Лотти выпрямилась, одной рукой прижимая репу к фартуку, а другой, держа ботву. Она обвела глазами ферму, ради процветания которой Джеймс Тиллмэн так тяжко трудился, отвоевывая у природы землю. Из всех построек непригляднее всего был домик, где они жили. Как и большинство фермеров, Джеймс больше заботился о помещениях для скота; многочисленные хозяйственные постройки служили доказательством его процветания. Начиная с большого двухэтажного сарая и кончая дощатым хранилищем для кукурузы – все выбеленные известкой постройки были крепкими и содержались в отличном состоянии.
Лотти стояла посредине запущенного огорода и глядела в небо. То, что она видела здесь, на этой ферме, являлось, без сомнения, волей Господа, думалось ей. Возможно, череду событий направляла всемогущая рука, и она, Лотти, была только маленькой частичкой непостижимых замыслов Господа. И ей наверняка найдется здесь место…
«Представь себе полевые лилии», – обычно говорила ей мисс Эгги Конклин, когда девушка теряла надежду вырваться за стены приюта. Цитата из Библии не очень-то подходила к нынешнему положению Лотти, никогда не считавшей себя таким прекрасным цветком, но все-таки немного утешала.
Эгги… рослая, крепкая женщина, проводившая ее словами поддержки и благословения. Глаза Лотти наполнились слезами при воспоминании о женщине, заменившей ей мать. Встряхнув головой, словно отгоняя воспоминания, девушка направилась к дому.
Лотти подобрала подол, собираясь взойти на крыльцо, когда навстречу ей вышел Томас.
– Ненавижу репу, – заявил он, выпятив нижнюю губу и нахмурившись.
– Она очень полезна, – мягко возразила Лотти.
– Нет, – настаивал Томас. – Папа говорил, что хороша в репе одна ботва. Остальное годится только свиньям.
– Да, конечно, это не самый вкусный овощ, – с улыбкой согласилась Лотти, – но я полагаю, что не следует кормить свиней репой.
– А что, по-моему, прекрасная идея, – неожиданно раздался голос Джона, и дядя поддержал племянника. – Свиньям тоже надо есть, мисс Лотти, – сказал он с непоколебимой уверенностью.
– Да, – решительно воскликнул Томас, становясь рядом со своим союзником. Мальчик выжидающе смотрел на Лотти, которая, задумчиво склонив набок голову, вертела в руках две огромные репы.
– Что ж, я сдаюсь, – сказала она, наконец, и наклонилась, чтобы положить овощи на крыльцо. – Мы порубим их в бадью после обеда. Думаю, они превратятся в отличную грудинку.
Джон засмеялся и, шагнув к девушке, взял ее за локоть своей большой рукой.
– А мы с радостью съедим ботву на обед, – предложил он.
Лотти с улыбкой смотрела на ликующее лицо Томаса. Такой поворот событий явно пришелся ему по душе.
Воздух был спокоен, солнце припекало вовсю. И вдруг Лотти услышала слабое ржание лошади. Смутное чувство тревоги охватило ее, чувство, вытеснившее все ностальгические воспоминания, нахлынувшие на нее в саду.
Она ощутила прикосновение пальцев Джона и тепло его ладони. Медленно, нерешительно ее взгляд нашел его глаза. Наверняка он понял, что заставило ее покраснеть. Да, конечно, он должен был чувствовать ее реакцию на это прикосновение. Длинные рукава ее платья были высоко закатаны, и его загорелые пальцы веером легли на ее предплечье, вдавливаясь кончиками в ее мягкое тело с просвечивающими голубоватыми прожилками. Она опустила взгляд на его руку и почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине.
Первым намерением Джона было остановить Лотти, прежде чем она взойдет по ступенькам крыльца. Когда Томас выказал свое отношение к ненавистной репе, Джон решил поддержать мальчика. А Лотти, прижимавшая овощи к переднику, выглядела так мило…
Он думал слегка поддразнить ее, но замешательство в ее взгляде смутило его. Он посмотрел на ее руку – кожа белая, и кровь пульсирует совсем близко. Мягкая и красивая обнаженная рука казалась совершенно беззащитной в его грубых пальцах, кончиками которых он чувствовал биение ее пульса. Джон перевел взгляд на ее шею и увидел, как краска заливает ее, поднимаясь к лицу девушки. Она судорожно сглотнула, и он перевел взгляд на потемневшие глаза под длинными ресницами, сморгнувшими два раза за то время, что он смотрел на них.
«Тростиночка вся трепещет…» – подумал он с удивлением.
Глаза его сузились, а взгляд по-прежнему блуждал по лицу девушки. Ее припухлая нижняя губа дрожала, и он ненадолго задержал на ней свой взгляд, вспоминая мгновения, когда розовый кончик ее языка так выразительно сновал между уголками рта, увлажняя эту губу и внося ужасный сумбур в его мысли. На одно мгновение, более короткое, чем потребовалось кончику языка, чтобы совершить свой путь из конца в конец, он представил себе аромат ее губ. Представил соблазнительную, сочную подушечку ее губы, ощутил такую сладость, как если бы прижался к ней своими губами. Если бы его язык попробовал эту ускользающую розовую плоть, было бы сладко? Был бы запах Лотти похож на аромат полевых цветов, который с таким постоянством следовал за ней повсюду?
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от этих навязчивых мыслей. Маленькая горожанка Лотти помыкала им, как хотела, ее розовые щеки и алые трепещущие губы заставляли его чувствовать приблизительно то же, что чувствует возбужденный бык на пастбище рядом с годовалыми телочками.
В замешательстве от собственных мыслей, смущенный непреодолимым желанием, терзающим его плоть, Джон отступил на шаг. Отпустив локоть девушки, он прочистил хриплым кашлем горло и пристально посмотрел на нее. Джон увидел, как дрогнули ее веки, когда она отвела взгляд.
Ее грудь под темным невзрачным платьем высоко поднялась. Она набрала полные легкие воздуха и повернулась к нему со светлой улыбкой.
– Я помою и порежу ботву, если ты, Джон, принесешь из коптильни ломоть свинины, – сказала она и направилась к двери дома.
Сердце ее тяжело стучало, лоб покрылся испариной. Она вбежала в прохладный полумрак дома и остановилась сразу за дверью.
«Как странно, – думала Лотти, переводя дыхание. – У этого человека удивительно теплые руки, такие я никогда не встречала. Не говоря уж об улыбке, которая могла бы заставить и цветок зимой распуститься».
Она опустила зелень в таз, укрепленный над стоком, и направила на ботву струю воды из кастрюли, чтобы смыть садовую пыль и грязь. Прикусив губу, она обдумывала свое положение.
– Мисс Эгги, вы мне об этом не говорили, – в изумлении прошептала девушка. – Вы учили меня не разговаривать с незнакомцами во время путешествия, и вы учили меня быть хорошей женой, женой, покорной мужу. Но вы никогда не говорили мне, что женщина может испытывать такое тепло и трепет. И такие странные ощущения, идущие откуда-то изнутри….
– Мисс Лотти, вы все еще готовите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76