Я думал, она сама как-то попытается. Ведь чувствовала она, что я не импотент, но ей, вероятно, и в голову подобное не приходило. Только однажды она прижималась ко мне искренне, обнимала в постели, но любовью здесь не пахло. Просто у нее разболелись почки, а у меня в это время был грипп, температура 39°, и Марина использовала меня вместо грелки...
Я захожу в ЗАГС с кактусом в горшке, который украл в кинотеатре. Марина обожает флору. В аптеке, поликлинике, химчистке -- везде она отрывает по отростку или кустику и потом сажает дома. Поэтому карманы ее и сумка вечно набиты листьями сансевьеры, герани, лимона, побегами аспарагуса, вьюнка, азалии...
Еще я купил цыпленка в зоомагазине. Все покупали, и я купил. Все брали по десять штук, чтобы вырастить на балконе за лето и осенью иметь свою птицу, а я взял по дурости. Цыпленок был легкий, как комок свалявшейся пыли, и еле слышно тикал будильником...
Марины в конторе нет: старухи говорят, что она заболела. Я бегу к ней, и у дома меня хватает за рукав Столик, протягивая одну ладонь, а другой зачем-то постукивая себя в грудь. Я не знаю -- зачем? Вообще, в его движениях много необъяснимого.
-- Извините, -- говорю, -- но я вам руки не подам.
-- Зря, молодой человек, мои руки чисты... Вот что, незачем нам жить как кошка с собакой. Мы теперь в одной упряжке руководящего совета...
-- Домсовет не сегодня-завтра концы отдаст. Для этого Сусанин и включил себя, меня и вас -- лебедя, рака и щуку. Юродивых заменил убогими, а вас оставил как реликт, или пожалел, или -- из собственных соображений. Он сцепился со Сплю и с вами только потому, что вы придумали один способ, как убивать время, а он -- другой. Вот Сусанин и хочет доказать, что его способ веселее. Для этого надо уничтожить Домсовет. И он его уничтожит, вот посмотрите. А я не хочу придумывать никаких способов, я хочу трудиться, а не слоняться по улицам. Но вероятно, работать мне не дадут. Да точно не дадут! По рукам ведь бьют, если хочешь взять с земли орудие труда...
-- Нет, вы меня не убедили. Новая, помолодевшая гвардия Домсовета будет работать на износ. Так всем и расскажу...
-- Да что тут нового? Фамилии на доске объявлений?... Чтобы создать что-то новое, нужно силу прикладывать. А она есть только у энтузиастов. Кто тут энтузиаст? Я? Или Сусанин? Мы без всякого напряжения зарплату получаем по календарю. А у вас пенсия больше, чем моя зарплата...
-- Вы пенсией не попрекайте. Я ее заслужил...
-- Вот именно, слуга всех господ...
-- Кто вам разрешил обзывать меня?..
-- Письменный приказ еще не готов, -- говорю я.
-- Почему вы не уважаете?..
-- А почему я должен уважать?
-- Хотя бы потому, что я старше! Хотя бы из простой вежливости! Из приличия, наконец!
-- А меня доконали приличия! И вежливости такой я не понимаю. Не понимаю, почему я должен протягивать вам руну, если у меня чешется нога дать вам подсад, раз вы встали поперек дороги.
-- Вы, молодой человек, просто дрянь, невоспитанная дрянь! I
-- Просто я сказал, что думал. Даже еще не сказал, сейчас скажу, слушайте: вы, Столик, бесполезный человек, вы всю жизнь не делали ничего, от вас и не останется ничего, кроме гумуса на совхозных полях. Вис даже коллеги-дармоеды не уважают. Ваше счастье, что вы родились в стране, где пять работяг могут прокормить десять бездельников и при этом терпеть их рядом с собой, даже терпеть, чтобы пустозвоны жили лучше них и руководили ими. Но лично я вас терпеть не намерен: вы мне противны до блевотины. Сплю -- его хоть природа бездельником создала, вы -- сознательный бездельник!
-- А работяга ты, что ли, хорек вонючий? Ты меня кормишь?
Столик-таки напросился, я дою ему пинка, и он летит на газон. Но ненароком и давлю цыпленка в кармане. Выкидываю трупик в урну. Думаю, если покажу, мы его три дня хоронить и рыдать будем.
...Что я за человек? Почему всю жизнь кого-нибудь душу, бью? С тех пор как научился сжимать ладошку в кулак. Я даже бил своего учителя -- тренера по боксу. Невероятная скотина -- он курил в спортзале, где и так дышать нечем, но это еще можно бы перетерпеть. Хуже было, что он постоянно ругался матом, словно других слов и не знал: только мат плюс боксерские термины. Я мирился три года, но однажды, когда он готовил меня персонально к соревнованиям и орал, потому что у меня никак не получался боковой удар, я все-таки съездил ему по уху -- так он меня достал. А этот сорокалетний бугай рассвирепел и ответил мне -- тринадцатилетнему мальчишке -- голым кулаком, без перчатки. Нос мой, конечно, захрустел и прилип к щеке, а кровь приклеила его...
Пока Столик барахтается в кустах, я думаю: "А правда, из какой я категории бездельников? Наверное, из категории вынужденных, из самой массовой... Надо бы предложить Сусанину организовать Союз временно нетрудоспособных..."
В квартире Марины я застаю такую картину: посреди кровати, поджав ноги и укрыв их пледом, устроилась хозяйка; с обеих сторон от нее чинно сидят Путаник и Кавелька, зажав ладони между ног.
Марина визжит от радости:
-- А я решила, что ты уехал навсегда! Вчера Адам ходил в изолятор, но ему никто не открыл.
-- Чем ты больна?
-- Расстройством, -- говорит Марина. -- Я расстроилась, когда решила, что ты уехал, и мне стало плохо, холодно, гадко. Меня тошнило без тебя.
Я тоже сажусь на кровать, и Марина забирается на мои колени. Она кладет голову мне на грудь и просит:
-- Не уходи больше, ладно?
-- Ладно, -- обещаю я.
Так мы сидим и молчим, потому что Марина уже спит. Когда на дворе становится томно, она открывает глаза, прыгает на пол и улыбается:
-- Вот я и выздоровела!
Путаник и Кавелька тоже чуть не прыгают от радости. Они берутся за руки и начинают водить вокруг Марины хоровод.
-- На-ко-нец-то! На-ко-нец-то! -- поют они с интонациями Сплю.
-- Что "наконец-то"? -- спрашиваю я.
-- Марина поправилась, -- говорит Кавелька, прекращая народный танец. -- Теперь мы пойдем в ЗАГС, и Миша станет моим мужем, а я, если соглашусь, его женой.
-- Мы с воскресенья сидим тут и ждем, когда Марина выздоровеет, -говорит Путаник.
"Господи! -- думаю я. -- Кто же в этой стране работает?"
-- Почему вы не могли ждать на работе? -- спрашиваю я наивно.
-- Мы боимся расставаться. У Кавельки предчувствие, что если мы расстанемся, то судьба уже не сведет нас. А это -- несчастье для нас обоих. Так мы решили.
Ну, что Кавелька -- набитая дура, я знаю. Однажды в аптеке на моих глазах она купила противозапорные свечи и спросила провизора, нужно эти свечи, вставив в одно место, поджигать или они сами сгорят? Но Путаник! От него я не ожидал такого расслабления мозгов.
-- Значит, вы высиживаете здесь свое счастье? -- спрашиваю.
-- Бежим скорее в ЗАГС, Марина, -- одновременно со мной требует Кавелька.
-- Но я тоже боюсь расставаться с Иваном, -- улыбается Марина.
-- Милый Ваня, -- умоляет Кавелька, -- бежим, пожалуйста, с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56