Позняков.
Сюжет басни принадлежит, по-видимому, самому Лафонтену. Не без основания указывали (Флёри) на сходство этой басни с басней Крылова: "Котенок и Скворец".
216. Скупой и Обезьяна
(Du Thesauriseur)
Копил деньжонки некий человек.
Известно всем, что это заблужденье
До гнусного в иных доходит увлеченья.
Так о своих червонцах целый век
И этот думал без зазренья,
Себе устроив уголок,
Куда бы вор залезть не мог.
Скупой и Обезьяна
Тут с наслаждением (по-моему, - противным,
По нем - высоким) он копил, копил;
И дни и ночи счеты все сводил
Своим рублям и гривнам;
Но недочет в них он частенько находил.
И мудрено ль? Его же обезьяна
(Куда хозяина умней!)
Была причиною изъяна:
Она любила блеск червонцев и рублей,
Блеск благородного металла,
Когда, при свете солнечных лучей,
Через окно монеты в озеро бросала.
(И то сказать:
Хоть легкомысленно, хоть есть тут вероломство,
А все же лучше, чем пустое скопидомство;
И если их сличать,
Кому отдать, не знаешь, предпочтенье,
Чье благороднее и выше наслажденье).
Вот как-то раз она задумала принесть
Сокровища все сразу в жертву водяному,
И множества монет не перечесть,
Что бросила она, пока хозяин к дому
Вернулся своему. По счастью, он
Тогда пришел, когда не все червонцы
Успели прихвастнуть своей игрой на солнце,
А то бы всем пришлось им быть, где Посейдон
Под утро слушает русалок тихий стон;
У скряги ж в сундуках все было б чисто...
Бывают и у нас такие финансисты.
Н. Позняков.
Сюжет заимствован у французского писателя Тристана Л'Эрмита ((1670), придворного вельможи, покровителя поэтов, занимавшегося историей и геральдикой.
217. Две Козы
(Les deux Chevres)
По жердочке чрез ров шла чопорно Коза,
Навстречу ей другая.
-Ах, дерзкая какая!
Где у тебя глаза?
Не видишь разве ты, что пред тобою дама?
Посторонись!
-Направо кругом обернись
Сама, а я упряма....
Да почему ты дама?
Такая же коза, как я.
-Как ты? Ты чья?
Ты шустера Абрама,
А я исправница! Исправник барин мой!
Майор! -Так что ж? И мой осьмого также класса,
Честнее твоего драбанта Брамербасса,
Да поумней, чем твой.
Абрам Самойлыч Блут, штаб-лекарь,
Всем лекарям у нас в губернии пример:
Он оператор, акушер,
Им не нахвалится аптекарь,
А твой Исправник-то головкой очень слаб,
В делах он знает меньше баб,
Лишь мастер драться с мужиками,
Дерет с них кожу он обеими руками.
Не правду, что ли, говорю?
Пойдем к секретарю
Иль к стряпчему, спроси. -Вот я ж тебя рогами.
-Есть роги и у нас; бодаемся мы сами.
Сошлись, нагнувшися, и стукнулися лбами.
Летит исправница, штаб-лекарша летит,
Летят вниз обе вверх ногами.
Ров преглубокий был; на дне лежал гранит,
Две Козы
Бух Козы об него, и поминай как звали!
Вороны с галками тут долго пировали.
Пустая, право, честь
Вперед идти иль выше сесть.
Что до меня, так я, ей-Богу,
Дам всякому скоту дорогу.
Признаться, я ведь трус:
Скотов и женщин злых особенно боюсь.
Измайлов.
Содержание этой басни в нескольких строках прозы было дано Фенелоном герцогу Бургундскому как тема для латинского сочинения. Это сочинение, исправленное учителем, хранится во французской Национальной библиотеке.
Герцогу Бургундскому
(просившему Лафонтена написать басню под
заглавием "Мышь и Кот")
Для Принца юного, кому, во имя Славы,
Перо мое алтарь в рассказах возведет,
Как сочиню я басню для забавы,
Носящую заглавье "Мышь и Кот"
Красавицы ли в ней я дам изображенье,
К которой все сердца влюбленные влечет?
Она же, к мукам их не зная сожаленья,
Играет ими, словно Мышью-Кот.
Фортуну ль изберу стихов моих предметом?
Она друзей своих жестоко предает,
И чаще, чем ее подозревают в этом,
Играет ими, словно Мышью-Кот.
Иль будет выведен ее избранник мною,
Монарх, достигнувши могущества высот?
С сильнейшими из недругов порою
Он забавляется такою же игрою
Как с Мышью-Кот.
Но предисловие я продолжать не смею...
Ведь если избежать я не смогу длиннот,
Принц позабавится над Музою моею,
Как Мышью - Кот.
О. Чюмина.
218. Старый Кот и Мышонок
(Le vieux Chat et la jeune Souris)
Молоденький, неопытный Мышонок,
Чуть из пеленок,
Попался в когти старому Коту,
И так к нему взмолился в оправданье:
"Оставь меня... пусти... Какую тяготу
И для кого ты видишь от созданья
Такого слабого и хилого, как я?
Я ростом очень мал, так много ли изъяну
Хозяину от моего житья?
Велик ли вред его карману?
Нет, в тягость ни ему,
И в доме никому
Я никогда не стану:
Я с хлебной корочки сыта,
А с грецкого ореха уж толстею...
Оставь же, отпусти... Ну, что я для Кота?..
Я для котят лишь прелести имею:
Старый Кот и Мышонок
Детишкам ты своим меня прибереги".
А Кот в ответ: - Не лги!
Меня не проведешь подобными речами...
Глухих морочь! А старому Коту
Невмоготу
Прельщаться глупыми словами:
Мышонку от Кота смешно бы ждать пощады,
Мы Паркам помогать всегда и всюду рады;
Таков закон для вас, мышей,
И по таким законам
Под острием моих когтей,
Не для моих детей,
А мне поплатитесь своим последним стоном.
И слово Кот сдержал.
А к басенке моей
Вот что скажу я в добавленье:
Мне, право, юноша милей,
Мечтами юноша, надеждами живей,
У старцев же сердца черствей,
И в них уже давно заглохло сожаленье.
Н. Позняков.
Из сборника Абстемия (прим. к б. 24). На русский язык басня переведена была Жуковским ("Старый Кот и молодая Мышь").
219. Больной Олень
(Le Cerf malade)
В стране, где множество оленей быстрых жило,
Один Олень однажды занемог.
И вот к нему друзей отвсюду привалило:
Кто повидаться с ним, кто дать совет, как мог,
Кто душу потянуть докучным утешеньем.
"Эх, господа! меня оставьте умирать,
Тут слабо зашептал Олень им.
Поверьте, вовремя сумеет оборвать
Мне жизни нитку Парка злая;
Меня томите только вы, рыдая".
Как бы не так! Больному исполать!
По правилам всю эту процедуру
Исполнили друзья и возвратились вспять.
Но даром унести свою оттуда шкуру
Не захотел никто (был, благо, болен сам),
И честь воздали так его лугам, лесам,
Что бедному одну оставили опушку.
Пришло хоть с голоду ложись да помирай!..
Так люди отдают за ястреба кукушку...
К тебе взываю я, к тебе из края в край,
О род людской! Тебе сказать хочу я,
Что тело ближнему и дух его врачуя,
Но награждая сам себя,
Едва ль ты действуешь любя:
Ты ищешь лишь себе поживы да забавы...
Но... тщетен мой призыв... О времена! о нравы!..
Н. Позняков.
Заимствовано из книги "Esope francois" Desmay (1677). Тот же сюжет у Локмана (прим. к б. 19).
220. Летучая Мышь, Куст и Утка
(Le Chauve Souris, le Buisson et le Canard)
Однажды Мышь летучая и Утка,
Увидевши, что вовсе жизнь не шутка,
И придорожный Куст с собою прихватив
(Он также был не очень-то счастлив),
Чтоб сообща дела свои поправить
Торговлею, в союз вошли,
Конторы, факторов, агентов завели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Сюжет басни принадлежит, по-видимому, самому Лафонтену. Не без основания указывали (Флёри) на сходство этой басни с басней Крылова: "Котенок и Скворец".
216. Скупой и Обезьяна
(Du Thesauriseur)
Копил деньжонки некий человек.
Известно всем, что это заблужденье
До гнусного в иных доходит увлеченья.
Так о своих червонцах целый век
И этот думал без зазренья,
Себе устроив уголок,
Куда бы вор залезть не мог.
Скупой и Обезьяна
Тут с наслаждением (по-моему, - противным,
По нем - высоким) он копил, копил;
И дни и ночи счеты все сводил
Своим рублям и гривнам;
Но недочет в них он частенько находил.
И мудрено ль? Его же обезьяна
(Куда хозяина умней!)
Была причиною изъяна:
Она любила блеск червонцев и рублей,
Блеск благородного металла,
Когда, при свете солнечных лучей,
Через окно монеты в озеро бросала.
(И то сказать:
Хоть легкомысленно, хоть есть тут вероломство,
А все же лучше, чем пустое скопидомство;
И если их сличать,
Кому отдать, не знаешь, предпочтенье,
Чье благороднее и выше наслажденье).
Вот как-то раз она задумала принесть
Сокровища все сразу в жертву водяному,
И множества монет не перечесть,
Что бросила она, пока хозяин к дому
Вернулся своему. По счастью, он
Тогда пришел, когда не все червонцы
Успели прихвастнуть своей игрой на солнце,
А то бы всем пришлось им быть, где Посейдон
Под утро слушает русалок тихий стон;
У скряги ж в сундуках все было б чисто...
Бывают и у нас такие финансисты.
Н. Позняков.
Сюжет заимствован у французского писателя Тристана Л'Эрмита ((1670), придворного вельможи, покровителя поэтов, занимавшегося историей и геральдикой.
217. Две Козы
(Les deux Chevres)
По жердочке чрез ров шла чопорно Коза,
Навстречу ей другая.
-Ах, дерзкая какая!
Где у тебя глаза?
Не видишь разве ты, что пред тобою дама?
Посторонись!
-Направо кругом обернись
Сама, а я упряма....
Да почему ты дама?
Такая же коза, как я.
-Как ты? Ты чья?
Ты шустера Абрама,
А я исправница! Исправник барин мой!
Майор! -Так что ж? И мой осьмого также класса,
Честнее твоего драбанта Брамербасса,
Да поумней, чем твой.
Абрам Самойлыч Блут, штаб-лекарь,
Всем лекарям у нас в губернии пример:
Он оператор, акушер,
Им не нахвалится аптекарь,
А твой Исправник-то головкой очень слаб,
В делах он знает меньше баб,
Лишь мастер драться с мужиками,
Дерет с них кожу он обеими руками.
Не правду, что ли, говорю?
Пойдем к секретарю
Иль к стряпчему, спроси. -Вот я ж тебя рогами.
-Есть роги и у нас; бодаемся мы сами.
Сошлись, нагнувшися, и стукнулися лбами.
Летит исправница, штаб-лекарша летит,
Летят вниз обе вверх ногами.
Ров преглубокий был; на дне лежал гранит,
Две Козы
Бух Козы об него, и поминай как звали!
Вороны с галками тут долго пировали.
Пустая, право, честь
Вперед идти иль выше сесть.
Что до меня, так я, ей-Богу,
Дам всякому скоту дорогу.
Признаться, я ведь трус:
Скотов и женщин злых особенно боюсь.
Измайлов.
Содержание этой басни в нескольких строках прозы было дано Фенелоном герцогу Бургундскому как тема для латинского сочинения. Это сочинение, исправленное учителем, хранится во французской Национальной библиотеке.
Герцогу Бургундскому
(просившему Лафонтена написать басню под
заглавием "Мышь и Кот")
Для Принца юного, кому, во имя Славы,
Перо мое алтарь в рассказах возведет,
Как сочиню я басню для забавы,
Носящую заглавье "Мышь и Кот"
Красавицы ли в ней я дам изображенье,
К которой все сердца влюбленные влечет?
Она же, к мукам их не зная сожаленья,
Играет ими, словно Мышью-Кот.
Фортуну ль изберу стихов моих предметом?
Она друзей своих жестоко предает,
И чаще, чем ее подозревают в этом,
Играет ими, словно Мышью-Кот.
Иль будет выведен ее избранник мною,
Монарх, достигнувши могущества высот?
С сильнейшими из недругов порою
Он забавляется такою же игрою
Как с Мышью-Кот.
Но предисловие я продолжать не смею...
Ведь если избежать я не смогу длиннот,
Принц позабавится над Музою моею,
Как Мышью - Кот.
О. Чюмина.
218. Старый Кот и Мышонок
(Le vieux Chat et la jeune Souris)
Молоденький, неопытный Мышонок,
Чуть из пеленок,
Попался в когти старому Коту,
И так к нему взмолился в оправданье:
"Оставь меня... пусти... Какую тяготу
И для кого ты видишь от созданья
Такого слабого и хилого, как я?
Я ростом очень мал, так много ли изъяну
Хозяину от моего житья?
Велик ли вред его карману?
Нет, в тягость ни ему,
И в доме никому
Я никогда не стану:
Я с хлебной корочки сыта,
А с грецкого ореха уж толстею...
Оставь же, отпусти... Ну, что я для Кота?..
Я для котят лишь прелести имею:
Старый Кот и Мышонок
Детишкам ты своим меня прибереги".
А Кот в ответ: - Не лги!
Меня не проведешь подобными речами...
Глухих морочь! А старому Коту
Невмоготу
Прельщаться глупыми словами:
Мышонку от Кота смешно бы ждать пощады,
Мы Паркам помогать всегда и всюду рады;
Таков закон для вас, мышей,
И по таким законам
Под острием моих когтей,
Не для моих детей,
А мне поплатитесь своим последним стоном.
И слово Кот сдержал.
А к басенке моей
Вот что скажу я в добавленье:
Мне, право, юноша милей,
Мечтами юноша, надеждами живей,
У старцев же сердца черствей,
И в них уже давно заглохло сожаленье.
Н. Позняков.
Из сборника Абстемия (прим. к б. 24). На русский язык басня переведена была Жуковским ("Старый Кот и молодая Мышь").
219. Больной Олень
(Le Cerf malade)
В стране, где множество оленей быстрых жило,
Один Олень однажды занемог.
И вот к нему друзей отвсюду привалило:
Кто повидаться с ним, кто дать совет, как мог,
Кто душу потянуть докучным утешеньем.
"Эх, господа! меня оставьте умирать,
Тут слабо зашептал Олень им.
Поверьте, вовремя сумеет оборвать
Мне жизни нитку Парка злая;
Меня томите только вы, рыдая".
Как бы не так! Больному исполать!
По правилам всю эту процедуру
Исполнили друзья и возвратились вспять.
Но даром унести свою оттуда шкуру
Не захотел никто (был, благо, болен сам),
И честь воздали так его лугам, лесам,
Что бедному одну оставили опушку.
Пришло хоть с голоду ложись да помирай!..
Так люди отдают за ястреба кукушку...
К тебе взываю я, к тебе из края в край,
О род людской! Тебе сказать хочу я,
Что тело ближнему и дух его врачуя,
Но награждая сам себя,
Едва ль ты действуешь любя:
Ты ищешь лишь себе поживы да забавы...
Но... тщетен мой призыв... О времена! о нравы!..
Н. Позняков.
Заимствовано из книги "Esope francois" Desmay (1677). Тот же сюжет у Локмана (прим. к б. 19).
220. Летучая Мышь, Куст и Утка
(Le Chauve Souris, le Buisson et le Canard)
Однажды Мышь летучая и Утка,
Увидевши, что вовсе жизнь не шутка,
И придорожный Куст с собою прихватив
(Он также был не очень-то счастлив),
Чтоб сообща дела свои поправить
Торговлею, в союз вошли,
Конторы, факторов, агентов завели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67