Они назвали свидетелей и предложили сыновьям Ньяля выслушать их присягу. Затем они дали присягу. Потом они изложили дело. После этого они попросили выступить свидетелей. Затем они предложили соседям занять свои места. Потом они предложили ответчикам отвести неправомочных соседей.
Торхалль, сын Асгрима, назвал свидетелей и объявил тяжбу незаконной, потому что тот, кто начал ее, сам преступил закон и должен быть осужден.
– О ком это ты говоришь? – спросил Флоси.
Торхалль ответил:
– Мард, сын Вальгарда, ездил убивать Хаскульда вместе с сыновьями Ньяля и нанес ему ту самую рану, виновник которой не был назван, когда называли свидетелей ран. Вы ничего не можете возразить мне против того, что тяжба незаконна.
СХХII
Ньяль встал и сказал:
– Я прошу вас, Халль из Сиды, Флоси, все сыновья Сигфуса и все наши люди, чтобы вы не уходили и выслушали, что я вам скажу.
Они послушались. Тогда он сказал:
– Мне кажется, что дело это запуталось безнадежно. Этого можно было ждать, потому что нехороший у него корень. Я хочу сказать вам, что Хаскульда я любил больше, чем своих сыновей. И когда я узнал, что он убит, мне показалось, что погас сладчайший свет очей моих. Лучше бы я потерял всех моих сыновей, а он остался в живых. II вот я прошу вас, Халль из Сиды, Рунольв из Даля, Гицур Белый, Эйнар с Тверы и Хавр Мудрый, чтобы мне дали заплатить виру за убийство, которое совершили мои сыновья, и я бы хотел, чтобы нас рассудили те, кому это больше всего пристало.
Гицур, Эйнар и Хавр долго по очереди обращались к Флоси и просили его помириться, обещая ему взамен свою дружбу. Флоси на все отвечал учтиво, но, однако, ничего не обещал. Халль из Сиды сказал Флоси:
– Собираешься ли ты сейчас исполнить мою просьбу, как ты мне обещал, когда я вывез из Исландии твоего родича Торгрима, сына Кетиля Толстого, который убил Халля Рыжего?
Флоси сказал:
– Исполню, тесть! Потому что ты станешь просить меня лишь о том, от чего мне будет только больше чести.
Халль сказал:
– Тогда я хочу, чтобы ты как можно скорее помирился, дал бы уважаемым людям рассудить дело и приобрел бы дружбу лучших людей.
Флоси сказал:
– Так знайте же, что я последую совету моего тестя Халля и других уважаемых людей. Пусть он и уважаемые люди с обеих сторон, выбранные по закону, рассудят дело. По-моему, Ньяль заслужил, чтобы я сделал это для него.
Ньяль поблагодарил его и их всех, и те, кто был при этом, сказали, что Флоси поступил хорошо. Флоси сказал:
– Теперь я назову моих судей. Первым я называю моего тестя Халля, потом Ацура с Брейды, Сурта, сына Асбьярна из Киркыобёра, Модольва, сына Кетиля, – он жил тогда в Асаре, – Хавра и Рунольва из Даля. Все, наверное, согласятся, что из моих людей эти самые подходящие.
Тут он попросил Ньяля назвать своих судей. Ньяль встал и сказал:
– Я называю первым Асгрима, сына Эллиди-Грима, затем Хьяльти, сына Скегги, Гицура Белого, Эйнара с Тверы, Снорри Годи и Гудмунда Могучего.
После этого Ньяль, Флоси и сыновья Сигфуса дали друг другу руки, и Ньяль от имени всех своих сыновей и Кари обязался соблюдать то, что решат эти двенадцать человек. Можно сказать, что все, кто был на тинге, обрадовались этому. Послали людей за Снорри и Гудмундом, потому что они оставались в своих палатках. Было решено, что судьи будут заседать в лагретте, а все остальные должны уйти.
СХХIII
Снорри Годи сказал так:
– Вот нас здесь двенадцать человек судей, которые должны вынести решение. Я хочу попросить вас всех, давайте не запутывать дело так, чтобы их нельзя было помирить.
Гудмунд сказал:
– Хотите ли вы изгнать кого-нибудь из его четверти или из страны?
– Нет, – ответил Снорри, – это ведь редко кончается добром. Из-за этого возникают раздоры и люди убивают друг друга. Пусть лучше они уплатят такую большую виру, чтобы не было никого в нашей стране, за кого было бы заплачено дороже, чем за Хаскульда.
Все поддержали его слова. Затем они стали совещаться и никак не могли договориться, кому из них первому назначить, какой должна быть вира. Кончилось тем, что они бросили жребий, и Снорри выпало первому назначить виру. Он сказал:
– Я долго раздумывать не собираюсь, а сразу скажу вам, что я предлагаю. Я хочу, чтобы за Хаскульда заплатили тройную виру – это будет шесть сотен серебра. Если же вам кажется, что это слишком много или слишком мало, то поправьте меня.
Они ответили, что им поправлять нечего.
– И к этому еще условие, что все деньги должны быть выплачены на тинге.
Тогда Гицур Белый сказал:
– Мне думается, что это едва ли возможно. У них, наверное, хватит денег, только чтобы заплатить небольшую часть их долга.
Гудмунд сказал:
– Я знаю, чего хочет Снорри. Он хочет, чтобы мы все, судьи, дали каждый по столько, сколько нам велит наша щедрость. Тогда многие последуют нашему примеру.
Халль из Сиды поблагодарил его и сказал, что охотно даст столько же, сколько тот, кто даст больше всех. Тогда все судьи согласились на предложение Гудмунда. После этого они договорились, что Халль произнесет решение со Скалы закона, и разошлись. Потом ударили в колокол, и все пошли к Скале закона. Халль встал и сказал:
– По делу, которое мы решали, мы пришли к единодушному решению и положили шесть сотен серебра. Мы, судьи, хотим внести половину, и все сполна должно быть выплачено здесь, на тинге. Я обращаюсь с просьбой ко всем: пусть всякий даст сколько-нибудь ради бога.
Все согласились. Халль назвал тогда свидетелей решения, чтобы никто не смел нарушить его. Ньяль поблагодарил судей за решение. Скарпхедин стоял при этом молча рядом и усмехался. Потом люди стали расходиться от Скалы закона по палаткам. А судьи собрали на церковном дворе все деньги, которые они обещали дать. Сыновья Ньяля и Кари отдали все деньги, которые у них были с собой. Это составило сотню серебра. Ньяль принес все деньги, которые у него были. Это была вторая сотня серебра. Затем все эти деньги были отнесены в лагретту, и все дали столько, что было собрано все сполна до последнего пеннинга. Ньяль взял длинное шелковое одеяние и заморские сапоги и положил сверху. После этого Халль сказал Ньялю, чтобы он пошел за своими сыновьями.
– А я пойду за Флоси, и пусть они дадут друг другу клятвы в том, что будут соблюдать мир.
Тогда Ньяль пошел к себе в палатку и сказал своим сыновьям:
– Ну, наше дело кончилось хорошо: мы помирились, и все деньги собраны. Теперь и нам и им надо пойти и принести клятвы в том, что будет соблюдаться мир. И я хочу попросить вас, чтобы вы ничего не сделали такого, что испортило бы все.
Скарпхедин провел рукой по лбу и усмехнулся. И вот они все пошли в лагретту. Халль пошел к Флоси и сказал ему:
– Иди теперь в лагретту: деньги все внесены сполна и собраны в одном месте.
Флоси попросил сыновей Сигфуса пойти с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Торхалль, сын Асгрима, назвал свидетелей и объявил тяжбу незаконной, потому что тот, кто начал ее, сам преступил закон и должен быть осужден.
– О ком это ты говоришь? – спросил Флоси.
Торхалль ответил:
– Мард, сын Вальгарда, ездил убивать Хаскульда вместе с сыновьями Ньяля и нанес ему ту самую рану, виновник которой не был назван, когда называли свидетелей ран. Вы ничего не можете возразить мне против того, что тяжба незаконна.
СХХII
Ньяль встал и сказал:
– Я прошу вас, Халль из Сиды, Флоси, все сыновья Сигфуса и все наши люди, чтобы вы не уходили и выслушали, что я вам скажу.
Они послушались. Тогда он сказал:
– Мне кажется, что дело это запуталось безнадежно. Этого можно было ждать, потому что нехороший у него корень. Я хочу сказать вам, что Хаскульда я любил больше, чем своих сыновей. И когда я узнал, что он убит, мне показалось, что погас сладчайший свет очей моих. Лучше бы я потерял всех моих сыновей, а он остался в живых. II вот я прошу вас, Халль из Сиды, Рунольв из Даля, Гицур Белый, Эйнар с Тверы и Хавр Мудрый, чтобы мне дали заплатить виру за убийство, которое совершили мои сыновья, и я бы хотел, чтобы нас рассудили те, кому это больше всего пристало.
Гицур, Эйнар и Хавр долго по очереди обращались к Флоси и просили его помириться, обещая ему взамен свою дружбу. Флоси на все отвечал учтиво, но, однако, ничего не обещал. Халль из Сиды сказал Флоси:
– Собираешься ли ты сейчас исполнить мою просьбу, как ты мне обещал, когда я вывез из Исландии твоего родича Торгрима, сына Кетиля Толстого, который убил Халля Рыжего?
Флоси сказал:
– Исполню, тесть! Потому что ты станешь просить меня лишь о том, от чего мне будет только больше чести.
Халль сказал:
– Тогда я хочу, чтобы ты как можно скорее помирился, дал бы уважаемым людям рассудить дело и приобрел бы дружбу лучших людей.
Флоси сказал:
– Так знайте же, что я последую совету моего тестя Халля и других уважаемых людей. Пусть он и уважаемые люди с обеих сторон, выбранные по закону, рассудят дело. По-моему, Ньяль заслужил, чтобы я сделал это для него.
Ньяль поблагодарил его и их всех, и те, кто был при этом, сказали, что Флоси поступил хорошо. Флоси сказал:
– Теперь я назову моих судей. Первым я называю моего тестя Халля, потом Ацура с Брейды, Сурта, сына Асбьярна из Киркыобёра, Модольва, сына Кетиля, – он жил тогда в Асаре, – Хавра и Рунольва из Даля. Все, наверное, согласятся, что из моих людей эти самые подходящие.
Тут он попросил Ньяля назвать своих судей. Ньяль встал и сказал:
– Я называю первым Асгрима, сына Эллиди-Грима, затем Хьяльти, сына Скегги, Гицура Белого, Эйнара с Тверы, Снорри Годи и Гудмунда Могучего.
После этого Ньяль, Флоси и сыновья Сигфуса дали друг другу руки, и Ньяль от имени всех своих сыновей и Кари обязался соблюдать то, что решат эти двенадцать человек. Можно сказать, что все, кто был на тинге, обрадовались этому. Послали людей за Снорри и Гудмундом, потому что они оставались в своих палатках. Было решено, что судьи будут заседать в лагретте, а все остальные должны уйти.
СХХIII
Снорри Годи сказал так:
– Вот нас здесь двенадцать человек судей, которые должны вынести решение. Я хочу попросить вас всех, давайте не запутывать дело так, чтобы их нельзя было помирить.
Гудмунд сказал:
– Хотите ли вы изгнать кого-нибудь из его четверти или из страны?
– Нет, – ответил Снорри, – это ведь редко кончается добром. Из-за этого возникают раздоры и люди убивают друг друга. Пусть лучше они уплатят такую большую виру, чтобы не было никого в нашей стране, за кого было бы заплачено дороже, чем за Хаскульда.
Все поддержали его слова. Затем они стали совещаться и никак не могли договориться, кому из них первому назначить, какой должна быть вира. Кончилось тем, что они бросили жребий, и Снорри выпало первому назначить виру. Он сказал:
– Я долго раздумывать не собираюсь, а сразу скажу вам, что я предлагаю. Я хочу, чтобы за Хаскульда заплатили тройную виру – это будет шесть сотен серебра. Если же вам кажется, что это слишком много или слишком мало, то поправьте меня.
Они ответили, что им поправлять нечего.
– И к этому еще условие, что все деньги должны быть выплачены на тинге.
Тогда Гицур Белый сказал:
– Мне думается, что это едва ли возможно. У них, наверное, хватит денег, только чтобы заплатить небольшую часть их долга.
Гудмунд сказал:
– Я знаю, чего хочет Снорри. Он хочет, чтобы мы все, судьи, дали каждый по столько, сколько нам велит наша щедрость. Тогда многие последуют нашему примеру.
Халль из Сиды поблагодарил его и сказал, что охотно даст столько же, сколько тот, кто даст больше всех. Тогда все судьи согласились на предложение Гудмунда. После этого они договорились, что Халль произнесет решение со Скалы закона, и разошлись. Потом ударили в колокол, и все пошли к Скале закона. Халль встал и сказал:
– По делу, которое мы решали, мы пришли к единодушному решению и положили шесть сотен серебра. Мы, судьи, хотим внести половину, и все сполна должно быть выплачено здесь, на тинге. Я обращаюсь с просьбой ко всем: пусть всякий даст сколько-нибудь ради бога.
Все согласились. Халль назвал тогда свидетелей решения, чтобы никто не смел нарушить его. Ньяль поблагодарил судей за решение. Скарпхедин стоял при этом молча рядом и усмехался. Потом люди стали расходиться от Скалы закона по палаткам. А судьи собрали на церковном дворе все деньги, которые они обещали дать. Сыновья Ньяля и Кари отдали все деньги, которые у них были с собой. Это составило сотню серебра. Ньяль принес все деньги, которые у него были. Это была вторая сотня серебра. Затем все эти деньги были отнесены в лагретту, и все дали столько, что было собрано все сполна до последнего пеннинга. Ньяль взял длинное шелковое одеяние и заморские сапоги и положил сверху. После этого Халль сказал Ньялю, чтобы он пошел за своими сыновьями.
– А я пойду за Флоси, и пусть они дадут друг другу клятвы в том, что будут соблюдать мир.
Тогда Ньяль пошел к себе в палатку и сказал своим сыновьям:
– Ну, наше дело кончилось хорошо: мы помирились, и все деньги собраны. Теперь и нам и им надо пойти и принести клятвы в том, что будет соблюдаться мир. И я хочу попросить вас, чтобы вы ничего не сделали такого, что испортило бы все.
Скарпхедин провел рукой по лбу и усмехнулся. И вот они все пошли в лагретту. Халль пошел к Флоси и сказал ему:
– Иди теперь в лагретту: деньги все внесены сполна и собраны в одном месте.
Флоси попросил сыновей Сигфуса пойти с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84