теософы смачивали ладони и терли эти ручки, словно некую сокровенную часть тела в интимные минуты. От усердного натирания котлы содрогались в дьявольской пляске и издавали ужасный гул, пронизывающий до мозга костей. Затем один из чанов принялись ублажать немытые дети в майках из батика. Какой-то ребенок бойко обратился к старшему гаупткомиссару, с трудом сохранявшему самообладание:
— Пока он гудит, ты должен загадать желание.
— Я желаю, чтобы ты прекратил заниматься этой ерундой.
— Послушайте! — зашипел Штерн. Их экстатический провожатый тем временем задержался у инородного в этом месте пивного столика и заполнял серые бумажки, касавшиеся их посещения. — Зачем ломать комедию? Почему бы просто не сказать, кто мы такие?
— Когда мы увидим Кильманн и Людевига, тут же скажем, — твердым голосом ответил Тойер, хотя сильно сомневался в этом. — Тогда мы немедленно скажем.
С напряженным интересом они следили за тем, что творилось в этом сумасшедшем доме.
Матиас заставил их крутить большие деревянные колеса, это вызывало оптический эффект, известный всем еще со школьных лет. В пыльном сводчатом подвале их провожатый стал терзать смычком от контрабаса края одноногих металлических столиков, предварительно посыпав их песком. Раздались пронзительные звуки, а на металлической поверхности возникли геометрические узоры из песка. Парень представил это как чудо, а Тойеру вспомнились фотографии из учебника физики.
— Мы экспериментируем с разными металлами и разным по зернистости песком, крупным и мелким, — ликовал он. Лейдиг, растирая мочку уха, поинтересовался, что они хотят при этом выяснить. Вопрос остался без ответа.
Они снова поднялись наверх. Краем глаза Тойер заметил группу старцев — они яростно жестикулировали, а другой парень возражал им, качая головой. Один старик, с праведным гневом на лице, принял позу лотоса. Гаупткомиссар взглянул на часы: ровно три.
— Вы нам еще не все показали? — испуганно спросил он, прервав на полуслове сбивчивый рассказ Матиаса.
— Не торопитесь, мы обязательно пройдем все этапы! — сухо отрезал тот.
— Нет-нет, я не тороплюсь, — с отчаянием ответил Тойер. — Я в восторге от увиденного.
При всей своей примитивности он попал в точку и сказал именно то, что требовалось. Гид кивнул.
— Вообще-то все об этом говорят. Иногда я сижу в нашей «Невидимке» и слушаю разговоры людей, свидетельствующие о том, что наши посетители учатся постигать мир открывшимся у них духовным взором. Знаете, это самое замечательное в нашей работе. Когда пожинаешь плоды своих стараний. — С этими словами он энергично зашагал дальше.
Как и следовало (или не следовало) ожидать, в конце концов бравого футболиста-любителя и усердного сыщика Вернера Штерна усадили в тибетский храмовый колокол — некое подобие людоедского котла. Матиас большим черпаком выписывал на его стенках круги, отчего котел вибрировал и чудовищно гудел.
— Сейчас все клетки твоего тела заряжаются энергией! — кричал Матиас сквозь оглушительный вой колокола.
— Кто тебе сказал, что это не вредно? — огрызнулся Штерн, вставая.
— Оставайся на месте! — всполошился Матиас. — Сядь! Ты прерываешь энергетический поток!
В два прыжка Тойер подскочил к нему и схватил за шиворот.
— Ладно, парень, довольно. Послушай: мы не йоги, мы полицейские. И мы разыскиваем мужчину в инвалидном кресле и даму, которая каждый раз выглядит иначе — конечно, это не самое удачное описание, но другим мы не располагаем.
Хафнер даже просиял от облегчения.
— Я сомневаюсь, что у вас есть право вести тут поиски! — Матиас немедленно переключился на режим пассивного сопротивления, несомненно, многократно испытанный: он вцепился в Тойера и Штерна и буквально повис на них.
— Если уж у полиции нет такого права, тогда у кого оно имеется? — с необычным для него гневом поинтересовался Лейдиг.
— Я ничего не говорю.
Хафнер влепил ему звонкую оплеуху.
— Перестань, Хафнер! Если сейчас что-нибудь пойдет не так, собирать нам на улице окурки. — Тойер попробовал осторожно высвободиться из рук Матиаса, но не вышло.
— Прекратить насилие! — крикнул кто-то позади них. В колокольную комнату ворвались старики. На их лицах читалась готовность принять героическую смерть. — Руки прочь от юноши! Как вам не стыдно!
— Полиция! — завопил Хафнер и выставил свой жетон.
— Пока я не узнаю, в чем вы обвиняете этого чудесного парня, я вас не выпущу! — крикнул крепкий старец и решительно вцепился в дверной косяк. — Мы из Франкфурта, наша группа ведет активную борьбу с опытами на животных, — сообщил он, хотя его и не спрашивали. — Мы знаем, как обращаться с так называемыми силами охраны правопорядка, не раз с ними сталкивались.
Впрочем, на другом конце комнаты, в стороне от нежданных защитников Матиаса, имелась еще одна дверь. В нее-то и ринулись полицейские вместе со своим трофеем, оставив позади разочарованных друзей животных.
— Стойте! — крикнул им вслед старик, но они не остановились. Хафнер тащил парня под мышкой.
— Невидимка! — крикнул Тойер, когда они пробирались по грязноватому подземному ходу, со стен которого усмехались неумело намалеванные ангелы. — Что это такое? Я уверен, для нашей Крис стать невидимой — предел мечтаний…
— «Невидимка», — пискнул Матиас, задыхаясь в потных клешнях Хафнера, — наш темный бар. Им заправляет незрячий бармен Эрвин. Там можно оттачивать свои органы слуха, обоняния и вкуса…
— И слушать лапшу, которую вешают на уши, — с презрением добавил могучий сыщик. — Инвалидам там наверняка нравится. Часто там бывает некая дама из Гейдельберга? Отвечай, приятель, не тяни резину, а то мой коллега шутить не любит.
Подыгрывая шефу, Хафнер свободной правой рукой почти ласково потрепал за ухо парня, которого по-прежнему держал железной хваткой.
— Я не знаю, — глухо ответствовал Матиас. — Туда многие ходят. Впрочем, в последнее время у нас появилась одна необычайно восторженная поклонница храма. Но она не из Гейдельберга…
— Вранье все это, — отозвался Тойер. — Ведь не случайно же она в первый раз приехала с гейдельбергской группой?
— Да, точно, я вел экскурсию; она еще сказала, что приехала посмотреть… Эй, я сейчас задохнусь!
Хафнер неохотно разжал пальцы.
— Немедленно веди нас туда, — мрачно приказал он. — Живо!
Матиас, ковылявший, чуть пригнувшись, впереди, поведал, что активистка появлялась в последнее время в Доме чувств очень часто и уже стала здесь своим человеком. Ей даже позволяют пользоваться запасным входом. Их заведение основано на доверии. Хафнер дал ему пинка. Испуганный гид помог им беспрепятственно миновать рыскавших поблизости защитников животных. После двух петель и опасного перехода по висячему мостику они подошли к бару «Невидимка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Пока он гудит, ты должен загадать желание.
— Я желаю, чтобы ты прекратил заниматься этой ерундой.
— Послушайте! — зашипел Штерн. Их экстатический провожатый тем временем задержался у инородного в этом месте пивного столика и заполнял серые бумажки, касавшиеся их посещения. — Зачем ломать комедию? Почему бы просто не сказать, кто мы такие?
— Когда мы увидим Кильманн и Людевига, тут же скажем, — твердым голосом ответил Тойер, хотя сильно сомневался в этом. — Тогда мы немедленно скажем.
С напряженным интересом они следили за тем, что творилось в этом сумасшедшем доме.
Матиас заставил их крутить большие деревянные колеса, это вызывало оптический эффект, известный всем еще со школьных лет. В пыльном сводчатом подвале их провожатый стал терзать смычком от контрабаса края одноногих металлических столиков, предварительно посыпав их песком. Раздались пронзительные звуки, а на металлической поверхности возникли геометрические узоры из песка. Парень представил это как чудо, а Тойеру вспомнились фотографии из учебника физики.
— Мы экспериментируем с разными металлами и разным по зернистости песком, крупным и мелким, — ликовал он. Лейдиг, растирая мочку уха, поинтересовался, что они хотят при этом выяснить. Вопрос остался без ответа.
Они снова поднялись наверх. Краем глаза Тойер заметил группу старцев — они яростно жестикулировали, а другой парень возражал им, качая головой. Один старик, с праведным гневом на лице, принял позу лотоса. Гаупткомиссар взглянул на часы: ровно три.
— Вы нам еще не все показали? — испуганно спросил он, прервав на полуслове сбивчивый рассказ Матиаса.
— Не торопитесь, мы обязательно пройдем все этапы! — сухо отрезал тот.
— Нет-нет, я не тороплюсь, — с отчаянием ответил Тойер. — Я в восторге от увиденного.
При всей своей примитивности он попал в точку и сказал именно то, что требовалось. Гид кивнул.
— Вообще-то все об этом говорят. Иногда я сижу в нашей «Невидимке» и слушаю разговоры людей, свидетельствующие о том, что наши посетители учатся постигать мир открывшимся у них духовным взором. Знаете, это самое замечательное в нашей работе. Когда пожинаешь плоды своих стараний. — С этими словами он энергично зашагал дальше.
Как и следовало (или не следовало) ожидать, в конце концов бравого футболиста-любителя и усердного сыщика Вернера Штерна усадили в тибетский храмовый колокол — некое подобие людоедского котла. Матиас большим черпаком выписывал на его стенках круги, отчего котел вибрировал и чудовищно гудел.
— Сейчас все клетки твоего тела заряжаются энергией! — кричал Матиас сквозь оглушительный вой колокола.
— Кто тебе сказал, что это не вредно? — огрызнулся Штерн, вставая.
— Оставайся на месте! — всполошился Матиас. — Сядь! Ты прерываешь энергетический поток!
В два прыжка Тойер подскочил к нему и схватил за шиворот.
— Ладно, парень, довольно. Послушай: мы не йоги, мы полицейские. И мы разыскиваем мужчину в инвалидном кресле и даму, которая каждый раз выглядит иначе — конечно, это не самое удачное описание, но другим мы не располагаем.
Хафнер даже просиял от облегчения.
— Я сомневаюсь, что у вас есть право вести тут поиски! — Матиас немедленно переключился на режим пассивного сопротивления, несомненно, многократно испытанный: он вцепился в Тойера и Штерна и буквально повис на них.
— Если уж у полиции нет такого права, тогда у кого оно имеется? — с необычным для него гневом поинтересовался Лейдиг.
— Я ничего не говорю.
Хафнер влепил ему звонкую оплеуху.
— Перестань, Хафнер! Если сейчас что-нибудь пойдет не так, собирать нам на улице окурки. — Тойер попробовал осторожно высвободиться из рук Матиаса, но не вышло.
— Прекратить насилие! — крикнул кто-то позади них. В колокольную комнату ворвались старики. На их лицах читалась готовность принять героическую смерть. — Руки прочь от юноши! Как вам не стыдно!
— Полиция! — завопил Хафнер и выставил свой жетон.
— Пока я не узнаю, в чем вы обвиняете этого чудесного парня, я вас не выпущу! — крикнул крепкий старец и решительно вцепился в дверной косяк. — Мы из Франкфурта, наша группа ведет активную борьбу с опытами на животных, — сообщил он, хотя его и не спрашивали. — Мы знаем, как обращаться с так называемыми силами охраны правопорядка, не раз с ними сталкивались.
Впрочем, на другом конце комнаты, в стороне от нежданных защитников Матиаса, имелась еще одна дверь. В нее-то и ринулись полицейские вместе со своим трофеем, оставив позади разочарованных друзей животных.
— Стойте! — крикнул им вслед старик, но они не остановились. Хафнер тащил парня под мышкой.
— Невидимка! — крикнул Тойер, когда они пробирались по грязноватому подземному ходу, со стен которого усмехались неумело намалеванные ангелы. — Что это такое? Я уверен, для нашей Крис стать невидимой — предел мечтаний…
— «Невидимка», — пискнул Матиас, задыхаясь в потных клешнях Хафнера, — наш темный бар. Им заправляет незрячий бармен Эрвин. Там можно оттачивать свои органы слуха, обоняния и вкуса…
— И слушать лапшу, которую вешают на уши, — с презрением добавил могучий сыщик. — Инвалидам там наверняка нравится. Часто там бывает некая дама из Гейдельберга? Отвечай, приятель, не тяни резину, а то мой коллега шутить не любит.
Подыгрывая шефу, Хафнер свободной правой рукой почти ласково потрепал за ухо парня, которого по-прежнему держал железной хваткой.
— Я не знаю, — глухо ответствовал Матиас. — Туда многие ходят. Впрочем, в последнее время у нас появилась одна необычайно восторженная поклонница храма. Но она не из Гейдельберга…
— Вранье все это, — отозвался Тойер. — Ведь не случайно же она в первый раз приехала с гейдельбергской группой?
— Да, точно, я вел экскурсию; она еще сказала, что приехала посмотреть… Эй, я сейчас задохнусь!
Хафнер неохотно разжал пальцы.
— Немедленно веди нас туда, — мрачно приказал он. — Живо!
Матиас, ковылявший, чуть пригнувшись, впереди, поведал, что активистка появлялась в последнее время в Доме чувств очень часто и уже стала здесь своим человеком. Ей даже позволяют пользоваться запасным входом. Их заведение основано на доверии. Хафнер дал ему пинка. Испуганный гид помог им беспрепятственно миновать рыскавших поблизости защитников животных. После двух петель и опасного перехода по висячему мостику они подошли к бару «Невидимка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78