...Ненужен, недолжен, неверен
я кроме Тебя никому.
Создатель мой, Работодатель,
Податель глазам и уму.
Тюрьмой, кутерьмою тьмою
успешно стращают меня,
собой и особенно небом,
в котором не видно Тебя...
- Видно. Теперь всем все видно. Вот с издателями хуже. У меня тоже литературное наследие не слабое останется, когда паду здесь на трудовом посту. Не изданное, само собой... Но я все равно в Господа верую, а вот людей не люблю. Я постмодернист, - репликой в сторону отчитался Жетон, кажется, готовый к примирению.
- Дай почитать, - подольстился Филя.
- А ты мне свое. Лучше про любовь. Люблю про любовь, вроде щекотки. Прикольно. А сейчас шагай к себе, прозорливец, не мешай работать.
Довольный разрядкой напряженности Филя поспешил скрыться в своем лотке, но замер, услышав фразу подрулившего к прилавку с книгами покупателя. Покупатель был велик ростом, облачен в длинное черное пальто, напоминая тем самым рокового посетителя, заказавшего Моцарту Реквием. Голова его была нага, как девичье колено, бледна и несоразмерна мелка для толстой, непосредственно переходящей в затылок шеи, а голос звучал вкрадчиво:
- Ер.Орфеев имеется? В мягкой обложке? А Воронин?
Получив отрицательное мычание продавца, означающего полное недоумение, черный человек пошел прочь. Филя с обмиранием сердца заметил лиловатое пятно на его затылке, напоминающего очертаниями Южно-Американский континент. Еще Филя подумал, что пятно раньше сидело у лысого, как у Горби, а потом сползло... Нет, не об этом он думал, тупо глядя, как сел черный в черную же иномарку и незамедлительно отбыл.
Орфеев в мягкой! Разве такие совпадения бывают? Разве он не знает, что писателей статуса классика в таком оформлении приличные издательства не выпускают, а неприличные не печатают вовсе... И вся эта черно-лысая жуть не случайно... Ох уж, не случайно! Звонить Севану немедля, дать сигнал! Номер автомобиля отпечатался в памяти Теофила, как счет на талоне сбербанка, марка, естественно, осталась неопознанной. Ясно одно - не "мерседес", поскольку именно по эмблеме на капоте сортировал Трошин зарубежные автомобили на две категории: "мерс" - "немерс".
Жетон декламировал с подлинным вдохновением:
"Вон там вот Пушкин, там Достоевский
Вот там вот Горький, там Маяковский
Вон там вот Цезарь, вон там Чапаев
А там вот Пригов чего копает
А трупик, наверное, откапывает
Наш
Общий"
- Я ведь здесь не только лапшу на уши вешаю. Концептуализм несу в массы. Стихи Пригова из цикла "Книга о счастье", - рванулся он к Филе: - Ты вот что послушай:
"...А что под ванной так пахнет странно?
А трупик, наверное, залежался"
Что скажешь? Сила? Какая ответственность за "общий знаменатель"! И ведь похоже на это... ну, о чем ты мне под страшным секретом информировал.
Филя не воспринял прозвучавшую поэзию и аккуратный намек на Уничела. Он уже громоздил сюжет по поимке лысого. Только бы Севна застать!
- Жетон одолжи! - обратил он невидящий взгляд к "казаку".
- Совсем охренел, - покачал головой тот, извлек из глубин овчины мобильник и протянул. - Не урони трубу-то, дрожишь весь. Вот она, великая сила искусства. Я тебя на инстоляцию прихвачу. Если раньше калош не откинешь, Моцарт.
- Жень, открылось! Информационный канал открылся! Ты мужика с пятном видел? Теперь по другому сценарию играть будем. Погоди, сейчас куратору своему позвоню, надо встречу назначить. Орфеев в мягкой - вот это прикол!
11
"...Кино далеко не в первый раз пытаются обвинить в провацировании насилия. Двое обвиняемых, 15 и 16 лет из райцентра Облышево, практически скопировали эпизод из фильма "Бешенные псы" Тарантино, в котором герой издевается над привязанным к стулу полицейским и отрезает ему ухо, напевая популярную песенку. Прежде чем убить свою жертву подростки отрезали ей ухо осколком водочной бутылки, причем в специальном письменном заявлении для прессы настаивают, что "это был не спонтанный акт насилия, а спланированная по сценарию фильма сознательная акция"...
"...Недавно после просмотра знаменитой трилогии ужасов "Крик", тенейджеры во Франции зарезали своих родителей. А двое американских подростков совершили убийства матери одного из них по плану, предложенному в фильме. Лента Оливера Стоуна "Прирожденные убийцы" стала причиной серии убийств - пример киногероев вдохновил публику. Сам Стоун с гордостью заявил, что его творение достигло цели, если "самые мирные и законопослушные граждане после просмотра ленты хотят кого-нибудь убить"...
Лежащий на топчане атлет отбросил подшивку с газетными вырезками и отхлебнул пива. Здесь не было кинотеатра, а черно-белый "Рекорд" давно вышел на заслуженный отдых. Желтые обои с пятнами плесени и лампа под прожженным пластиковом козырьком малахитового цвета составляли уют тихой комнаты. Из-под грубошерстного одеяла с темными полосами по краю, выглядывали с одной стороны - крупные ступни в толстых вязаных носках, с другой - плечистый торс, обтянутый футболкой марки "адидас" китайского, доперестроечного разлива. Хмурые глаза отдыхающего буравили низкий, шелушащийся давней побелкой потолок.
Мартовская ночь на огородных участках в дальних окрестностях столицы - это вовсе глухая ночь. Со всеми вытекающим последствиями: холод, темнотища, отсутствие приятной компании и услуг обрыдшей цивилизации. Можно предаться традиционной релаксации, а можно - любимому делу.
Севан - Семен Осипович Вартанов проводил воскресенья на зимней подмосковной даче, изучая материалы уголовных дел и обзор прессы. В общем-то звучало определение "дачи" слишком уж лестно для ветхого строения на семи сотках. Темный сруб послевоенной постройки сильно перекосило, шифер прогнил и местами протекал. Но громадная русская печь нагревала семи метровую комнату жарко, хоть в майке лежи. Лежи и думай, что в московской квартире принимает гостей Аллка - давно разведенная и проживающая в другом регионе жена, далекая и безразличная, как льды Антарктиды, что за оконцем навалили мартовские снега, покрыв немолодого уже "жигуленка", а в сенях банка австрийских сосисок и пол-ящика немецкого пива. Слушай, как воронье базланит на елке и шумят за поселком шустрые электрички или тяжелые, бесконечно гремучие товарняки. При этом - никакого телефона - хоть свет клином там в Москве сойдись. Никакого коллектива Отдела аномальных явлений Института Земли с переизбытком бредовых версий и никакой подруги жизни, что бы за майку дырявую, за разбросанные бумаги с грифом Совершенно секретно и за пиво на мозги капать. Причем, весь букет уникальных обстоятельств - дело собственных рук. Семейную лодку Севан, плохо владевший принципами супружеского маневрирования, разбил о быт, друзей держал на расстоянии, а свободным временем распоряжался круто:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71