)
Пока я размышляла, не побиться ли головой о компьютерный монитор (в очередной раз), объявилась начальница. Сногсшибательный наряд, выражение лица – как у киллера, готового поупражняться на случайных прохожих, если жертва не появится в ближайшие десять минут.
Пронеслась мимо моего стола, зашипев:
– Не могу поверить, что ты меня в это втравила! «Любовь с первого взгляда»! Не переживу, если кто-нибудь об этом узнает. А я-то думала, что опозорилась на собрании Торговой палаты, где присутствовала в качестве нового вице-президента «Кнута и кружева». Но сегодняшнее мероприятие – худший вариант социального самоубийства.
Сверкнула глазами и прошествовала в кабинет, продолжая что-то бормотать. Я осмелилась выдохнуть, в первый раз с того момента, как увидела Кирби. Фу-ух! И отметила, что та не приказала мне отменить назначенный визит в клуб знакомств. Значит, она все же пойдет туда.
Это будет очень, очень длинный день.
Мне было необходимо оставаться невозмутимой, чтобы помочь Кирби избежать нервного срыва. Все, о чем я мечтала, – провести хоть один день в тишине и спокойствии.
Естественно, тут же зазвонил телефон.
Внешняя линия. Я коротко помолилась о том, чтобы у меня хватило духу не отвечать, но тут мимо прошла секретарша мистера Стюарта, возвращаясь из буфета, где она обычно проводит большую часть дня. И бросила неодобрительный взгляд, заметив, что я не беру трубку.
Так хотелось спросить, кто отвечает на звонки вместо нее, когда она в рабочее время председательствует на обсуждении сплетен в комнате отдыха.
Но я не сделала этого, а просто подняла трубку:
– «Кнут и кружево». Брианна слушает.
– Наконец-то, дорогая! Где ты была целую неделю? Болела? Была при смерти? Наверняка сама матушка-земля устроила тебе персональное стихийное бедствие, раз ты ни разу не перезвонила мне, да еще на такой благословенной неделе. Я ожидала по меньшей мере букета роз в благодарность за использование такого количества связей, чтобы организовать для тебя прослушивание в «Сиэтл-опера». – Мадам издала превосходно отрепетированный страдальческий вздох. – Но не беспокойся об этом. Когда мы встретимся? У нас меньше семи недель на подготовку к самому знаменательному дню твоей жизни! Естественно, за исключением дня встречи со мной.
Закатив глаза, я подумала, что у нее явные проблемы с самооценкой.
– Мадам, кстати о прослушивании. Я хотела перезвонить, но…
Звонок на другой линии. Спасена, в последнюю секунду!
– Мадам, прошу прощения, но вам придется чуть-чуть подождать.
– Но…
Щелк.
– «Кнут и кружево». Брианна слушает.
– Ну наконец-то! Ты где пропадаешь, черт побери? – Голос Лайла звучал слегка раздраженно.
– Прошу прощения? – Я произнесла это довольно холодным тоном.
Обручальное кольцо не давало права на грубость.
– Я оставил на твоем автоответчике с полдюжины сообщений. У тебя все нормально?
– Неправда, всего три, – тихо проворчала я.
Дзинь!
«Ой, черт!»
– Лайл, подожди немного.
Щелк.
– «Кнут и кружево». Брианна слушает.
– Бри, это ты? Солнышко, я боялась, что до тебя добрался какой-нибудь серийный убийца, раз ты не звонишь родной матери. Едва не отправила папу к тебе на работу. У тебя все хорошо? Где ты была? Может, у тебя телефон сломался? – Мама была взволнована, и меня начало грызть чувство вины.
Пи-ип. «Ужас!»
– Мама, подожди немного. Извини, у меня все хорошо, я должна ответить на звонок по другой линии.
Щелк.
– Алло?
– Наконец-то! «Только три» чего? Милая, тебя плохо слышно. Я так беспокоился. У тебя все хорошо? – Голос Лайла действительно был скорее озабоченным, чем раздраженным.
Боже мой!
Я тут же почувствовала себя подлой злюкой. Бедный Лайл извелся, а я просто дулась, как капризный ребенок. Может, Кирби не стоит у меня учиться. В последнее время я не являюсь хорошим примером.
– Прости, Лайл, но…
Пи-ип.
«Паршиво. На другой линии мигает огонек – это мадам. Или мама?»
– Мадам? Вы еще здесь?
– Да, но уже почти готова положить трубку. Неужели что-то может быть важнее твоего будущего? Разве эта идиотская фирма, в которой ты бессмысленно выкладываешься, поможет осуществить мечты о славе оперной певицы? Разве, работая там, ты попадешь на обложку «Новостей оперы»? Попадешь? Попадешь?!
Пи-ип.
– Да, то есть нет. Я хотела сказать, что вам придется секундочку подождать, это очень важно. Обещаю, обещаю сейчас же вернуться.
Щелк.
– Я тебе перезвоню. Мадам на другой линии, ты ведь знаешь, какой она может быть. Я…
– Что?! Что ты хочешь этим сказать: «Ты ведь знаешь, какой она может быть»? Какой я могу быть, дорогая? – Из трубки вырывался пронзительный, скрипучий голос мадам.
Вдвойне паршиво. Очевидно, я еще не разобралась как следует с клавишами режима удержания.
– Извините, мадам, я так сожалею…
– Перед кем ты порочишь мое доброе имя? Что ж, хорошо. Замечательно. Если у тебя нет времени на меня, то, на верное, у «Сиэтл-опера» нет времени на тебя. Можешь по пробовать позвонить мне, когда выкроишь минутку в своем чересчур плотном графике, мисс Слишком Важная Персона, которой некогда поговорить с преподавателем вокала!
– Но…
Щелк.
«О Боже, я погибла! Она никогда, никогда не простит меня». Пи-ип. О-о-ой…
– Алло?
– Бри, милая, если у тебя нет времени поговорить с собственной матерью, ничего страшного. Я всего лишь та, что девять с половиной месяцев носила тебя под сердцем, но это, конечно, не в счет. Занимайся своей важной работой и отвечай на важные звонки.
– Но…
Щелк. Ой-ой…
Я устало нажала кнопку ожидания еще раз, надеясь, что на этот раз на проводе Лайл, а, скажем, не мистер Стюарт, губернатор Вашингтона или еще кто-нибудь, кому я могу сказать что-нибудь не то и не вовремя.
– Э-э… Лайл?
– Кто это еще может быть? Брианна, что происходит?
– Я… э-э… просто слишком много всего приходится держать в голове.
Молчание.
– Лайл?
Молчание затянулось. Наконец он глубоко вздохнул:
– Бри, дорогая, я знаю, что тебе о многом приходится думать, о свадьбе и обо всем прочем. Но ведь сейчас как раз подходящее время, чтобы разговаривать с женихом, а не избегать его. – Он добродушно рассмеялся низким голосом, от которого у меня все внутри трепетало.
(На самом деле он милый и очень красивый парень. Правда. И целуется, как прекрасный принц из сказки. М-м-м…)
– Да. Сейчас самое время для поцелуев.
Он рассмеялся еще громче:
– Для поцелуев? Бри, может, я заберу тебя после работы и мы поговорим о свадьбе, и о поцелуях, и обо всем остальном за хорошим ужином?
Я почувствовала, как мое лицо приобретает приятный оттенок вареного омара. Я что, произнесла это вслух? На счет поцелуев? Ой-ой-ой!
– Ужин… Ужин – это здорово. – Может, я все-таки смогу, если Лайл поддержит.
И, собрав все свое мужество, произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Пока я размышляла, не побиться ли головой о компьютерный монитор (в очередной раз), объявилась начальница. Сногсшибательный наряд, выражение лица – как у киллера, готового поупражняться на случайных прохожих, если жертва не появится в ближайшие десять минут.
Пронеслась мимо моего стола, зашипев:
– Не могу поверить, что ты меня в это втравила! «Любовь с первого взгляда»! Не переживу, если кто-нибудь об этом узнает. А я-то думала, что опозорилась на собрании Торговой палаты, где присутствовала в качестве нового вице-президента «Кнута и кружева». Но сегодняшнее мероприятие – худший вариант социального самоубийства.
Сверкнула глазами и прошествовала в кабинет, продолжая что-то бормотать. Я осмелилась выдохнуть, в первый раз с того момента, как увидела Кирби. Фу-ух! И отметила, что та не приказала мне отменить назначенный визит в клуб знакомств. Значит, она все же пойдет туда.
Это будет очень, очень длинный день.
Мне было необходимо оставаться невозмутимой, чтобы помочь Кирби избежать нервного срыва. Все, о чем я мечтала, – провести хоть один день в тишине и спокойствии.
Естественно, тут же зазвонил телефон.
Внешняя линия. Я коротко помолилась о том, чтобы у меня хватило духу не отвечать, но тут мимо прошла секретарша мистера Стюарта, возвращаясь из буфета, где она обычно проводит большую часть дня. И бросила неодобрительный взгляд, заметив, что я не беру трубку.
Так хотелось спросить, кто отвечает на звонки вместо нее, когда она в рабочее время председательствует на обсуждении сплетен в комнате отдыха.
Но я не сделала этого, а просто подняла трубку:
– «Кнут и кружево». Брианна слушает.
– Наконец-то, дорогая! Где ты была целую неделю? Болела? Была при смерти? Наверняка сама матушка-земля устроила тебе персональное стихийное бедствие, раз ты ни разу не перезвонила мне, да еще на такой благословенной неделе. Я ожидала по меньшей мере букета роз в благодарность за использование такого количества связей, чтобы организовать для тебя прослушивание в «Сиэтл-опера». – Мадам издала превосходно отрепетированный страдальческий вздох. – Но не беспокойся об этом. Когда мы встретимся? У нас меньше семи недель на подготовку к самому знаменательному дню твоей жизни! Естественно, за исключением дня встречи со мной.
Закатив глаза, я подумала, что у нее явные проблемы с самооценкой.
– Мадам, кстати о прослушивании. Я хотела перезвонить, но…
Звонок на другой линии. Спасена, в последнюю секунду!
– Мадам, прошу прощения, но вам придется чуть-чуть подождать.
– Но…
Щелк.
– «Кнут и кружево». Брианна слушает.
– Ну наконец-то! Ты где пропадаешь, черт побери? – Голос Лайла звучал слегка раздраженно.
– Прошу прощения? – Я произнесла это довольно холодным тоном.
Обручальное кольцо не давало права на грубость.
– Я оставил на твоем автоответчике с полдюжины сообщений. У тебя все нормально?
– Неправда, всего три, – тихо проворчала я.
Дзинь!
«Ой, черт!»
– Лайл, подожди немного.
Щелк.
– «Кнут и кружево». Брианна слушает.
– Бри, это ты? Солнышко, я боялась, что до тебя добрался какой-нибудь серийный убийца, раз ты не звонишь родной матери. Едва не отправила папу к тебе на работу. У тебя все хорошо? Где ты была? Может, у тебя телефон сломался? – Мама была взволнована, и меня начало грызть чувство вины.
Пи-ип. «Ужас!»
– Мама, подожди немного. Извини, у меня все хорошо, я должна ответить на звонок по другой линии.
Щелк.
– Алло?
– Наконец-то! «Только три» чего? Милая, тебя плохо слышно. Я так беспокоился. У тебя все хорошо? – Голос Лайла действительно был скорее озабоченным, чем раздраженным.
Боже мой!
Я тут же почувствовала себя подлой злюкой. Бедный Лайл извелся, а я просто дулась, как капризный ребенок. Может, Кирби не стоит у меня учиться. В последнее время я не являюсь хорошим примером.
– Прости, Лайл, но…
Пи-ип.
«Паршиво. На другой линии мигает огонек – это мадам. Или мама?»
– Мадам? Вы еще здесь?
– Да, но уже почти готова положить трубку. Неужели что-то может быть важнее твоего будущего? Разве эта идиотская фирма, в которой ты бессмысленно выкладываешься, поможет осуществить мечты о славе оперной певицы? Разве, работая там, ты попадешь на обложку «Новостей оперы»? Попадешь? Попадешь?!
Пи-ип.
– Да, то есть нет. Я хотела сказать, что вам придется секундочку подождать, это очень важно. Обещаю, обещаю сейчас же вернуться.
Щелк.
– Я тебе перезвоню. Мадам на другой линии, ты ведь знаешь, какой она может быть. Я…
– Что?! Что ты хочешь этим сказать: «Ты ведь знаешь, какой она может быть»? Какой я могу быть, дорогая? – Из трубки вырывался пронзительный, скрипучий голос мадам.
Вдвойне паршиво. Очевидно, я еще не разобралась как следует с клавишами режима удержания.
– Извините, мадам, я так сожалею…
– Перед кем ты порочишь мое доброе имя? Что ж, хорошо. Замечательно. Если у тебя нет времени на меня, то, на верное, у «Сиэтл-опера» нет времени на тебя. Можешь по пробовать позвонить мне, когда выкроишь минутку в своем чересчур плотном графике, мисс Слишком Важная Персона, которой некогда поговорить с преподавателем вокала!
– Но…
Щелк.
«О Боже, я погибла! Она никогда, никогда не простит меня». Пи-ип. О-о-ой…
– Алло?
– Бри, милая, если у тебя нет времени поговорить с собственной матерью, ничего страшного. Я всего лишь та, что девять с половиной месяцев носила тебя под сердцем, но это, конечно, не в счет. Занимайся своей важной работой и отвечай на важные звонки.
– Но…
Щелк. Ой-ой…
Я устало нажала кнопку ожидания еще раз, надеясь, что на этот раз на проводе Лайл, а, скажем, не мистер Стюарт, губернатор Вашингтона или еще кто-нибудь, кому я могу сказать что-нибудь не то и не вовремя.
– Э-э… Лайл?
– Кто это еще может быть? Брианна, что происходит?
– Я… э-э… просто слишком много всего приходится держать в голове.
Молчание.
– Лайл?
Молчание затянулось. Наконец он глубоко вздохнул:
– Бри, дорогая, я знаю, что тебе о многом приходится думать, о свадьбе и обо всем прочем. Но ведь сейчас как раз подходящее время, чтобы разговаривать с женихом, а не избегать его. – Он добродушно рассмеялся низким голосом, от которого у меня все внутри трепетало.
(На самом деле он милый и очень красивый парень. Правда. И целуется, как прекрасный принц из сказки. М-м-м…)
– Да. Сейчас самое время для поцелуев.
Он рассмеялся еще громче:
– Для поцелуев? Бри, может, я заберу тебя после работы и мы поговорим о свадьбе, и о поцелуях, и обо всем остальном за хорошим ужином?
Я почувствовала, как мое лицо приобретает приятный оттенок вареного омара. Я что, произнесла это вслух? На счет поцелуев? Ой-ой-ой!
– Ужин… Ужин – это здорово. – Может, я все-таки смогу, если Лайл поддержит.
И, собрав все свое мужество, произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77