Она не ответила на приветствие, а попросила выйти с ней. Ингьяльд послушался и вышел с ней, и они оба отошли от двора. Тут она схватила его за руку, и они сели. Она спросила:
– Правда ли, что ты поклялся напасть на Ньяля в убить его и его сыновей?
Он ответил:
– Правда.
– Нет человека подлее тебя, – говорит она, – ведь Ньяль три раза спасал тебя от объявления вне закона.
– Теперь уж ничего не поделаешь, – говорит он, – я поплачусь жизнью, если не сдержу клятвы.
– Нет, это не так, – говорит она. – Ты все же останешься в живых и будешь считаться честным человеком, если ты не предашь того, кому ты больше всего обязан.
Тут она вынула из котомки полотняную шапку, всю в крови и дырах, и сказала:
– Эта шапка была на голове у Хаскульда, сына Ньяля, когда они убили его. Пристало ли тебе быть на стороне тех, кто против Ньяля?
Он ответил:
– Хорошо. Будь что будет, я не пойду против Ньяля. Но я знаю, что они отплатят мне за это.
Она сказала:
– Ты бы оказал большую услугу Ньялю и его сыновьям, если бы рассказал ему обо всем этом замысле.
– Этого я не сделаю, – говорит Ингьяльд, – потому что я буду самым подлым человеком, если я расскажу о том, что они мне доверили. Но отступиться от их дела – поступок мужественный, потому что я знаю, что они будут за это мстить. А ты скажи Ньялю и его сыновьям, чтобы они все это лето были начеку и всегда имели при себе много народу. Это будет разумным советом.
После этого она отправилась в Бергторсхваль и рассказала Ньялю обо всем их разговоре. Ньяль поблагодарил ее и сказал, что она хорошо сделала:
– Ведь если бы он пошел против меня, то он поступил бы хуже их всех.
После этого она пошла домой, а Ньяль рассказал все своим сыновьям.
В Бергторсхвале жила старуха по имени Сеунн. Она знала многое и была ясновидящей. Но она была очень стара, и сыновья Ньяля называли ее дурочкой, потому что она много болтала. Однако многое из того, что она говорила, сбывалось. Однажды она схватила палку и зашла за дом, где стоял стог сена. Она стала бить стог палкой и проклинать его, приговаривая, что он принесет несчастье. Скарпхедин рассмеялся и спросил, за что она так рассердилась на стог. Старуха сказала:
– Этот стог подожгут, когда будут сжигать Ньяля и мою воспитанницу Бергтору. Бросьте его в воду или сожгите его побыстрее.
– Не станем мы этого делать, – сказал Скарпхедин, – потому что, если уж нам суждено сгореть, то найдется чем поджечь наш дом, даже если стога и не будет.
Старуха все лето болтала о том, что стог надо убрать, но этого так и не сделали.
CXXV
В Рейкире, на равнине Скейд, жил Рунольв, сын Торстейна. Его сына звали Хильдиглум. В ночь на воскресенье за двенадцать недель до зимы Хильдиглум вышел из дому и услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руке у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису:
Скачет мой конь –
Влажная челка,
Иней на гриве.
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси –
Огонь на ветру.
Козни Флоси –
Огонь на ветру.
Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Хильдиглум поехал и рассказал ему.
– Ты видел призрак, – сказал Хьяльти. – Это не к добру.
CXXVI
Когда до зимы оставалось два месяца, Флоси снарядился к поездке на запад и созвал к себе всех, кто обещал поехать с ним. У каждого из них было две лошади и хорошее оружие. Они все собрались в Свинафелль и заночевали там. Флоси велел рано отслужить воскресную службу. Затем он сел за стол. Он сказал всем своим домочадцам, что каждый из них должен делать, пока его не будет дома, и пошел к лошадям.
Флоси и его люди поехали на запад через пески. Он велел ехать не слишком быстро и дожидаться всех, кому понадобится задержаться. Он сказал, что они приедут достаточно рано. Они ехали на запад через Скогахверви и приехали в Киркыобёр. Здесь Флоси велел всем пойти в церковь и помолиться. Они так и сделали. Затем они снова сели на лошадей и поехали в горы к озеру Фискивати, объехали его с запада, направились на запад через пески, оставили по левую руку ледник Эйяфьяллаякуль и спустились через Годаланд к реке Маркарфльот. На второй день недели, после полудня, они приехали к гряде Трихюрнингсхальсар и оставались там до вечера. Там собрались все, кроме Ингьяльда из Кельдура. Сыновья Сигфуса очень поносили его. Но Флоси сказал, чтобы они не бранили его, пока его нет с ними.
– Мы отплатим ему после, – сказал он.
CXXVII
Теперь надо рассказать о том, что происходило в Бергторсхвале. Грим и Хельги поехали в Холар, где их дети были на воспитании, и сказали своему отцу, что они не вернутся домой к вечеру. Они пробыли в Холаре весь день. И вот пришли туда нищенки и сказали, что они издалека. Их спросили, что они могут рассказать. Они сказали, что ничего не могут рассказать важного.
– Но кое-что новое мы можем рассказать, – добавили они.
Их стали спрашивать, что они могут сказать нового, и просили не скрывать ничего. Тогда они согласились.
– Мы спускались с Фльотсхлида и увидели, что сыновья Сигфуса едут в полном вооружении к гряде Трихюрнингсхальсар. Их было всего пятнадцать человек. Мы видели также Грани, сына Гуннара, и Гуннара, сына Ламби, которые направились туда же. Их было всего пять человек. Наверно, там теперь готовятся большие дела.
Тогда Хельги, сын Ньяля, сказал:
– Это, наверно, Флоси приехал с запада, и все собираются к нему. Нам с Гримом нужно теперь быть там, где Скарпхедин.
Грим сказал, что это верно, и они поехали домой.
В этот самый вечер Бергтора сказала своим домочадцам:
– Выбирайте все, что каждому по вкусу, потому что сегодня вечером я последний раз подаю вам еду.
– Этого не может быть, – сказали те, кто был при этом.
– Однако это так, – сказала она. – И я могла бы еще многое сказать, если бы хотела. Например, что Грим и Хельги вернутся домой еще до того, как люди встанут из-за столов, и если это сбудется, то сбудется и все, что я говорю.
Потом она стала ставить еду на столы, а Ньяль сказал:
– Что-то странное видится мне. Я смотрю вокруг, и мне чудится, что в доме нет стен и что всё в крови, стол и еда.
Всех это поразило, кроме Скарпхедина. А он сказал, что нечего падать духом и давать другим людям повод для насмешек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Правда ли, что ты поклялся напасть на Ньяля в убить его и его сыновей?
Он ответил:
– Правда.
– Нет человека подлее тебя, – говорит она, – ведь Ньяль три раза спасал тебя от объявления вне закона.
– Теперь уж ничего не поделаешь, – говорит он, – я поплачусь жизнью, если не сдержу клятвы.
– Нет, это не так, – говорит она. – Ты все же останешься в живых и будешь считаться честным человеком, если ты не предашь того, кому ты больше всего обязан.
Тут она вынула из котомки полотняную шапку, всю в крови и дырах, и сказала:
– Эта шапка была на голове у Хаскульда, сына Ньяля, когда они убили его. Пристало ли тебе быть на стороне тех, кто против Ньяля?
Он ответил:
– Хорошо. Будь что будет, я не пойду против Ньяля. Но я знаю, что они отплатят мне за это.
Она сказала:
– Ты бы оказал большую услугу Ньялю и его сыновьям, если бы рассказал ему обо всем этом замысле.
– Этого я не сделаю, – говорит Ингьяльд, – потому что я буду самым подлым человеком, если я расскажу о том, что они мне доверили. Но отступиться от их дела – поступок мужественный, потому что я знаю, что они будут за это мстить. А ты скажи Ньялю и его сыновьям, чтобы они все это лето были начеку и всегда имели при себе много народу. Это будет разумным советом.
После этого она отправилась в Бергторсхваль и рассказала Ньялю обо всем их разговоре. Ньяль поблагодарил ее и сказал, что она хорошо сделала:
– Ведь если бы он пошел против меня, то он поступил бы хуже их всех.
После этого она пошла домой, а Ньяль рассказал все своим сыновьям.
В Бергторсхвале жила старуха по имени Сеунн. Она знала многое и была ясновидящей. Но она была очень стара, и сыновья Ньяля называли ее дурочкой, потому что она много болтала. Однако многое из того, что она говорила, сбывалось. Однажды она схватила палку и зашла за дом, где стоял стог сена. Она стала бить стог палкой и проклинать его, приговаривая, что он принесет несчастье. Скарпхедин рассмеялся и спросил, за что она так рассердилась на стог. Старуха сказала:
– Этот стог подожгут, когда будут сжигать Ньяля и мою воспитанницу Бергтору. Бросьте его в воду или сожгите его побыстрее.
– Не станем мы этого делать, – сказал Скарпхедин, – потому что, если уж нам суждено сгореть, то найдется чем поджечь наш дом, даже если стога и не будет.
Старуха все лето болтала о том, что стог надо убрать, но этого так и не сделали.
CXXV
В Рейкире, на равнине Скейд, жил Рунольв, сын Торстейна. Его сына звали Хильдиглум. В ночь на воскресенье за двенадцать недель до зимы Хильдиглум вышел из дому и услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руке у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису:
Скачет мой конь –
Влажная челка,
Иней на гриве.
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси –
Огонь на ветру.
Козни Флоси –
Огонь на ветру.
Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Хильдиглум поехал и рассказал ему.
– Ты видел призрак, – сказал Хьяльти. – Это не к добру.
CXXVI
Когда до зимы оставалось два месяца, Флоси снарядился к поездке на запад и созвал к себе всех, кто обещал поехать с ним. У каждого из них было две лошади и хорошее оружие. Они все собрались в Свинафелль и заночевали там. Флоси велел рано отслужить воскресную службу. Затем он сел за стол. Он сказал всем своим домочадцам, что каждый из них должен делать, пока его не будет дома, и пошел к лошадям.
Флоси и его люди поехали на запад через пески. Он велел ехать не слишком быстро и дожидаться всех, кому понадобится задержаться. Он сказал, что они приедут достаточно рано. Они ехали на запад через Скогахверви и приехали в Киркыобёр. Здесь Флоси велел всем пойти в церковь и помолиться. Они так и сделали. Затем они снова сели на лошадей и поехали в горы к озеру Фискивати, объехали его с запада, направились на запад через пески, оставили по левую руку ледник Эйяфьяллаякуль и спустились через Годаланд к реке Маркарфльот. На второй день недели, после полудня, они приехали к гряде Трихюрнингсхальсар и оставались там до вечера. Там собрались все, кроме Ингьяльда из Кельдура. Сыновья Сигфуса очень поносили его. Но Флоси сказал, чтобы они не бранили его, пока его нет с ними.
– Мы отплатим ему после, – сказал он.
CXXVII
Теперь надо рассказать о том, что происходило в Бергторсхвале. Грим и Хельги поехали в Холар, где их дети были на воспитании, и сказали своему отцу, что они не вернутся домой к вечеру. Они пробыли в Холаре весь день. И вот пришли туда нищенки и сказали, что они издалека. Их спросили, что они могут рассказать. Они сказали, что ничего не могут рассказать важного.
– Но кое-что новое мы можем рассказать, – добавили они.
Их стали спрашивать, что они могут сказать нового, и просили не скрывать ничего. Тогда они согласились.
– Мы спускались с Фльотсхлида и увидели, что сыновья Сигфуса едут в полном вооружении к гряде Трихюрнингсхальсар. Их было всего пятнадцать человек. Мы видели также Грани, сына Гуннара, и Гуннара, сына Ламби, которые направились туда же. Их было всего пять человек. Наверно, там теперь готовятся большие дела.
Тогда Хельги, сын Ньяля, сказал:
– Это, наверно, Флоси приехал с запада, и все собираются к нему. Нам с Гримом нужно теперь быть там, где Скарпхедин.
Грим сказал, что это верно, и они поехали домой.
В этот самый вечер Бергтора сказала своим домочадцам:
– Выбирайте все, что каждому по вкусу, потому что сегодня вечером я последний раз подаю вам еду.
– Этого не может быть, – сказали те, кто был при этом.
– Однако это так, – сказала она. – И я могла бы еще многое сказать, если бы хотела. Например, что Грим и Хельги вернутся домой еще до того, как люди встанут из-за столов, и если это сбудется, то сбудется и все, что я говорю.
Потом она стала ставить еду на столы, а Ньяль сказал:
– Что-то странное видится мне. Я смотрю вокруг, и мне чудится, что в доме нет стен и что всё в крови, стол и еда.
Всех это поразило, кроме Скарпхедина. А он сказал, что нечего падать духом и давать другим людям повод для насмешек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84