- Его, кажется, зовут Владислав?
- Владислав... - с нежностью и улыбкой ответила Настя, подходя к ней и целуя в нахмуренный лоб. - Ну вот - теперь узнаю свою сестричку...
3
Серое из-за непогоды небо с каждой минутой темнело, приближая непроглядную, антрацитовую ночь. Ветер, трепавший из стороны в сторону лодки и поднимавший фейерверки соленых брызг, стал ураганным, а порывы и вовсе едва не переворачивали маленькие суденышки. В море не на шутку разыгрался сильнейший шторм.
Одежда четверых авиаторов давно набухла от влаги и совершенно не согревала. Расположив одноместные, словно игрушечные, лодочки вокруг большой резиновой шлюпки, они сидели в ней, прижавшись друг к другу и вцепившись руками в веревочные фалы, пропущенные в петли вдоль округлых бортов. С наветренной стороны два штурмана держали прорезиненный парус, но это не спасало от проникающей отовсюду воды, и ледяного ветра.
Небольшая желтая радиостанция уже два часа работала на аварийной частоте, передавая сигналы бедствия. Члены экипажа прислушивались, но рев и шипение волн все равно не позволил бы разобрать другие звуки. Им оставалось, в ожидании помощи, лишь посматривать в небо. Спасательные службы почему-то запаздывали. Конечно же, их искали, они были в этом уверены и полагали - вот-вот появятся огоньки заветного вертолета-спасателя...
Беспрерывно зачерпывая воду со дна лодки складной резиновой емкостью, Владислав выплескивал её за борт. Помощник командира держал наготове сигнальные патроны и ракеты. Лишь бы послышался отчетливый шум авиационных двигателей или появился силуэт корабля... Но вокруг бушевало взбеленившееся море, а завывающий ветер старался вырвать и унести кусок паруса. Все вокруг было против них.
Берестов начал ощущать нестерпимую боль в колене. Он ударился ногой о приборную доску, когда крыло зацепило воду и самолет резко крутануло в сторону. Кажется, сустав опухал и, задевая его, летчик каждый раз морщился.
Температура стремительно падала, ветер продолжал усиливаться. Мокрая одежда замерзла, покрывшись коркой льда, и затрудняла любые движения. Но именно движение, до прибытия помощи, оставалось единственным спасением. Понимая это, майор постоянно отдавал какие-то приказания, не давая друзьям сидеть без дела. Время шло, и наступала длинная, зимняя ночь, пережить которую суждено было не всем...
Через час после наступления темноты, захрипел и начал заваливаться на дутый борт второй штурман.
- Юра! - закричал, пытаясь растормошить его, командир. - Юрка, потерпи немного, ну, давай же - очнись!
Он достал из кармана сигнальный патрон и, отвернув крышку, рванул шнур. Сноп красного огня озарил ярким светом пространство вокруг шлюпки. Передав горящий патрон Володе, он долго растирали руки и лицо молодого штурмана, пытаясь привести того в чувство. Сорок минут спустя, командир опустил бездыханное тело лейтенанта в одноместную лодку и крепко привязал фалом...
Еще через час, во мгле ночного неба, появились, наконец, огоньки долгожданного самолета. Влад сжег ещё три патрона и отправил ввысь одну за другой пять ракет. Тщетно... Экипаж не заметили, но надежда, что, поиски организованы и скоро их обнаружат, начала приобретать отчетливые, явственные контуры...
Майор, беспрестанно что-то делая сам, не давал забыться смертельным сном и друзьям. Он, то заставлял штурмана вычерпывать вместо него воду, то, приводя в действие очередной патрон, просил второго пилота организовать ужин. Но, силы уходили, и люди оставались беззащитными перед свирепствующим холодом.
Иногда Берестов прекращал бесполезное занятие - на дне лодки вода не убавлялась, но требовалось перевести дух. Посидев пять-семь минут спокойно, он внезапно начинал ощущать, как сознание стремительно затуманивается и готово сдаться на милость подкарауливающего сна. Тряхнув головой и потолкав друзей, отгоняя их сонливость, Влад, забыв о неимоверной усталости, снова продолжал монотонную работу...
В середине ночи, тело молодого пилота - помощника командира корабля, замершего незаметно и тихо, покачивалось рядом - во второй лодчонке...
Одежда оставшихся двоих только слегка защищала от пронизывающего смертельным холодом ветра. Накрывшись с головой парусом, непослушными и негнущимися пальцами, они попытались зажечь сухой спирт. Но таблетка, с минуту бесполезно померцав голубовато-зеленым пламенем, потухла...
Как только капитан замолкал, Владислав яростно тряс его, вынуждая очнуться. Высыпав на мокрые колени комбинезона продукты, он нащупал шоколад и, развернув плитки, заставил друга поесть. Но сил, бороться со смертью, у того уже не оставалось...
- Влад, - зашептал незадолго до рассвета штурман едва ворочавшимися губами, - это конец...
- Не сдавайся Володя! Держись! - кричал майор, оборачивая вокруг него свою половинку паруса. - Нас найдут! Поверь... Ну, посмотри - скоро утро, рассвет... Все спасательные службы уже поставлены на ноги. Нас не могут не найти!
Командир долго и интенсивно растирал его, потом пытался согреть лицо и руки своим дыханием. Володька всегда был крепким парнем, и на какое-то время отчаянные процедуры Берестова помогли. Но сам пилот понимал - если в ближайшее время спасатели не подоспеют - они оба не протянут и двух часов.
Ему, каким-то неведомым и опровергавшим всякую логику образом, помогло купание в ледяной воде сразу после приводнения. Организм, благодаря неожиданной и столь радикальной мере, видимо, сразу сумел настроиться на длительную борьбу с холодом, и позволил держаться дольше других. Да и на здоровье до сего дня Владислав никогда не жаловался. Все это какое-то время спасало, но предел ощущался отчетливее с каждой минутой...
Вертолет пролетел совсем близко. Берестов, выпуская сигнальную ракету, различил даже контурные огни несущего винта. Ярко-красная точка взмыла вовремя, но не в поле видимости пилотов, а ушла в сторону от желанной винтокрылой машины. Во всем были виноваты непослушные руки. Один из двух оставшихся патронов, он зажечь не успел...
- Владик... Передай жене... - уже не шептал - хрипел капитан, повалившись на бок, - передай, чтоб детей берегла...
К восходу солнца, штурмана не стало. Сил переместить тело Владимира в одноместную лодку не нашлось. Майор, кое-как привязав его к борту большой шлюпки, сидел неподвижно и с ужасом смотрел, как брызги воды на лице друга, ещё недавно - прошлым вечером озарявшемся улыбкой в теплой кабине самолета, превращаются в лед... Он отказывался верить в произошедшее с его экипажем. Не в силах был осознать и то, что остался в безбрежном океане один...
"Уже второй экипаж... От меня уходит в небытие второй экипаж. Но следом за этими ребятами не станет и меня. Недолго осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
- Владислав... - с нежностью и улыбкой ответила Настя, подходя к ней и целуя в нахмуренный лоб. - Ну вот - теперь узнаю свою сестричку...
3
Серое из-за непогоды небо с каждой минутой темнело, приближая непроглядную, антрацитовую ночь. Ветер, трепавший из стороны в сторону лодки и поднимавший фейерверки соленых брызг, стал ураганным, а порывы и вовсе едва не переворачивали маленькие суденышки. В море не на шутку разыгрался сильнейший шторм.
Одежда четверых авиаторов давно набухла от влаги и совершенно не согревала. Расположив одноместные, словно игрушечные, лодочки вокруг большой резиновой шлюпки, они сидели в ней, прижавшись друг к другу и вцепившись руками в веревочные фалы, пропущенные в петли вдоль округлых бортов. С наветренной стороны два штурмана держали прорезиненный парус, но это не спасало от проникающей отовсюду воды, и ледяного ветра.
Небольшая желтая радиостанция уже два часа работала на аварийной частоте, передавая сигналы бедствия. Члены экипажа прислушивались, но рев и шипение волн все равно не позволил бы разобрать другие звуки. Им оставалось, в ожидании помощи, лишь посматривать в небо. Спасательные службы почему-то запаздывали. Конечно же, их искали, они были в этом уверены и полагали - вот-вот появятся огоньки заветного вертолета-спасателя...
Беспрерывно зачерпывая воду со дна лодки складной резиновой емкостью, Владислав выплескивал её за борт. Помощник командира держал наготове сигнальные патроны и ракеты. Лишь бы послышался отчетливый шум авиационных двигателей или появился силуэт корабля... Но вокруг бушевало взбеленившееся море, а завывающий ветер старался вырвать и унести кусок паруса. Все вокруг было против них.
Берестов начал ощущать нестерпимую боль в колене. Он ударился ногой о приборную доску, когда крыло зацепило воду и самолет резко крутануло в сторону. Кажется, сустав опухал и, задевая его, летчик каждый раз морщился.
Температура стремительно падала, ветер продолжал усиливаться. Мокрая одежда замерзла, покрывшись коркой льда, и затрудняла любые движения. Но именно движение, до прибытия помощи, оставалось единственным спасением. Понимая это, майор постоянно отдавал какие-то приказания, не давая друзьям сидеть без дела. Время шло, и наступала длинная, зимняя ночь, пережить которую суждено было не всем...
Через час после наступления темноты, захрипел и начал заваливаться на дутый борт второй штурман.
- Юра! - закричал, пытаясь растормошить его, командир. - Юрка, потерпи немного, ну, давай же - очнись!
Он достал из кармана сигнальный патрон и, отвернув крышку, рванул шнур. Сноп красного огня озарил ярким светом пространство вокруг шлюпки. Передав горящий патрон Володе, он долго растирали руки и лицо молодого штурмана, пытаясь привести того в чувство. Сорок минут спустя, командир опустил бездыханное тело лейтенанта в одноместную лодку и крепко привязал фалом...
Еще через час, во мгле ночного неба, появились, наконец, огоньки долгожданного самолета. Влад сжег ещё три патрона и отправил ввысь одну за другой пять ракет. Тщетно... Экипаж не заметили, но надежда, что, поиски организованы и скоро их обнаружат, начала приобретать отчетливые, явственные контуры...
Майор, беспрестанно что-то делая сам, не давал забыться смертельным сном и друзьям. Он, то заставлял штурмана вычерпывать вместо него воду, то, приводя в действие очередной патрон, просил второго пилота организовать ужин. Но, силы уходили, и люди оставались беззащитными перед свирепствующим холодом.
Иногда Берестов прекращал бесполезное занятие - на дне лодки вода не убавлялась, но требовалось перевести дух. Посидев пять-семь минут спокойно, он внезапно начинал ощущать, как сознание стремительно затуманивается и готово сдаться на милость подкарауливающего сна. Тряхнув головой и потолкав друзей, отгоняя их сонливость, Влад, забыв о неимоверной усталости, снова продолжал монотонную работу...
В середине ночи, тело молодого пилота - помощника командира корабля, замершего незаметно и тихо, покачивалось рядом - во второй лодчонке...
Одежда оставшихся двоих только слегка защищала от пронизывающего смертельным холодом ветра. Накрывшись с головой парусом, непослушными и негнущимися пальцами, они попытались зажечь сухой спирт. Но таблетка, с минуту бесполезно померцав голубовато-зеленым пламенем, потухла...
Как только капитан замолкал, Владислав яростно тряс его, вынуждая очнуться. Высыпав на мокрые колени комбинезона продукты, он нащупал шоколад и, развернув плитки, заставил друга поесть. Но сил, бороться со смертью, у того уже не оставалось...
- Влад, - зашептал незадолго до рассвета штурман едва ворочавшимися губами, - это конец...
- Не сдавайся Володя! Держись! - кричал майор, оборачивая вокруг него свою половинку паруса. - Нас найдут! Поверь... Ну, посмотри - скоро утро, рассвет... Все спасательные службы уже поставлены на ноги. Нас не могут не найти!
Командир долго и интенсивно растирал его, потом пытался согреть лицо и руки своим дыханием. Володька всегда был крепким парнем, и на какое-то время отчаянные процедуры Берестова помогли. Но сам пилот понимал - если в ближайшее время спасатели не подоспеют - они оба не протянут и двух часов.
Ему, каким-то неведомым и опровергавшим всякую логику образом, помогло купание в ледяной воде сразу после приводнения. Организм, благодаря неожиданной и столь радикальной мере, видимо, сразу сумел настроиться на длительную борьбу с холодом, и позволил держаться дольше других. Да и на здоровье до сего дня Владислав никогда не жаловался. Все это какое-то время спасало, но предел ощущался отчетливее с каждой минутой...
Вертолет пролетел совсем близко. Берестов, выпуская сигнальную ракету, различил даже контурные огни несущего винта. Ярко-красная точка взмыла вовремя, но не в поле видимости пилотов, а ушла в сторону от желанной винтокрылой машины. Во всем были виноваты непослушные руки. Один из двух оставшихся патронов, он зажечь не успел...
- Владик... Передай жене... - уже не шептал - хрипел капитан, повалившись на бок, - передай, чтоб детей берегла...
К восходу солнца, штурмана не стало. Сил переместить тело Владимира в одноместную лодку не нашлось. Майор, кое-как привязав его к борту большой шлюпки, сидел неподвижно и с ужасом смотрел, как брызги воды на лице друга, ещё недавно - прошлым вечером озарявшемся улыбкой в теплой кабине самолета, превращаются в лед... Он отказывался верить в произошедшее с его экипажем. Не в силах был осознать и то, что остался в безбрежном океане один...
"Уже второй экипаж... От меня уходит в небытие второй экипаж. Но следом за этими ребятами не станет и меня. Недолго осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61