-- Саша кивнул на голову, все еще маячившую в люке.
-- Разве на любовников обрушиваются с ножкой от табуретки?.. Смотрите, не уходит, никак не поверит, что я ускользнул,-- и гость показал своей жене язык.-- А ведь я даже мог выиграть поединок. Надо было встать на ступеньку, одной рукой схватить ее за нос и нагнуть голову, а другой -- прихлопнуть крышку люка... Жалко, что сразу не сообразил: ее голова оказалась бы в моих руках, а я из простого обывателя превратился бы в Персея.
Саша засмеялся. Гость посмотрел на него серьезно, вспоминая свои слова, и тоже рассмеялся этому Персею с веником. И все, что стояло на столе, подхихикало им.
-- Рассеянность и привычка спохватываться на лестнице -- мои бичи. На работе, например, я всегда забываю, что мне надо делать, и полдня сижу вспоминаю, пока кто-нибудь придет и напомнит. Но обычно звонят.-- Гость опять стал серьезным.-- Моя фамилия Сусанин, зовут Адамом.
-- Я вас знаю,-- сказал Саша,-- вы директор типографии. Я работал там одно время в отделе снабжения.
-- Вы тот самый парень, который хотел продать мяснику полтонны оберточной бумаги и которого я выгнал? -- спросил гость, выставив на Подряникова указательный палец.
-- По собственному желанию.
-- А хотел -- по статье и передать дело в ОБХСС, но меня отговорили.
-- Но могли бы просто закрыть глаза. Подумаешь -- детская шалость!..
-- Знаете, я не люблю, когда расхищают доверенное мне государством имущество,-- сказал Сусанин. Видно было, как он недоволен.
-- Платили бы мне на пятьдесят рублей больше...
-- Вам платили столько, сколько стоил ваш труд.
-- Извините, за ту зарплату со стула не встают, а я вкалывал на совесть. При мне типография не знала проблем со снабжением. Я один работал за отдел, я купил всех кладовщиц на всех областных складах, где нам отпускали материалы и оборудование, я создал систему обеспечения, выверенную до мелочей. В Облснабсбыте типографии выделяли самое лучшее из того, что было... А теперь, кто даст вам мелованной бумаги, чтобы отпечатать для зверосовхоза паршивый листок "Браконьер -- враг леса"?.. Хотите чаю?..
-- Положено по фондам -- значит, дадут,-- насупившись, сказал Сусанин.
-- Кукиш с маслом вам дадут!.. А может, и дадут... в конце декабря. Вот и печатайте, если успеете.
-- Я тоже работаю на совесть и тоже с трудом живу без долгов. Но вместо того, чтобы воровать, я думаю, почему так дешев мой труд?
-- А я не знаю, что такое долги. Могу вам взаймы дать... Раздался звонок.
-- Это жена,-- не угадал Сусанин.
На пороге стояла очень красивая девушка, которая, судя по одежде, не умела выбирать наряды к своему лицу и своей фигуре. ("Или не могла?" -подумал Подряников.) Девушка улыбалась, словно за дверью ей сделали что-то приятное, и в руках держала штаны. Звали ее Марина, а штаны были Сусанина
-- Адам,-- сказала Марина,-- вчера ты ночевал у нас а ушел без штанов на работу. А сегодня ты ушел из дома и опять налегке. Ну, куда такое годится!
Сусанин повесил хохлатую голову, как набедокуривший ребенок. Казалось, он готов просить прощения или хоть всхлипнуть в осознание содеянного.
-- Я получил бы десять ударов палкой, если бы решился натягивать штаны вблизи Фрикаделины.
Саша сказал:
-- Проходите,-- от одного вида девушки Подряников стал похож на быка, которого привели на случку. Он достал из баула бутылку коньяка, а к ней -три рюмки из ящика.-- За знакомство!
-- Уже весь дом знает, что ты два дня забываешь надеть штаны
-- Наверное, объявят выговор по партийной линии за аморальное поведение,-- сказал Саша,-- если народ возмутится...
-- Вообразим, что ничего не было,-- сказал Сусанин тоном директора, заканчивающего прения подчиненных.
Опять раздался звонок.
-- Это уж точно Фрикаделина,-- опять не угадал Сусанин. Когда Подряников открыл дверь, за ней никого не было.
Из других дверей на этаже тоже высовывались головы. А по лестнице, спотыкаясь на каждой ступеньке, скакал постепенно деградирующий бас:
-- И-!
-дем-!
-те-!
-бить-!
-сле-!
-ca-!
-ря-!
-- Кого-то собираются бить,-- сказал Саша.
-- Слесаря-сантехника Бутылки. -- Небось, опять предал Домсовет, -решил Адам. -- Спасу его последний раз от расправы. -- И, надев штаны, он ушел.
Подряников налил коньяк.
-- Присаживайтесь,-- сел сам, похлопал место рядом с собой и протянул девушке рюмку.-- Я только сегодня вселился в этот лом и вот уже стал участником нескольких курьезов.
-- Каких курьезов? -- улыбнулась Марина.-- Обычное дело. До свидания.
-- Подождите? Вы идете смотреть, как бьют слесаря? Я с вами. Скажите, почему он предал Домсовет?
-- Я иду домой,-- улыбнулась Марина.-- Чего я там не видела?
-- Посидите еще,-- он схватил ее за подол халата,-- вернется ваш .. этот... возлюбленный, что ли? -- а вас нет.
Но в дверях уже оказался молодой человек, который кривил губы, глядя на Подряникова.
-- Вот мой возлюбленный -- Иван,-- улыбнулась Марина, и они ушли в обнимку.
Саша некоторое время сидел, уставив взор на тапочки, еще не высохшие от пролитого чая.
-- Эта девушка моя,-- вдруг сказал он и выбежал из квартиры.
На лестничной клетке стоял лысый толстый человечек -- Сашин начальник на работе и председатель Домсовета в быту -- Клавдий Иванович Сплю. Раскладывая на слоги каждое слово, он говорил Фрикаделине гадости о супруге. Он предлагал помощь Домсовета и требовал писать жалобы во все инстанции.
-- В какой квартире живут Марина и Иван? -- на бегу спросил Саша.
-- В-семь-де-сят-вто-рой, -- ответил Сплю, -но-вы-не-дол-жны-ту-да-хо...
-- Завтра доскажете,-- бросил Подряников и умчался наверх.
Дверь в 72-ю не имела видимых следов замка. Саша звонил-звонил, стучал-стучал и, не дождавшись ответа, вошел своевольно. На кровати сидел помятый отрезвевший сантехник и, прижимая ладони к щекам и всхлипывая, тихонечко матерился. Марина гладила его по голове. Сусанин и Иван стояли без дела. На Подряникова никто не обратил внимания, вернее, посмотрели так, словно он жил в этой квартире и вот вернулся с вечерней прогулки.
-- На лестнице Сплю говорит вашей жене про вас черт-те что,-- сказал Саша Сусанину.
-- Ну что с дедушки Клавы возьмешь, кроме?.. На него даже обидеться нельзя,-- ответил Адам.-- А вы -- ябеда.
-- Вот что,-- сказал Подряников,-- я хотел бы справить что-то вроде новоселья. Пойдемте все ко мне пить кофе с коньяком.
Бутылки размазал рукавом влагу по лицу:
-- Выпить я всегда рад.
-- Тащите ваш кофе сюда,-- сказал Сусанин.-- Мы не вернемся в оккупированную квартиру.
-- Хорошо,-- сказал Саша.-- Марина, вы мне не поможете?
-- Ты что? Дистрофик? Банку кофе один не дотащишь? -- спросил Иван.
-- Я хотел, чтобы Марина помогла сварить кофе.
-- У вас есть гитара? -- спросил Сусанин.
-- Есть.
-- Захватите и ее: я хочу петь.
Подряников мухой слетал туда-обратно (слесарь едва успел икнуть второй раз) и, не отдышавшись, с порога попросил объяснить ему, что такое Домсовет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
-- Разве на любовников обрушиваются с ножкой от табуретки?.. Смотрите, не уходит, никак не поверит, что я ускользнул,-- и гость показал своей жене язык.-- А ведь я даже мог выиграть поединок. Надо было встать на ступеньку, одной рукой схватить ее за нос и нагнуть голову, а другой -- прихлопнуть крышку люка... Жалко, что сразу не сообразил: ее голова оказалась бы в моих руках, а я из простого обывателя превратился бы в Персея.
Саша засмеялся. Гость посмотрел на него серьезно, вспоминая свои слова, и тоже рассмеялся этому Персею с веником. И все, что стояло на столе, подхихикало им.
-- Рассеянность и привычка спохватываться на лестнице -- мои бичи. На работе, например, я всегда забываю, что мне надо делать, и полдня сижу вспоминаю, пока кто-нибудь придет и напомнит. Но обычно звонят.-- Гость опять стал серьезным.-- Моя фамилия Сусанин, зовут Адамом.
-- Я вас знаю,-- сказал Саша,-- вы директор типографии. Я работал там одно время в отделе снабжения.
-- Вы тот самый парень, который хотел продать мяснику полтонны оберточной бумаги и которого я выгнал? -- спросил гость, выставив на Подряникова указательный палец.
-- По собственному желанию.
-- А хотел -- по статье и передать дело в ОБХСС, но меня отговорили.
-- Но могли бы просто закрыть глаза. Подумаешь -- детская шалость!..
-- Знаете, я не люблю, когда расхищают доверенное мне государством имущество,-- сказал Сусанин. Видно было, как он недоволен.
-- Платили бы мне на пятьдесят рублей больше...
-- Вам платили столько, сколько стоил ваш труд.
-- Извините, за ту зарплату со стула не встают, а я вкалывал на совесть. При мне типография не знала проблем со снабжением. Я один работал за отдел, я купил всех кладовщиц на всех областных складах, где нам отпускали материалы и оборудование, я создал систему обеспечения, выверенную до мелочей. В Облснабсбыте типографии выделяли самое лучшее из того, что было... А теперь, кто даст вам мелованной бумаги, чтобы отпечатать для зверосовхоза паршивый листок "Браконьер -- враг леса"?.. Хотите чаю?..
-- Положено по фондам -- значит, дадут,-- насупившись, сказал Сусанин.
-- Кукиш с маслом вам дадут!.. А может, и дадут... в конце декабря. Вот и печатайте, если успеете.
-- Я тоже работаю на совесть и тоже с трудом живу без долгов. Но вместо того, чтобы воровать, я думаю, почему так дешев мой труд?
-- А я не знаю, что такое долги. Могу вам взаймы дать... Раздался звонок.
-- Это жена,-- не угадал Сусанин.
На пороге стояла очень красивая девушка, которая, судя по одежде, не умела выбирать наряды к своему лицу и своей фигуре. ("Или не могла?" -подумал Подряников.) Девушка улыбалась, словно за дверью ей сделали что-то приятное, и в руках держала штаны. Звали ее Марина, а штаны были Сусанина
-- Адам,-- сказала Марина,-- вчера ты ночевал у нас а ушел без штанов на работу. А сегодня ты ушел из дома и опять налегке. Ну, куда такое годится!
Сусанин повесил хохлатую голову, как набедокуривший ребенок. Казалось, он готов просить прощения или хоть всхлипнуть в осознание содеянного.
-- Я получил бы десять ударов палкой, если бы решился натягивать штаны вблизи Фрикаделины.
Саша сказал:
-- Проходите,-- от одного вида девушки Подряников стал похож на быка, которого привели на случку. Он достал из баула бутылку коньяка, а к ней -три рюмки из ящика.-- За знакомство!
-- Уже весь дом знает, что ты два дня забываешь надеть штаны
-- Наверное, объявят выговор по партийной линии за аморальное поведение,-- сказал Саша,-- если народ возмутится...
-- Вообразим, что ничего не было,-- сказал Сусанин тоном директора, заканчивающего прения подчиненных.
Опять раздался звонок.
-- Это уж точно Фрикаделина,-- опять не угадал Сусанин. Когда Подряников открыл дверь, за ней никого не было.
Из других дверей на этаже тоже высовывались головы. А по лестнице, спотыкаясь на каждой ступеньке, скакал постепенно деградирующий бас:
-- И-!
-дем-!
-те-!
-бить-!
-сле-!
-ca-!
-ря-!
-- Кого-то собираются бить,-- сказал Саша.
-- Слесаря-сантехника Бутылки. -- Небось, опять предал Домсовет, -решил Адам. -- Спасу его последний раз от расправы. -- И, надев штаны, он ушел.
Подряников налил коньяк.
-- Присаживайтесь,-- сел сам, похлопал место рядом с собой и протянул девушке рюмку.-- Я только сегодня вселился в этот лом и вот уже стал участником нескольких курьезов.
-- Каких курьезов? -- улыбнулась Марина.-- Обычное дело. До свидания.
-- Подождите? Вы идете смотреть, как бьют слесаря? Я с вами. Скажите, почему он предал Домсовет?
-- Я иду домой,-- улыбнулась Марина.-- Чего я там не видела?
-- Посидите еще,-- он схватил ее за подол халата,-- вернется ваш .. этот... возлюбленный, что ли? -- а вас нет.
Но в дверях уже оказался молодой человек, который кривил губы, глядя на Подряникова.
-- Вот мой возлюбленный -- Иван,-- улыбнулась Марина, и они ушли в обнимку.
Саша некоторое время сидел, уставив взор на тапочки, еще не высохшие от пролитого чая.
-- Эта девушка моя,-- вдруг сказал он и выбежал из квартиры.
На лестничной клетке стоял лысый толстый человечек -- Сашин начальник на работе и председатель Домсовета в быту -- Клавдий Иванович Сплю. Раскладывая на слоги каждое слово, он говорил Фрикаделине гадости о супруге. Он предлагал помощь Домсовета и требовал писать жалобы во все инстанции.
-- В какой квартире живут Марина и Иван? -- на бегу спросил Саша.
-- В-семь-де-сят-вто-рой, -- ответил Сплю, -но-вы-не-дол-жны-ту-да-хо...
-- Завтра доскажете,-- бросил Подряников и умчался наверх.
Дверь в 72-ю не имела видимых следов замка. Саша звонил-звонил, стучал-стучал и, не дождавшись ответа, вошел своевольно. На кровати сидел помятый отрезвевший сантехник и, прижимая ладони к щекам и всхлипывая, тихонечко матерился. Марина гладила его по голове. Сусанин и Иван стояли без дела. На Подряникова никто не обратил внимания, вернее, посмотрели так, словно он жил в этой квартире и вот вернулся с вечерней прогулки.
-- На лестнице Сплю говорит вашей жене про вас черт-те что,-- сказал Саша Сусанину.
-- Ну что с дедушки Клавы возьмешь, кроме?.. На него даже обидеться нельзя,-- ответил Адам.-- А вы -- ябеда.
-- Вот что,-- сказал Подряников,-- я хотел бы справить что-то вроде новоселья. Пойдемте все ко мне пить кофе с коньяком.
Бутылки размазал рукавом влагу по лицу:
-- Выпить я всегда рад.
-- Тащите ваш кофе сюда,-- сказал Сусанин.-- Мы не вернемся в оккупированную квартиру.
-- Хорошо,-- сказал Саша.-- Марина, вы мне не поможете?
-- Ты что? Дистрофик? Банку кофе один не дотащишь? -- спросил Иван.
-- Я хотел, чтобы Марина помогла сварить кофе.
-- У вас есть гитара? -- спросил Сусанин.
-- Есть.
-- Захватите и ее: я хочу петь.
Подряников мухой слетал туда-обратно (слесарь едва успел икнуть второй раз) и, не отдышавшись, с порога попросил объяснить ему, что такое Домсовет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56