Через несколько минут охранник находит информацию о «рено эстейт», принадлежащем Рэйчел.
В описании говорится, что машина была обнаружена на Белсайз-авеню со вставленным ключом зажигания и открытой дверцей. Из салона похищены стереосистема и одно сиденье.
Охранник ведет нас по парковке, разделенной на квадраты.
Машина Рэйчел залита дождем, свет не включается, когда я открываю дверцу. Я забираюсь внутрь и машинально захлопываю дверь.
Переднее пассажирское сиденье отсутствует. Там, где оно находилось, на полу лежит темное одеяло. Аккуратно подняв его, я обнаруживаю бутылку с водой, шоколадные батончики и ручной перископ.
– Кто-то должен был лечь на пол и спрятаться, – говорит Джо.
– Вероятно, Рэйчел доставляла выкуп. И кто-то поехал с ней.
Мы думаем об одном и том же: был ли это я? Кэмпбелл назвал меня борцом за правосудие. Алексей сказал, что уговор не предусматривал участия полиции, значит, за нами не следили ни на машинах, ни на мотоциклах, ни с воздуха.
– Если бы я взялся доставлять выкуп, в чем мне следовало быть уверенным?
– В том, что девочка жива, – говорит Джо.
– Да, но помимо этого, когда я ехал на передачу, о чем бы я позаботился?
Джо пожимает плечами. Я отвечаю за него:
– О прикрытии. Я захотел бы, чтобы кто-то ехал за мной, по крайней мере на расстоянии. И я позаботился бы о том, чтобы они меня не потеряли.
– Каким образом?
– При помощи передатчика. Один я спрятал бы в выкуп, а второй установил бы в машине.
Внезапно весь мир сжимается до одной-единственной мысли. Вот почему Алексей нашел меня у тюрьмы. И вот почему Кибел хотел обыскать дом. Кто-то сказал ему о бриллиантах. Бриллианты теперь у Али.
Один гудок, второй, третий…
– Али, возьми трубку. Возьми сейчас же! – Я жду несколько секунд. Она не отвечает.
Набираю ее домашний номер.
– Алло.
– Куда ты дела мое пальто?
– Оно здесь.
– Оставайся на месте! Запри дверь. Не подходи к окнам.
– Что случилось?
– Пожалуйста, Али, делай, как я говорю. В бриллиантах установлен передатчик. Поэтому Алексей и смог меня выследить.
Улица внезапно исчезла. Джо вдавил педаль газа, петляя по переулкам, срезая путь через дворы и парковки. Одному богу известно, где он научился так водить. Он либо профи, либо абсолютный чайник, который хочет выкинуть нас из салона через лобовое стекло.
– Какие бриллианты? О чем вы говорите? – возмущается он.
– Замолчите и следите за дорогой.
Али еще у телефона.
– Может, я и ошибаюсь насчет передатчика, – говорю я ей. – Расслабься.
Но она уже вскрывает пакеты. Слышен звук ломающегося пенопласта. Я знаю, что она сейчас обнаружит. Радиопередатчики могут весить меньше восьмидесяти граммов, а батареек в них хватает на три, может, четыре недели. Пол моей кухни был покрыт обрывками полиэтилена и пенопластом, в котором я проделывал ножом дырки.
– Я его нашла.
– Отсоедини батарейку.
Джо орет на меня:
– У вас бриллианты Алексея Кузнеца? Вы спятили?
Машина выезжает на Олбани-стрит и резко тормозит, вливаясь в поток транспорта. Потом снова набирает скорость, и мы перескакиваем через «лежачего полицейского».
Али живет в бедном, обветшалом квартале в Хэкни, на узкой улице, полной закопченных складов и заколоченных витрин. Она все еще у телефона.
– Где вы сейчас?
– Близко. У тебя выключен свет?
– Да.
Я слышу, как ей звонят в дверь.
– Ты кого-то ждешь?
– Нет.
– Тогда не открывай.
Десять… двадцать… тридцать секунд. Раздается звук разбитого стекла.
– Кто-то разбил стекло в двери, – говорит Али осипшим от страха голосом. Слышен звон сработавшей сигнализации.
– Ты вооружена?
– Да.
– Просто отдай им бриллианты, Али. Не надо рисковать.
– Да, сэр. Я больше не могу говорить. Поспешите!
Следующие несколько минут – самые долгие в моей жизни. Джо ведет машину на бешеной скорости, резко тормозя на поворотах и светофорах. Выехав на встречную полосу, он обгоняет три автобуса, заставляя машины шарахаться на обочину.
Отчаянно крутанув руль, он едва вписывается в крутой поворот. Меня отбрасывает на дверь, телефон бьет меня по уху. Я звоню в полицию, чтобы заявить о нападении на их сотрудника.
– Следующий поворот налево… примерно в середине улицы…
По обеим сторонам дороги выстроились шеренги домов. Фонари окрасили их в желтый цвет, от каменных фасадов до занавесок.
Дом Али прямо по курсу. Сигнализация все еще слышна. Выскочив из машины, я почти бегом направляюсь к дому. Джо кричит, чтобы я помедлил.
За распахнутой входной дверью зияет темнота. Прижавшись спиной к стене, я заглядываю внутрь. Вижу прихожую и лестницу, ведущую наверх. Проскользнув в дом, я жду, пока глаза привыкнут к темноте.
Я приходил к Али лишь однажды. Это было несколько лет назад. Тогда мы сидели в садике на крыше, положив ноги на перила, и попивали пиво. Все казалось золотым в лучах заката, и тогда я подумал, что, возможно, Лондон и впрямь новый Вавилон. Но эта мысль быстро погрузилась во тьму.
Из глубин памяти извлекается план квартиры.
Сразу налево гостиная, дальше столовая. Прямо за моей спиной – кухня. В лунном свете, проникающем через окно, не видно никаких зловещих силуэтов.
Пронзительный вой сигнализации действует мне на нервы. Ощупывая пальцами стену, я ищу панель управления. Сигнализация подсоединена к центральной проводке, у нее дополнительная батарейка на двенадцать вольт и защита от выключения.
Кто-то кладет руку мне на плечо и едва не получает удар костылем. К счастью, я вовремя понимаю, что это Джо. Во весь голос, чтобы он меня услышал, я велю ему пойти на улицу, найти звонок сигнализации и сбить его со стены.
– Чем?
– Включите воображение.
Он исчезает, а я проверяю кухню и гостиную. За окном светит фонарь, и мне видно, как Джо переходит улицу с автомобильной покрышкой в руках. Забравшись на кирпичную стену, он размахивается и бьет своим орудием по звонку. Еще пара попыток, и внезапно наступает тишина. Перемена столь разительная, что кажется, будто упало давление.
Осмотрев первый этаж, я тихо подхожу к лестнице, ведущей наверх. При всей моей нелюбви к оружию сейчас я жалею, что у меня его нет. Мой пистолет находится на дне реки или же на черном рынке.
На втором этаже я останавливаюсь и прислушиваюсь. Слышу только удары собственного сердца. Потом различаю в тишине еще один звук: чье-то дыхание. Прижав ухо к двери, я жду новых звуков.
Поудобнее ухватив костыль, я поворачиваю ручку и открываю дверь. Там настоящая темнота, не то что сумерки за моей спиной.
Здесь я тоже жду.
Я слышу короткий скрип пружин. Это кто-то дернулся на кровати – не от страха, а скорее от напряжения. Метнувшись вперед, включаю свет. Али сидит, вжавшись в стену, ее МР5 нацелен прямо мне в грудь.
Мы смотрим друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
В описании говорится, что машина была обнаружена на Белсайз-авеню со вставленным ключом зажигания и открытой дверцей. Из салона похищены стереосистема и одно сиденье.
Охранник ведет нас по парковке, разделенной на квадраты.
Машина Рэйчел залита дождем, свет не включается, когда я открываю дверцу. Я забираюсь внутрь и машинально захлопываю дверь.
Переднее пассажирское сиденье отсутствует. Там, где оно находилось, на полу лежит темное одеяло. Аккуратно подняв его, я обнаруживаю бутылку с водой, шоколадные батончики и ручной перископ.
– Кто-то должен был лечь на пол и спрятаться, – говорит Джо.
– Вероятно, Рэйчел доставляла выкуп. И кто-то поехал с ней.
Мы думаем об одном и том же: был ли это я? Кэмпбелл назвал меня борцом за правосудие. Алексей сказал, что уговор не предусматривал участия полиции, значит, за нами не следили ни на машинах, ни на мотоциклах, ни с воздуха.
– Если бы я взялся доставлять выкуп, в чем мне следовало быть уверенным?
– В том, что девочка жива, – говорит Джо.
– Да, но помимо этого, когда я ехал на передачу, о чем бы я позаботился?
Джо пожимает плечами. Я отвечаю за него:
– О прикрытии. Я захотел бы, чтобы кто-то ехал за мной, по крайней мере на расстоянии. И я позаботился бы о том, чтобы они меня не потеряли.
– Каким образом?
– При помощи передатчика. Один я спрятал бы в выкуп, а второй установил бы в машине.
Внезапно весь мир сжимается до одной-единственной мысли. Вот почему Алексей нашел меня у тюрьмы. И вот почему Кибел хотел обыскать дом. Кто-то сказал ему о бриллиантах. Бриллианты теперь у Али.
Один гудок, второй, третий…
– Али, возьми трубку. Возьми сейчас же! – Я жду несколько секунд. Она не отвечает.
Набираю ее домашний номер.
– Алло.
– Куда ты дела мое пальто?
– Оно здесь.
– Оставайся на месте! Запри дверь. Не подходи к окнам.
– Что случилось?
– Пожалуйста, Али, делай, как я говорю. В бриллиантах установлен передатчик. Поэтому Алексей и смог меня выследить.
Улица внезапно исчезла. Джо вдавил педаль газа, петляя по переулкам, срезая путь через дворы и парковки. Одному богу известно, где он научился так водить. Он либо профи, либо абсолютный чайник, который хочет выкинуть нас из салона через лобовое стекло.
– Какие бриллианты? О чем вы говорите? – возмущается он.
– Замолчите и следите за дорогой.
Али еще у телефона.
– Может, я и ошибаюсь насчет передатчика, – говорю я ей. – Расслабься.
Но она уже вскрывает пакеты. Слышен звук ломающегося пенопласта. Я знаю, что она сейчас обнаружит. Радиопередатчики могут весить меньше восьмидесяти граммов, а батареек в них хватает на три, может, четыре недели. Пол моей кухни был покрыт обрывками полиэтилена и пенопластом, в котором я проделывал ножом дырки.
– Я его нашла.
– Отсоедини батарейку.
Джо орет на меня:
– У вас бриллианты Алексея Кузнеца? Вы спятили?
Машина выезжает на Олбани-стрит и резко тормозит, вливаясь в поток транспорта. Потом снова набирает скорость, и мы перескакиваем через «лежачего полицейского».
Али живет в бедном, обветшалом квартале в Хэкни, на узкой улице, полной закопченных складов и заколоченных витрин. Она все еще у телефона.
– Где вы сейчас?
– Близко. У тебя выключен свет?
– Да.
Я слышу, как ей звонят в дверь.
– Ты кого-то ждешь?
– Нет.
– Тогда не открывай.
Десять… двадцать… тридцать секунд. Раздается звук разбитого стекла.
– Кто-то разбил стекло в двери, – говорит Али осипшим от страха голосом. Слышен звон сработавшей сигнализации.
– Ты вооружена?
– Да.
– Просто отдай им бриллианты, Али. Не надо рисковать.
– Да, сэр. Я больше не могу говорить. Поспешите!
Следующие несколько минут – самые долгие в моей жизни. Джо ведет машину на бешеной скорости, резко тормозя на поворотах и светофорах. Выехав на встречную полосу, он обгоняет три автобуса, заставляя машины шарахаться на обочину.
Отчаянно крутанув руль, он едва вписывается в крутой поворот. Меня отбрасывает на дверь, телефон бьет меня по уху. Я звоню в полицию, чтобы заявить о нападении на их сотрудника.
– Следующий поворот налево… примерно в середине улицы…
По обеим сторонам дороги выстроились шеренги домов. Фонари окрасили их в желтый цвет, от каменных фасадов до занавесок.
Дом Али прямо по курсу. Сигнализация все еще слышна. Выскочив из машины, я почти бегом направляюсь к дому. Джо кричит, чтобы я помедлил.
За распахнутой входной дверью зияет темнота. Прижавшись спиной к стене, я заглядываю внутрь. Вижу прихожую и лестницу, ведущую наверх. Проскользнув в дом, я жду, пока глаза привыкнут к темноте.
Я приходил к Али лишь однажды. Это было несколько лет назад. Тогда мы сидели в садике на крыше, положив ноги на перила, и попивали пиво. Все казалось золотым в лучах заката, и тогда я подумал, что, возможно, Лондон и впрямь новый Вавилон. Но эта мысль быстро погрузилась во тьму.
Из глубин памяти извлекается план квартиры.
Сразу налево гостиная, дальше столовая. Прямо за моей спиной – кухня. В лунном свете, проникающем через окно, не видно никаких зловещих силуэтов.
Пронзительный вой сигнализации действует мне на нервы. Ощупывая пальцами стену, я ищу панель управления. Сигнализация подсоединена к центральной проводке, у нее дополнительная батарейка на двенадцать вольт и защита от выключения.
Кто-то кладет руку мне на плечо и едва не получает удар костылем. К счастью, я вовремя понимаю, что это Джо. Во весь голос, чтобы он меня услышал, я велю ему пойти на улицу, найти звонок сигнализации и сбить его со стены.
– Чем?
– Включите воображение.
Он исчезает, а я проверяю кухню и гостиную. За окном светит фонарь, и мне видно, как Джо переходит улицу с автомобильной покрышкой в руках. Забравшись на кирпичную стену, он размахивается и бьет своим орудием по звонку. Еще пара попыток, и внезапно наступает тишина. Перемена столь разительная, что кажется, будто упало давление.
Осмотрев первый этаж, я тихо подхожу к лестнице, ведущей наверх. При всей моей нелюбви к оружию сейчас я жалею, что у меня его нет. Мой пистолет находится на дне реки или же на черном рынке.
На втором этаже я останавливаюсь и прислушиваюсь. Слышу только удары собственного сердца. Потом различаю в тишине еще один звук: чье-то дыхание. Прижав ухо к двери, я жду новых звуков.
Поудобнее ухватив костыль, я поворачиваю ручку и открываю дверь. Там настоящая темнота, не то что сумерки за моей спиной.
Здесь я тоже жду.
Я слышу короткий скрип пружин. Это кто-то дернулся на кровати – не от страха, а скорее от напряжения. Метнувшись вперед, включаю свет. Али сидит, вжавшись в стену, ее МР5 нацелен прямо мне в грудь.
Мы смотрим друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91