- Думаю, что Путин выполняет свои обязательства по поводу того, чтобы быть равно удаленным от всех олигархов, - рассмеялся Берестов. - Как видишь, одного уже удалил.
- Вы считаете его причастным? Ведь он в Европе.
- В этом-то его ошибка.
- В том, что позволил арестовать Гусинского? Теперь весь Запад говорит о наступлении Путина на свободу слова.
- Все это чушь собачья! Западу глубоко плевать на российскую свободу слова. Для Запада главное, чтобы в России были благоприятные условия для преумножения капитала. Так что ошибка Путина, Лилечка, совсем в другом: в том, что он отправился зондировать насчет инвестиций и не взял с собой Лужкова. Я ведь тебе говорил, что за кордоном только Лужков котируется как человек, умеющий оборачивать капиталы. Все остальные российские деятели могут их только хоронить.
- Но свобода слова под угрозой.
- Ну, дорогая моя, возможность сытых энтэвэшников высказываться по поводу несостоятельности России и отсталости россиян - ещё не свобода слова.
- Но почему сытых?
- Да потому, что когда Россия униженно вымаливала у мирового сообщества четыре с половиной миллиарда для погашения долгов, НТВ из Америки шли переводы. В общей сложности они получили в тот год полтора миллиарда баксов. Нехило? Вот почему сытых! А от себя могу добавить, что понятие о свободе слова у сытых и голодных не только не совпадает, но и откровенно противоположное! У сытых оно, как правило, совпадает с теми, кто их кормит.
- А почему вы не возьметесь за эту тему? - удивилась Лилечка.
- Мне это не интересно.
- Неужели летающие тарелки с инопланетянами интересней? - пожала плечиками Иванова. - Вы, взрослый человек, занимаетесь такими детскими проблемами.
Берестов умолк и задумчиво посмотрел сквозь Лилечку.
- Видишь ли... - произнес он раздумывая, - ты считаешь политику значительно серьезней аномальных явлений? А я так не считаю. Лично мне скучно заниматься политикой. Вся современная политика в России вращается исключительно вокруг раздела недвижимости. Если наверху разражается скандал, связанный с разоблачением коррупции, или с путанами в сауне, или с нас туплением на свободу слова, или с возникновением в России шовинистического движения, и так далее, то исток этих явлений всегда один не поделили собственность. И грустно, и гнусно, и некому челюсть разбить. А вот летающие тарелки дают более глобальную пищу для ума. Во всяком случае, от них не воняет этой продажной мелкотравчатой возней.
- Но ведь летающие тарелки - это несерьезно. Их даже космонавты не воспринимают всерьез.
- Наконец-то! - просиял Берестов. - Наконец-то ты подошла к главному вопросу в этой сфере: а, собственно, почему? Почему космонавты открещиваются от летающих тарелок, когда исследовать инопланетные явления на Земле их прямая обязанность?
Но ясные глаза Лилечки не успели загореться осмысленным огнем. На лестницу вперся Топоров и все испортил.
- Работать пора, а вы все лясы точите, - грубо рявкнул он, и Лилечка, швырнув окурок на подоконник, молча покинула лестницу.
- Что-нибудь интересное выкопал? - спросил Топоров. - Тебе обещали открыть архив КГБ.
- Ничего интересного нет в этом архиве, - с досадой пробормотал Берестов, недовольный тем, что Топоров вытурил его милую собеседницу. Хотя вру! Есть стенограмма разговора Бонджовани с Коваленком по поводу виденного на орбите НЛО. В России не публиковалась.
- А где публиковалась? - скорчился Топоров.
- В Италии.
- А почему не в России?
- Потому, что Коваленок об этом не рассказывал.
- А Бонджовани, значит, рассказал? - покачал головой Топоров. - Звони немедленно Коваленку, и пусть он тебе расскажет про НЛО на орбите.
- Да не расскажет он мне ничего. В России это тема запрещена. В Италии - другое дело. У нас - могила! Впрочем, хочешь, сейчас вместе позвоним ему в академию? Убедишься.
Берестов вытащил из кармана мобильник и по памяти набрал номер ректора академии Жуковского. К своему удивлению, он услышал голос самого Ко валенка, а не его секретарши.
- Добрый день, Владимир... извините, забыл отчество...
- Неважно, - ответил космонавт.
- Журналист Леонид Берестов беспокоит вас. И вот по какому вопросу. Семь лет назад вы встречались с Джорджио Бонджовани и рассказывали ему, что во время полета в 1976 году видели на орбите НЛО.
- Так что?
- Мы хотели бы услышать от вас подтверждение этого факта. Мы обладаем информацией только той, которая была опубликована в уфологическом журнале Бонджовани.
- С этим вопросом вам лучше обратиться к нему. Всего доброго, произнес космонавт строго и положил трубку.
Топоров почесал затылок.
- М-да! Начальство, наверное, запрещает говорить им на эти темы. Так и напиши, мол, звонили космонавту, а он отказался давать комментарии. Вот если итальянцам - всегда пожалуйста, а русские пусть довольствуются объедками.
Топоров повторно почесал затылок и в некотором замешательстве покинул лестницу.
Берестов вернулся на рабочее место, включил компьютер и написал заголовок: "Откровение российского космонавта". Затем подумал, стер и написал "На откровении российского космонавта Бонджовани сделал деньги".
"Для заголовка длинновато, а на подзаголовок пойдет", - подумал Берестов, и вдруг внезапная мысль сверкнула в его голове. Он набрал номер телефона Петрова и, услышав его "алло!" с классическим рязанским акцентом, произнес:
- Это я, Леонид Берестов. Вы вчера, Виктор Львович, так много и увлекательно рассказывали о Минаеве, что у меня возникло ещё несколько вопросов.
- Пожалуйста, задавайте, я охотно на них отвечу, если это в моих силах, - отозвался Петров.
- Скажите, как Минаев относился к НЛО?
На том конце провода пришли в легкое замешательство.
- Знаете, Леонид... Я затрудняюсь сказать что-либо по этому вопросу. Но, по-моему... хотя я очень боюсь ошибиться, к летающим тарелкам, как к инопланетным явлениям, Николай Викторович относился с некоторой долей скепсиса.
- Почему?
- Знаете... - на том конце провода долго раздумывали и мычали, однажды он сказал, да-да, сейчас вспомнил точно, правда, не помню, по какому поводу, что летающая тарелка родилась в Германии. Еще он говорил по этому поводу о каком-то американском проекте, который назывался, дай бог памяти, то ли "Заря", то ли "Аврора". Хотя, возможно, я что-то путаю. Почему-то "Аврора" у меня ассоциируется с Пермью. Наверное, потому, что Минаев в конце жизни активно работал с пермскими экспериментальными предприятиями. Чего-то они там разрабатывали...
Берестов скороговоркой поблагодарил Петрова и быстренько водворил трубку на место, чтобы ему часом не заговорили зубы. Главная мысль поймана. Самое время мчаться в компьютерный цех. По счастью, Слава был на месте. Он не спеша пил кофе и вел неторопливую беседу с наборщицей Леночкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52