– Видите ли, Лотти, я подумываю о женитьбе, – начал он осторожно.
– Ну, вы через это уже проходили, – не без ехидства произнесла она, пряча взгляд за опушкой ресниц, чтобы не обнаружить охватившего ее веселья.
Он вспыхнул, и она тут же раскаялась.
– Я не хотела быть злой, мистер Буш. Пожалуйста, простите меня. – Ее рука в умоляющем жесте протянулась к нему, и он взял ее в свои ладони, подался вперед и произнес мягко:
– Напротив, это мне необходимо просить прощения, мисс Лотти, потому что, боюсь, я слишком эгоистичен. Видите ли, ощущение счастья не покидает меня все эти дни, и я хотел бы доверить его вам.
Он легонько коснулся ее руки, и она понимающе улыбнулась:
– Это имеет какое-то отношение к Женевьеве?
Он сделал большие глаза:
– Неужели она рассказала вам о наших отношениях?
– Кое-что, – ответила Лотти многозначительно.
– Мы собираемся пожениться, – смешно потупился он. – В течение месяца. До Рождества определенно.
– Вы считаете ее подходящей женой для себя?
– Вполне! Мы… э-э… обсуждали только некоторые детали внешнего облика, что бы более соответствовало моему призванию…
– Она, мистер Буш, не может отказаться от своих локонов, – произнесла Лотти жестко. – И навсегда останется красавицей. Я искренне надеюсь, что она никогда не утратит также и своих дружелюбных манер, и щедрости души.
Его лицо выражало ужас.
– О нет! Не подумайте, что я хочу, чтобы она превратилась в другого человека. Я лишь подумал, что ей пристало бы одеваться чуть более, хм… рассудительно.
Он придвинулся ближе, и его лицо вдруг помолодело.
– Иногда довольно тяжело оставаться человеком, если ты в сутане, мисс Лотти. Я приемлю красоту так же, как и любой другой, но по ряду причин от меня ждут подавления этого свойства. Я боюсь, что после нашей свадьбы мисс Женевьева превратится в объект кривотолков для всех прихожан, если не для всего города.
– Ну, сдается мне, – горячо произнесла Лотти, – если горожане любили ее, когда она была дочерью лавочника, то и будут продолжать любить, когда она станет вашей женой.
– Значит, наш брак не будет помехой для вашей дружбы? – спросил он смиренно.
– Каким это образом, мистер Буш? – сказала она, вскинув подбородок. – Ведь я, если вы помните, отвергла вас.
Он улыбнулся, понимая, что она снова дразнит его.
– Именно это вы и сделали, мэм… именно это и сделали.
– Как прошел визит пастора? – не отрывая глаз от своей работы, спросил Джон – разговор жены со Стивеном не давал ему покоя весь вечер. Поставив таз с теплой водой на низкий стульчик, он ловко подсовывал под спину Лотти еще одну подушку.
– Мне кажется, успешно, – ответила она, обхватывая его шею руками, чтобы помочь ему.
– Погоди, Лотти, я сам справлюсь, ты только расслабься.
– Угу, – простонала она, давая ему, возможность извлечь ее из гнездышка, которое он соорудил для нее с помощью двух одеял.
– Все в порядке? – спросил он с тревогой.
– Да, мне ведь необходимо немного двигаться. Тело совсем одеревенело.
– Ну что же ты?.. Сказала б раньше. Я бы сразу помог, если б знал, что тебе неудобно, – добродушно ворчал он.
Лотти выпрямила руки и чуть отодвинулась от подушек.
– Ты прав… Так жаль, что я не могу сделать этого сама. Я уже слегка шевелю ногами, но они пока не повинуются мне. И я боюсь двигать верхнюю часть туловища. Держу пари, я уже могла бы приподняться в постели, но доктор велел подождать и не переутомляться.
– И не думай об этом, слышишь? У тебя для этого есть я. – Высказав все это тоном, не допускающим возражений, Джон чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Да, сэр, – сказала она кротко, наблюдая, как он смачивает в тазу и намыливает полотенце. Глаза Лотти следили за его движениями, она ждала, когда же он, наконец, займется ею.
– Приятный запах, не правда ли? – спросил он, пока она умывалась.
– Угу… Я еще никогда не пользовалась мылом с таким приятным ароматом, – призналась она. – Женевьева даже не подозревает, какое удовольствие она доставила мне своим подарком.
– Не большее, чем то, которое она доставила мне, – прошептал он, наклоняясь и вдыхая благоухающую пену. – Я даже не знаю, для кого из нас она его купила. Я наслаждаюсь им так же, как и ты.
– Веди себя прилично, Джон, – произнесла Лотти ворчливо, передавая ему влажное полотенце.
– Я вернусь через пару минут, – сказал он со вздохом, возвращая ей отжатое полотенце. Затем, понимая, что ее необходимо оставить одну, он поднялся и повернулся, собираясь уйти. – Когда управишься, укройся и жди меня.
Он дал ей десять минут, пока возился с грязной посудой в раковине.
– Ты готова, дорогая?
Она промычала, и они продолжили привычный ритуал умывания.
– Если тебе не трудно, Джон. – Ей легче было перенести щекотливость ситуации, связанной с купанием, если она в это время что-то болтала. Едва полотенце и рука, управляющая им, касались ее тела, как в ней пробуждалась чувственность. Она краснела, ее дыхание становилось прерывистым, и переключение внимания было просто необходимо.
Вечера теперь казались ему особенными, он не мог дождаться их. После того как дети укладывались в постель, он тщательно выполнял все предписания доктора: делал массаж, сгибал и разгибал ее ноги. Затем, в качестве награды за свои дневные труды, купал Лотти.
Она тоже старалась, как могла – сама умывала лицо, руки, протирала, насколько удавалось дотянуться, свое тело.
Затем в игру вступали его руки, и Джон наслаждался, ощущая ее тело под своими ладонями. Ее стройные, великолепной формы ноги, спина, хрупкая шея, на которую спускались влажные локоны, – все искушало его задержаться. Ее голени были просто созданы для того, чтобы их гладить, и он растягивал это удовольствие, насколько мог. Он мыл их долго и тщательно, затем вытирал насухо с великим старанием. Дразня ее, он проводил ногтем по ступне и наблюдал за реакцией, как велел доктор.
Она хмурилась, следя за ногой, которую он держал в своих ладонях.
– Они двигались? Ты видел? Я подумала, может быть, мои пальцы…
Он обхватил ее лодыжку, а затем наклонился и коснулся губами пальцев, только что вытертых с таким тщанием.
– Не торопи события, Лотти. – Его голос был сух, почти резок.
– Джон?.. – прошептала она, напоминая, что так и не получила ответа.
– Гм… Да, Лотти? – спросил он, как бы игнорируя ее страдание от затянувшейся ласки, которую исполняли его губы. Его улыбка была нежна, а глаза темны и полны сознания своей власти над нею.
Он откашлялся и положил ногу на одеяло.
– Так о чем ты хотела меня спросить?
Она нахмурила брови и неуверенно произнесла:
– Если к тому моменту, когда мистер Буш будет жениться на Женевьеве, я еще не смогу ходить, ты отвезешь меня на их свадьбу? Хотя, наверное, уже смогу… Так отвезешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76