Откель рассказал Рунольву обо всем, что у него приключилось с Гуннаром, и кто-то спросил, как Гуннар держал себя при этом. Скамкель сказал:
– Если бы это не был знатный человек, то надо было бы сказать, что он плакал.
– Нехорошие это слова, – сказал Рунольв, – иногда вы с Гуннаром встретитесь в следующий раз, тебе придется узнать, что Гуннар вовсе не плаксив. Хорошо, если людям получше тебя не придется расплачиваться за твои злые речи. Мне думается, что когда вы поедете домой, надо бы мне поехать с вами, потому что мне Гуннар не сделает зла.
– Не надо, – сказал Откель. – Я переправлюсь через реку пониже.
Рунольв сделал ему богатые подарки и сказал, что они, наверное, больше не увидятся. Откель попросил его не забыть об его сыне, если такое случится.
LIV
Теперь надо рассказать о том, как Гуннар был на дворе в Хлидаренди и увидел, что к дому скачет его пастух. Пастух въехал во двор, и Гуннар спросил:
– Что ты скачешь так быстро?
– Я хотел сослужить тебе службу. Я видел, что вниз вдоль Маркарфльота едут восемь человек, и четверо из них – в крашеных одеждах.
Гуннар сказал:
– Это верно, Откель.
Пастух сказал:
– Я слышал от Скамкеля много обидных речей. В Дале он сказал, что ты плакал, когда они наехали на тебя. Я говорю тебе об этом, потому что мне не нравятся злые речи плохих людей.
– Не стоит обижаться на слова, – сказал Гуннар. – Но с этих пор ты будешь делать только такую работу, какую захочешь.
– Сказать мне что-нибудь твоему брату Кольскеггу?
– Ложись спать, – сказал Гуннар, – я скажу Кольскеггу сам.
Пастух улегся и тотчас уснул. Гуннар взял свое седло и оседлал лошадь пастуха. Он взял щит, привязал к поясу меч, подарок Альвира, надел на голову шлем и взял свое копье. Копье громко зазвенело, и Раннвейг, его мать, услышала это. Она вышла к нему и сказала:
– Сын, ты в сильном гневе. Таким я еще не видала тебя.
Гуннар вышел, воткнул копье в землю, вскочил в седло и ускакал. Раннвейг вошла в дом. Там было очень шумно.
– Вы говорите громко, – сказала она, – но еще громче звенело копье Гуннара, когда он выходил из дому.
Кольскегг услышал это и сказал:
– Это неспроста.
– Это хорошо! – сказала Халльгерд. – Теперь им приведется узнать, убегает ли он от них с плачем.
Кольскегг взял свое оружие, сел на коня и поскакал следом во весь опор. Гуннар поехал наискось через Акратунгу к Гейластовнару, а оттуда к реке Ранге и затем к броду у Хова. Там в загоне для овец было несколько женщин, которые их доили. Гуннар спешился и привязал коня.
Тут подъехали Откель и его спутники. На тропе у брода лежали плоские камни. Гуннар сказал подъехавшим:
– Теперь защищайтесь – вот мое копье! Сейчас еы узнаете, заплачу ли я перед вами.
Они быстро спешились и бросились на Гуннара, Халльбьярн первым.
– Погоди! – сказал Гуннар. – Тебе я меньше всего хотел бы причинить зло, но когда дело идет о моей жизни, я не щажу никого.
– Не могу, – сказал Халльбьярн. – Ты ведь собираешься убить моего брата, и стыдно было бы мне сидеть сложа руки.
И с этими словами он направил в Гуннара двумя руками большое копье. Гуннар выставил щит, но Халльбьярн пробил его. Гуннар с такой силой рванул щит книзу, что он воткнулся в землю, и так быстро выхватил меч, что глазом невозможно было уследить. Он ударил Халльбьярна мечом по руке выше запястья и отсек ему кисть. Скамкель забежал сзади и хотел ударить Гуннара большой секирой. Гуннар быстро повернулся к нему и сам ударил своим копьем по секире, так, что секира Скамкеля выскользнула из его рук и упала в реку. Затем Гуннар пронзил Скамкеля, поднял его на копье и бросил вниз головой на дорогу.
Аудольв выхватил копье и метнул его в Гуннара. Гуннар на лету поймал копье и тотчас швырнул его обратно. Копье пробило щит, прошло через тело норвежца и воткнулось в землю. Откель хотел ударить мечом Гуннара, он целился в ногу ниже колена, но тот подпрыгнул, и удар пришелся мимо. Гуннар пронзил его своим копьем.
Тут подбегает Кольскегг, бросается на Халлькеля и наносит ему своим мечом смертельный удар. Они убили всех восьмерых.
Одна из женщин видела все и побежала домой. Она рассказала обо всем Марду и попросила его разнять их.
– Это, верно, такие люди, – говорит он, – что мне едва ли будет жаль, если они перебьют друг друга.
– Не говори так, – говорит она, – среди них твой родич Гуннар и Откель.
– Ты всегда болтаешь вздор, подлая, – сказал он и остался лежать дома, пока они бились.
Гуннар и Кольскегг после боя отправились домой. Они быстро поскакали по песчаному берегу, и Гуннар упал с лошади, но вскочил на ноги. Кольскегг сказал:
– Здорово ты скачешь, брат!
– Как раз этими словами поносил меня Скамкель, когда я сказал ему: «Ты наехал на меня».
– Теперь ты отомстил за это, – говорит Кольскегг.
– Не знаю, – говорит Гуннар. – Может, я не так храбр, как другие, потому что мне труднее, чем другим, решиться убить человека.
LV
Люди узнали о случившемся, и многие говорили, что этого и следовало ожидать. Гуннар поехал в Бергторсхваль и рассказал обо всем Ньялю. Ньяль сказал:
– Многое ты совершил, но и многое тебе пришлось вынести.
– Ну, а что будет дальше? – говорит Гуннар.
– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, – говорит Ньяль, – то, что еще не случилось? Ты поедешь на тинг, будешь пользоваться моими советами, и дело это принесет тебе большую честь. Это будет началом твоих подвигов.
– Так дай мне добрый совет, – говорит Гуннар.
– Хорошо, дам, – говорит Ньяль. – Никогда не убивай более одного человека из одного рода, никогда не нарушай мира, который помогли тебе заключить хорошие люди, а особенно в этом деле.
Гуннар сказал:
– Мне думается, что этого скорее можно ждать от кого-нибудь другого, чем от меня.
– Конечно, – говорит Ньяль, – однако помни, что если так случится, то жить тебе останется недолго. Если же этого не случится, ты доживешь до старости.
Гуннар спросил:
– А ты знаешь, что погубит тебя?
– Знаю, – говорит Ньяль.
– Что же? – говорит Гуннар.
– То, о чем люди никогда бы не подумали, – говорит Ньяль.
После этого Гуннар поехал домой.
К Гицуру Белому и Гейру Годи был послан человек, потому что они должны были начать тяжбу об убийстве Откеля. Они оба встретились и стали советоваться, что делать. Они решили, что тяжбу следует вести строго по закону. Затем они стали думать, кому из них вести тяжбу, но никто не захотел взяться за нее.
– Мне кажется, – говорит Гицур, – что одно из двух: либо один из нас начнет тяжбу, и тогда нам надо будет бросить жребий, кому ее вести, либо вира совсем не будет заплачена. Надо помнить, что трудно будет начать эту тяжбу, потому что у Гуннара много родичей и друзей. Поэтому и тот из нас, на кого жребий не выпадет, тоже должен будет ехать помогать и не оставаться в стороне, пока тяжба не будет кончена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Если бы это не был знатный человек, то надо было бы сказать, что он плакал.
– Нехорошие это слова, – сказал Рунольв, – иногда вы с Гуннаром встретитесь в следующий раз, тебе придется узнать, что Гуннар вовсе не плаксив. Хорошо, если людям получше тебя не придется расплачиваться за твои злые речи. Мне думается, что когда вы поедете домой, надо бы мне поехать с вами, потому что мне Гуннар не сделает зла.
– Не надо, – сказал Откель. – Я переправлюсь через реку пониже.
Рунольв сделал ему богатые подарки и сказал, что они, наверное, больше не увидятся. Откель попросил его не забыть об его сыне, если такое случится.
LIV
Теперь надо рассказать о том, как Гуннар был на дворе в Хлидаренди и увидел, что к дому скачет его пастух. Пастух въехал во двор, и Гуннар спросил:
– Что ты скачешь так быстро?
– Я хотел сослужить тебе службу. Я видел, что вниз вдоль Маркарфльота едут восемь человек, и четверо из них – в крашеных одеждах.
Гуннар сказал:
– Это верно, Откель.
Пастух сказал:
– Я слышал от Скамкеля много обидных речей. В Дале он сказал, что ты плакал, когда они наехали на тебя. Я говорю тебе об этом, потому что мне не нравятся злые речи плохих людей.
– Не стоит обижаться на слова, – сказал Гуннар. – Но с этих пор ты будешь делать только такую работу, какую захочешь.
– Сказать мне что-нибудь твоему брату Кольскеггу?
– Ложись спать, – сказал Гуннар, – я скажу Кольскеггу сам.
Пастух улегся и тотчас уснул. Гуннар взял свое седло и оседлал лошадь пастуха. Он взял щит, привязал к поясу меч, подарок Альвира, надел на голову шлем и взял свое копье. Копье громко зазвенело, и Раннвейг, его мать, услышала это. Она вышла к нему и сказала:
– Сын, ты в сильном гневе. Таким я еще не видала тебя.
Гуннар вышел, воткнул копье в землю, вскочил в седло и ускакал. Раннвейг вошла в дом. Там было очень шумно.
– Вы говорите громко, – сказала она, – но еще громче звенело копье Гуннара, когда он выходил из дому.
Кольскегг услышал это и сказал:
– Это неспроста.
– Это хорошо! – сказала Халльгерд. – Теперь им приведется узнать, убегает ли он от них с плачем.
Кольскегг взял свое оружие, сел на коня и поскакал следом во весь опор. Гуннар поехал наискось через Акратунгу к Гейластовнару, а оттуда к реке Ранге и затем к броду у Хова. Там в загоне для овец было несколько женщин, которые их доили. Гуннар спешился и привязал коня.
Тут подъехали Откель и его спутники. На тропе у брода лежали плоские камни. Гуннар сказал подъехавшим:
– Теперь защищайтесь – вот мое копье! Сейчас еы узнаете, заплачу ли я перед вами.
Они быстро спешились и бросились на Гуннара, Халльбьярн первым.
– Погоди! – сказал Гуннар. – Тебе я меньше всего хотел бы причинить зло, но когда дело идет о моей жизни, я не щажу никого.
– Не могу, – сказал Халльбьярн. – Ты ведь собираешься убить моего брата, и стыдно было бы мне сидеть сложа руки.
И с этими словами он направил в Гуннара двумя руками большое копье. Гуннар выставил щит, но Халльбьярн пробил его. Гуннар с такой силой рванул щит книзу, что он воткнулся в землю, и так быстро выхватил меч, что глазом невозможно было уследить. Он ударил Халльбьярна мечом по руке выше запястья и отсек ему кисть. Скамкель забежал сзади и хотел ударить Гуннара большой секирой. Гуннар быстро повернулся к нему и сам ударил своим копьем по секире, так, что секира Скамкеля выскользнула из его рук и упала в реку. Затем Гуннар пронзил Скамкеля, поднял его на копье и бросил вниз головой на дорогу.
Аудольв выхватил копье и метнул его в Гуннара. Гуннар на лету поймал копье и тотчас швырнул его обратно. Копье пробило щит, прошло через тело норвежца и воткнулось в землю. Откель хотел ударить мечом Гуннара, он целился в ногу ниже колена, но тот подпрыгнул, и удар пришелся мимо. Гуннар пронзил его своим копьем.
Тут подбегает Кольскегг, бросается на Халлькеля и наносит ему своим мечом смертельный удар. Они убили всех восьмерых.
Одна из женщин видела все и побежала домой. Она рассказала обо всем Марду и попросила его разнять их.
– Это, верно, такие люди, – говорит он, – что мне едва ли будет жаль, если они перебьют друг друга.
– Не говори так, – говорит она, – среди них твой родич Гуннар и Откель.
– Ты всегда болтаешь вздор, подлая, – сказал он и остался лежать дома, пока они бились.
Гуннар и Кольскегг после боя отправились домой. Они быстро поскакали по песчаному берегу, и Гуннар упал с лошади, но вскочил на ноги. Кольскегг сказал:
– Здорово ты скачешь, брат!
– Как раз этими словами поносил меня Скамкель, когда я сказал ему: «Ты наехал на меня».
– Теперь ты отомстил за это, – говорит Кольскегг.
– Не знаю, – говорит Гуннар. – Может, я не так храбр, как другие, потому что мне труднее, чем другим, решиться убить человека.
LV
Люди узнали о случившемся, и многие говорили, что этого и следовало ожидать. Гуннар поехал в Бергторсхваль и рассказал обо всем Ньялю. Ньяль сказал:
– Многое ты совершил, но и многое тебе пришлось вынести.
– Ну, а что будет дальше? – говорит Гуннар.
– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, – говорит Ньяль, – то, что еще не случилось? Ты поедешь на тинг, будешь пользоваться моими советами, и дело это принесет тебе большую честь. Это будет началом твоих подвигов.
– Так дай мне добрый совет, – говорит Гуннар.
– Хорошо, дам, – говорит Ньяль. – Никогда не убивай более одного человека из одного рода, никогда не нарушай мира, который помогли тебе заключить хорошие люди, а особенно в этом деле.
Гуннар сказал:
– Мне думается, что этого скорее можно ждать от кого-нибудь другого, чем от меня.
– Конечно, – говорит Ньяль, – однако помни, что если так случится, то жить тебе останется недолго. Если же этого не случится, ты доживешь до старости.
Гуннар спросил:
– А ты знаешь, что погубит тебя?
– Знаю, – говорит Ньяль.
– Что же? – говорит Гуннар.
– То, о чем люди никогда бы не подумали, – говорит Ньяль.
После этого Гуннар поехал домой.
К Гицуру Белому и Гейру Годи был послан человек, потому что они должны были начать тяжбу об убийстве Откеля. Они оба встретились и стали советоваться, что делать. Они решили, что тяжбу следует вести строго по закону. Затем они стали думать, кому из них вести тяжбу, но никто не захотел взяться за нее.
– Мне кажется, – говорит Гицур, – что одно из двух: либо один из нас начнет тяжбу, и тогда нам надо будет бросить жребий, кому ее вести, либо вира совсем не будет заплачена. Надо помнить, что трудно будет начать эту тяжбу, потому что у Гуннара много родичей и друзей. Поэтому и тот из нас, на кого жребий не выпадет, тоже должен будет ехать помогать и не оставаться в стороне, пока тяжба не будет кончена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84