— Нет, мой господин. Все они полегли в великой битве.
Кирпичный дом Роймарков страдал многими недостатками, но главный заключался в том, что уединиться в нем не представлялось возможным. Дом буквально кишел людьми. Они толклись в обеденном зале, сидели по углам, лежали в комнатах-клетушках, они говорили, спорили, требовали. Выйдя из комнаты Мацио, Николан увидел Ильдико и Евгению. Не найдя лучшего места, они расположились в коридоре между парадной дверью и обеденным залом. На полу горкой лежали женские наряды из Византии и восточные украшения. Служанки вскрикивали от восторга, смеялись.
Бастато, похоже, доложил Ильдико о самочувствии ее отца, так что на лице девушки не отражалось тревоги. Она сменила мокрую одежду на зеленое платье, отделанное желтым, перетянутое в талии поясом, с портретом Мацио на пряжке. Ее старый пес Бозарк лежал у ног девушке, вернее, под ее ногами, и мирно похрапывал. В руках она держала котенка с длинной серебристой шерстью и пушистым хвостом.
Служанки разбежались при появлении Николана, унося с собой подарки Ильдико. Собственно, для того она их и собирала.
Евгения посмотрела на Николана, тут же повернулась к Ильдико и губы ее разошлись в широкой улыбке.
— Ты поступил мудро, Николан, смыв эту краску. И теперь все видно невооруженным взглядом. Ах, как сладка любовь молодых! У вас все написано на лицах. И мне ясно, что в моем присутствии нет никакой необходимости. Более того, оно излишне. Лучше я присоединюсь к моему мужу и добрым священослужителям, которые прервали пост ради вареного мяса и гусиных яиц. По мне утром такая сытная пища ни к чему.
Волосы Ильдико ниспадали вдоль ее спины на дубовую скамью, на которой она сидела. Одна из служанок расчесывала их, а на скамье лежало несколько гребней и щеток.
За все дни, что они провели в пути, Николан ни разу не видел Ильдико без черной «чалмы» на голове. А теперь великолепие золотых волос лишило его дара речи. Ему улыбалась красавица, стройная, с белоснежной кожей, ярко-синими глазами, с носом и бровями столь идеальной формы, что самому лучшему греческому скульптору не удалось бы повторить их в мраморе.
— Теперь я знаю, что то был сон! — выдохнул Николан.
— Сон? О чем это ты говоришь?
— О том, что произошло под дождем.
— Нет, — Ильдико по-прежнему улыбалась. — То был не сон. Ты сказал, что любишь меня. А я, надеюсь, с девичьей скромностью, дала тебе понять, что разделяю твои чувства. Мы решили пожениться. И у меня нет ни малейшего желания расценивать случившееся как сон.
И пока он пожирал Ильдико восхищенным взглядом, она подняла юбку на пару дюймов, показывая, что у нее голые ноги.
— Может ты будешь столь любезен, что отдашь мне мои башмачки.
Николан торопливо вытащил их из кармана туники и передал Ильдико.
— Я забываю обо всем, когда вижу тебя. Твой отец сказал, что Рорик жив.
Глаза Ильдико изумленно раскрылись, лицо осветилось радостью.
— О, Николан, Николан! Это правда? Ты уверен, что он так и сказал? Мне кажется, это чудо, — она вскочила и засыпала Николана вопросами, не дожидаясь ответов. — Когда он узнал об этом? Должно быть утром, потому что я оставалась с отцом до поздней ночи и он ничего такого не говорил. Почему мне не сказали раньше? Кто принес эту весть?
— Посланец не обладал плотью, так что человеческий глаз увидеть его не мог, — ответил Николан и пересказал разговор с Мацио. Ильдико слушала внимательно, обуреваемая разными чувствами. Ей хотелось верить, что это правда, но она боялась что все это плод больного воображения. Ее окрыляла надежда, но она не могла отбросить сомнения.
Когда же он закончил, Ильдико, похоже, пришла к выводу, что Мацио видел вещий сон.
— Тем, кто стоит на пороге смерти, часто удается заглянуть в будущее, — заключила она. — А ты как думаешь?
— Я считаю, что поиски надо начинать тотчас же, вне зависимости от моего мнения.
— Но куда ты поедешь? Где будешь искать?
— В Раэтию. Из того, что сказал твой отец, следует, что Рорик где-то там. Но Раэтия велика, а дорог там мало.
— Почему он рассказал все это тебе?
— Потому что он хочет, чтобы я возглавил поиски Рорика. Задача эта нелегкая. Предстоит долгая дорога, возможно, придется поработать и мечом. Если Ранно прознает об этом, он предпримет все возможное и невозможное, лишь бы помешать твоему брату вернуться на плоскогорье. Рорик держит судьбу этого труса и предателя в своих руках, — Николан помолчал. — Этим утром Лаудио была у твоего отца. Кажется, задавала ему вопросы.
На лице Ильдико отразилась тревога.
— Она уехала рано утром, и никто не знает куда.
— С этим как раз все ясно: она поехала к Ранно. Вчера вечером она пристально смотрела на меня, так что, скорее всего, узнала.
— Это означает, что Ранно первым делом выставит свои обвинения перед Ферма. С тем, чтобы добиться твоего осуждения до возвращения Рорика. Ты должен немедленно ехать к Ослау и рассказать ему обо всем.
— Ослау! Он еще жив?
— К счастью, да. Жив и по-прежнему исполняет свои обязанности. Все суды Ферма ведет он.
Николан облегченно вздохнул.
— Ослау всегда отличало чувство справедливости. Я могу положиться на него. Но главное сейчас — найти Рорика и привезти его домой. Есть у меня одна зацепка. Твой отец несколько раз повторил слово, которое, по его мнению, могло мне помочь. Ты вспоминаешь подарок, который кто-то привез тебе с Востока, набор фигурок, вырезанных из слоновой кости? Ты была совсем маленькой. Я видел их однажды и еще подумал, какие же красивые эти фигурки.
— То была игра, — задумчиво ответила Ильдико. — Я не видела их давным давно, но думаю, они где-то в доме. Я спрошу Бастато… Нет, у него короткая память. Я спрошу старого Бларки.
Старика быстро разыскали. Он кивнул, исчез на несколько минут и вернулся с низким столиком из тикового дерева, на котором стояли миниатюрные фигурки, любовно вырезанные из слоновой кости.
— Игра королей и мудрецов, — возвестил старый шут. — Но иногда дураки предаются занятиям великих мира сего. Я, к примеру, самый невежественный из дураков, знаю, как играть в эту игру. Никогда не играл с королем, но мне случалось видеть, как лица священников, монахов и ученых людей, сведущих в законе, заливала краска позора при проигрыше шуту.
Николан внимательно изучал фигурки, затем поднял одну, напоминающую крепостную башню с зубцами поверху.
— Как она называется?
— Это ракх, — ответил Бларки.
— Вот оно что! — Николан резко поднялся, перевернув столик. Фигурки полетели в разные стороны. — Не зря твой отец несколько раз повторил это слово. Он хотел сказать, что продавец скота, с которым он имел дело, пользовался клеймом, напоминающим башню. Ракх. Теперь все ясно! — он обратился к шуту, который ползал по полу, собирая фигурки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109