Отделенный от них столешницей, капитан милиции барабанил пальцами по папиросной коробке.
– Скажите, где мой товарищ, Гостинцев? – спросил Костя.
– К сожалению, мы тоже не знаем, – ответил капитан. – Я попрошу вас рассказать, что произошло, когда Раменкова отправилась нам звонить. Можете?
– Пожалуйста. – И студент, стараясь сохранять предельную точность, рассказал о том немногом, чему был свидетелем.
– Вам или Гостинцеву пришла в голову мысль, что парадная может быть проходной?
– Не помню, знаете…
– Вы в дом не входили?
– Даже не заглядывал.
– Так… – Капитан снова начал барабанить пальцами. – Странно. Очень странно…
– Ничего странного нет, – прервал его Костя. – Мы же разделились. Я наблюдал во дворе…
– Странно, – жёстко сказал капитан, – что мы не обнаружили в доме Гостинцева. И Подклёнова – тоже.
– Не может быть! – не удержался от наивного выкрика студент.
Капитан чуть заметно усмехнулся, потом спросил:
– Вы уверены, что вошедший в дом номер семнадцать человек был Подклёновым?
Костя растерянно посмотрел на него, потом на Люду. Даже развел руками.
– Конечно…
В тоне его капитан не услышал уверенности. Не услышал её и сам Костя. Больше того, он вдруг перестал верить в то, что человек в мокром пыльнике был Подклёнов. Они с Семёном видели только спину. Люда тоже видела одну спину. И у человека не было полевой сумки, наконец!..
– Это Подклёнов, – твёрдо сказала Люда, точно угадав сомнения Кости.
– Видите ли, – капитан пододвинул к себе пачку, достал «беломорину», но не прикурил её, – парадная не проходная. Четыре коммунальных квартиры. Не только мужчины, похожие на Подклёнова, но и вообще мужчины, которых можно было бы заподозрить в связи с такими, как он, в доме не проживают. В момент осмотра мужчин в комнатах оказалось трое: два пенсионера и шофёр «Скорой помощи», спавший после ночного дежурства. Вот так! – Он поднял глаза на Костю, перевёл на Люду и, вычиркнув спичку, стал с нарочитым усердием раскуривать папиросу.
Костя понимал, что пауза выполняет какую-то служебную нагрузку. Он ждал, что скажут дальше. А капитан не торопился, затягивая молчание. Наконец, выдохнув дым, сказал:
– Но мы знаем, что посторонние мужчины в доме были.
Неслышно открылась дверь, некто в штатском спросил:
– Разрешите?…
– Готово? – вопросом ответил капитан.
– Точно так. – Вошедший положил на стол зелёный форменный бланк, густо исписанный от руки.
– Мужчины были. У гражданки… – капитан покосился на принесённый бланк и зажёг настольную лампу, так как дневной свет начинал меркнуть. – У гражданки Карпенко Галины Сергеевны с утра находился её знакомый. Есть основания считать, что действительно с утра. Во всяком случае, продолжительное время, не час и не два, – дольше. Он никуда не выходил. Некто Букетов; личность его выясняется. Минут за пятнадцать до прихода наших работников к нему явились два товарища. Карпенко в это время якобы переодевалась, укрывшись за открытой дверцей шкафа. Пришедших она не видела. Но слышала, как один из них отрекомендовал второго «своим корешком». Вам известно, что это означает?
– Приятель, – кивнул Костя.
– Вот именно. Когда все трое после короткого разговора в дверях уходили, Карпенко уже переоделась и выглянула из-за шкафа. Она утверждает, что по крайней мере один из незнакомцев был в черной плащ-накидке, – капитан снова заглянул в бланк и, очевидно, прочёл:– «в такой, как у офицеров-моряков». То же показали и дети соседей.
– Ерунда какая-то! – вырвалось у Кости.
– По заявлению Карпенко, те двое настаивали, чтобы её приятель пошёл с ними куда-то. Разговаривали якобы вполголоса, так что она не поняла, – куда и зачем. Может быть, – капитан опять сделал паузу и пристально посмотрел на Костю, – может быть, вы это знаете?
– Да вы что? – вскипел тот и даже привстал. – Вы понимаете, что говорите?
– А вы не волнуйтесь, Моргунов. Я хочу понять, что произошло, и надеюсь на вашу помощь. Всего-навсего.
– Ну, знаете, методы у вас! – опускаясь в кресло, гневно бросил ему Костя. – Разговариваете, словно я преступник, а не человек, ввязавшийся в эту грязную историю именно для того, чтобы вам помочь.
Капитан встал и, небрежно засунув руки в карманы, прошелся по кабинету. Остановившись перед креслом студента, сказал:
– Во-первых, о методах разрешите судить нам. Ясно? А во-вторых, вы говорили сотрудникам о билетах на самолёт. Можно взглянуть?
– Почему нет? – усмехнулся Костя и, уже потянувшись к карману, вспомнил, что билеты у Семёна. – Вы понимаете, билеты-то взял Гостинцев…
– Так… До вылета, как я понимаю, остаются считанные минуты, а билетов нет. Билеты у Гостинцева. Где вы должны встретиться с ним?
Костя развёл руками и хлопнул себя по коленям: что он мог ответить на этот вопрос?
– Как фамилия гражданина, что поехал к знакомому?
– Пряхин Иван Александрович, – ответила на вопрос Люда.
– Точно?
– Конечно. Я же его много лет знаю.
– Попробуем проверить, – сказал капитан. – Вам придётся подождать в коридоре, граждане. Насчет разговоров вас предупреждали.
– Помилуйте, а как же с отлётом? – вконец растерялся студент.
– А как с билетами? И с вашим товарищем?
Вздохнув, Костя направился к дверям, забыв даже пропустить вперёд Люду.
И опять медленно-медленно потекло время. В коридоре под тусклыми абажурами ламп плавал табачный дым. Почему-то пахло вокзалом, но это не удивляло. Костя вообще потерял способность удивляться. Всё встало с ног на голову, всё было реальным и – невероятным. Был или не был Подклёнов, например? А исчезновение Семёна? Да чего там ходить далеко, – они с Людой на положении подозреваемых. Им даже не позволяют между собой разговаривать, только что не сажают за решетку. Но может быть, посадят ещё? Бывают же всякие судебные ошибки…
Страшные мысли Кости Моргунова прервало появление в конце узкого коридора Ивана Александровича Пряхина. Явно обрадовавшись знакомым, он заспешил к ним, объясняя:
– Понимаете, вызвали по радио: «Пассажира Пряхина просят зайти в диспетчерскую», а оттуда…
– Прекратите разговоры, гражданин! – каменным голосом оборвал его следовавший позади человек.
Иван Александрович приостановился, открыв рот, и робко оглянулся через плечо, а каменный голос продолжил:
– В первую дверь направо, пожалуйста.
Плечи горного инспектора обвисли. Переступая на цыпочках, он проследовал в кабинет капитана, как неумеющий плавать входит в неведомой глубины воду.
Теперь их было здесь трое. Не хватало только Гостинцева.
Глава третья
Семёна Гостинцева даже разочаровало, пожалуй, что никаких неожиданностей в парадной дома номер семнадцать не обнаружилось. Короткий – в несколько ступеней – марш к площадке первого этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Скажите, где мой товарищ, Гостинцев? – спросил Костя.
– К сожалению, мы тоже не знаем, – ответил капитан. – Я попрошу вас рассказать, что произошло, когда Раменкова отправилась нам звонить. Можете?
– Пожалуйста. – И студент, стараясь сохранять предельную точность, рассказал о том немногом, чему был свидетелем.
– Вам или Гостинцеву пришла в голову мысль, что парадная может быть проходной?
– Не помню, знаете…
– Вы в дом не входили?
– Даже не заглядывал.
– Так… – Капитан снова начал барабанить пальцами. – Странно. Очень странно…
– Ничего странного нет, – прервал его Костя. – Мы же разделились. Я наблюдал во дворе…
– Странно, – жёстко сказал капитан, – что мы не обнаружили в доме Гостинцева. И Подклёнова – тоже.
– Не может быть! – не удержался от наивного выкрика студент.
Капитан чуть заметно усмехнулся, потом спросил:
– Вы уверены, что вошедший в дом номер семнадцать человек был Подклёновым?
Костя растерянно посмотрел на него, потом на Люду. Даже развел руками.
– Конечно…
В тоне его капитан не услышал уверенности. Не услышал её и сам Костя. Больше того, он вдруг перестал верить в то, что человек в мокром пыльнике был Подклёнов. Они с Семёном видели только спину. Люда тоже видела одну спину. И у человека не было полевой сумки, наконец!..
– Это Подклёнов, – твёрдо сказала Люда, точно угадав сомнения Кости.
– Видите ли, – капитан пододвинул к себе пачку, достал «беломорину», но не прикурил её, – парадная не проходная. Четыре коммунальных квартиры. Не только мужчины, похожие на Подклёнова, но и вообще мужчины, которых можно было бы заподозрить в связи с такими, как он, в доме не проживают. В момент осмотра мужчин в комнатах оказалось трое: два пенсионера и шофёр «Скорой помощи», спавший после ночного дежурства. Вот так! – Он поднял глаза на Костю, перевёл на Люду и, вычиркнув спичку, стал с нарочитым усердием раскуривать папиросу.
Костя понимал, что пауза выполняет какую-то служебную нагрузку. Он ждал, что скажут дальше. А капитан не торопился, затягивая молчание. Наконец, выдохнув дым, сказал:
– Но мы знаем, что посторонние мужчины в доме были.
Неслышно открылась дверь, некто в штатском спросил:
– Разрешите?…
– Готово? – вопросом ответил капитан.
– Точно так. – Вошедший положил на стол зелёный форменный бланк, густо исписанный от руки.
– Мужчины были. У гражданки… – капитан покосился на принесённый бланк и зажёг настольную лампу, так как дневной свет начинал меркнуть. – У гражданки Карпенко Галины Сергеевны с утра находился её знакомый. Есть основания считать, что действительно с утра. Во всяком случае, продолжительное время, не час и не два, – дольше. Он никуда не выходил. Некто Букетов; личность его выясняется. Минут за пятнадцать до прихода наших работников к нему явились два товарища. Карпенко в это время якобы переодевалась, укрывшись за открытой дверцей шкафа. Пришедших она не видела. Но слышала, как один из них отрекомендовал второго «своим корешком». Вам известно, что это означает?
– Приятель, – кивнул Костя.
– Вот именно. Когда все трое после короткого разговора в дверях уходили, Карпенко уже переоделась и выглянула из-за шкафа. Она утверждает, что по крайней мере один из незнакомцев был в черной плащ-накидке, – капитан снова заглянул в бланк и, очевидно, прочёл:– «в такой, как у офицеров-моряков». То же показали и дети соседей.
– Ерунда какая-то! – вырвалось у Кости.
– По заявлению Карпенко, те двое настаивали, чтобы её приятель пошёл с ними куда-то. Разговаривали якобы вполголоса, так что она не поняла, – куда и зачем. Может быть, – капитан опять сделал паузу и пристально посмотрел на Костю, – может быть, вы это знаете?
– Да вы что? – вскипел тот и даже привстал. – Вы понимаете, что говорите?
– А вы не волнуйтесь, Моргунов. Я хочу понять, что произошло, и надеюсь на вашу помощь. Всего-навсего.
– Ну, знаете, методы у вас! – опускаясь в кресло, гневно бросил ему Костя. – Разговариваете, словно я преступник, а не человек, ввязавшийся в эту грязную историю именно для того, чтобы вам помочь.
Капитан встал и, небрежно засунув руки в карманы, прошелся по кабинету. Остановившись перед креслом студента, сказал:
– Во-первых, о методах разрешите судить нам. Ясно? А во-вторых, вы говорили сотрудникам о билетах на самолёт. Можно взглянуть?
– Почему нет? – усмехнулся Костя и, уже потянувшись к карману, вспомнил, что билеты у Семёна. – Вы понимаете, билеты-то взял Гостинцев…
– Так… До вылета, как я понимаю, остаются считанные минуты, а билетов нет. Билеты у Гостинцева. Где вы должны встретиться с ним?
Костя развёл руками и хлопнул себя по коленям: что он мог ответить на этот вопрос?
– Как фамилия гражданина, что поехал к знакомому?
– Пряхин Иван Александрович, – ответила на вопрос Люда.
– Точно?
– Конечно. Я же его много лет знаю.
– Попробуем проверить, – сказал капитан. – Вам придётся подождать в коридоре, граждане. Насчет разговоров вас предупреждали.
– Помилуйте, а как же с отлётом? – вконец растерялся студент.
– А как с билетами? И с вашим товарищем?
Вздохнув, Костя направился к дверям, забыв даже пропустить вперёд Люду.
И опять медленно-медленно потекло время. В коридоре под тусклыми абажурами ламп плавал табачный дым. Почему-то пахло вокзалом, но это не удивляло. Костя вообще потерял способность удивляться. Всё встало с ног на голову, всё было реальным и – невероятным. Был или не был Подклёнов, например? А исчезновение Семёна? Да чего там ходить далеко, – они с Людой на положении подозреваемых. Им даже не позволяют между собой разговаривать, только что не сажают за решетку. Но может быть, посадят ещё? Бывают же всякие судебные ошибки…
Страшные мысли Кости Моргунова прервало появление в конце узкого коридора Ивана Александровича Пряхина. Явно обрадовавшись знакомым, он заспешил к ним, объясняя:
– Понимаете, вызвали по радио: «Пассажира Пряхина просят зайти в диспетчерскую», а оттуда…
– Прекратите разговоры, гражданин! – каменным голосом оборвал его следовавший позади человек.
Иван Александрович приостановился, открыв рот, и робко оглянулся через плечо, а каменный голос продолжил:
– В первую дверь направо, пожалуйста.
Плечи горного инспектора обвисли. Переступая на цыпочках, он проследовал в кабинет капитана, как неумеющий плавать входит в неведомой глубины воду.
Теперь их было здесь трое. Не хватало только Гостинцева.
Глава третья
Семёна Гостинцева даже разочаровало, пожалуй, что никаких неожиданностей в парадной дома номер семнадцать не обнаружилось. Короткий – в несколько ступеней – марш к площадке первого этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39