его дырявую память… А нельзя.
Лейтенант потянулся, длинно, с хрустом. Нет, на сегодня все. Нарком в Свердловске пасет ученых, раньше понедельника его не будет. Впереди еще целые сутки, надо выспаться. Встал, оборвал с календаря последний майский листочек. Да, поджимает время, поджимает.
Переодеваться в штатское, что строжайше предписывалось при выходе в город вне службы, Прунскас пока не стал. Сначала следовало посетить уборную, а ходить по коридорам управления в штатском он не любил. «Глядишь – перепутают» – шутка для посвященных. Убрал все материалы в сейф, пришлепнул пластилиновую пломбу личной печатью.
Не успел он выйти в коридор, как увидел почти бегущего навстречу сержанта ГБ Залетина. Залетин был прикомандирован к нему в качестве помощника, но в курс дела посвящен не был – запрещено строжайше. Так, подай-принеси-собери материалы.
– Товарищ лейтенант!
– Что-то срочное?
– Так точно. Вы приказали отвезти цветы в роддом… Надежде Юрьевне, стенографистке.
– Отвезли?
– Товарищ лейтенант госбезопасности! Сегодня… Нет, уже вчера Надежда Юрьевна Карпова умерла родами. Ребенка спасти удалось.
– Что?! Ччерт.
– В управление кадров я уже сообщил. Организацией похорон они займутся.
– Ясно. Плохо, очень плохо. И Надежду жаль. Кто принимал роды?
– Профессор Буткин, товарищ лейтенант. Один из лучших акушеров Первой Градской.
– Вы с ним разговаривали?
– Нет, товарищ лейтенант. Он уже уехал.
– Возьмите машину и доставьте его сюда. Немедленно.
– Есть, товарищ лейтенант! – Залетин рысью помчался вдоль коридора. Так, переодевание отставить, а вот до уборной дойти надо. Вряд ли профессор живет где-то на окраине, по ночной Москве Залетин доставит его за час. Ох, и перетрусит светило медицины. И хорошо. И дело не только в том, что Прунскас был зол на врача, по чьей вине, возможно, он лишился ценного работника. Просто все, что касалось Особой Аналитической Группы при Наркомвнуделе, автоматически получало и особо важный статус. А тепленького профессора можно будет выжать досуха, и если он ни при чем – отпустить. Вряд ли он, конечно, знал, у кого принимает роды… И все же жаль, что не догадался дать сержанту команду доставить коновала с вещами…
Вернувшись в кабинет, Прунскас решил по ночному времени выпить кофе, благо запас из спецпайка еще был.
Скрежет телефона застал его на половине чашки.
– Прунскас у аппарата.
– Восемь-два-пять, Дольникова. Товарищ Прунскас, примите телефонограмму, – и, после стандартного обмена кодами: – В понедельник, второго июня, в двенадцать двадцать – окончательный доклад Борисову в его кабинете по операции «Река-один». Подпись – Медведев.
– Принято, – Прунскас повторил текст.
Ясно. И Борисов, и Медведев – псевдонимы Берии. Соответственно, записку по сорок первому нужно закончить завтра любой ценой. Ну это и предполагалось. Интересно, доложили ли уже наркому о смерти одного из сотрудников Особой Группы? В любом случае, полную информацию следует получить как можно раньше.
Информация не заставила себя ждать. Телефон опять скрежетнул, и срывающийся голос Залетина резанул уши:
– Товарищ лейтенант! Сегодня вечером профессор Буткин убит неизвестными около своего дома! Ножевое ранение в область сердца, одно. Милиция предполагает ограбление!
– Так. Сержант, приказываю вам прояснить ситуацию до мельчайших деталей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92