– Сначала мы должны пообедать, а затем… – Тревис хитро посмотрел на нее. – Кроме того, мать и капитан, вероятно, уже там. Нельзя заставлять их ждать.
– Видимо, да, – согласилась Брук. И мгновенно потеряла аппетит.
В столовой, куда вошли Брук и Тревис, стоял шум от оживленных разговоров. Они подождали метрдотеля, который должен был отвести их на места. На всей реке не было столовой лучше этой. Пол был застелен ковром с красно-черным рисунком. Круглые столы покрывали белые скатерти, а расставленные вокруг них стулья были обиты красным бархатом. Каждый стол был сервирован на шесть персон.
Наконец появился метрдотель и подвел их к капитанскому столу, где их ожидали Маргарет и Гесиона. Брук в душе застонала.
– Мама, Гесиона, – поздоровался Тревис.
– Надеюсь, ты приятно провел день, – сказала Маргарет – эти слова относились только к Тревису.
– Признаюсь, очень приятно, – ответил Тревис, отодвигая для Брук стул. – Я играл в покер со старым школьным приятелем из Англии. И он, как и прежде, играл отвратительно.
Брук замерла. Ей оставалось только надеяться, что этим приятелем был не Уотсбери.
– А я его знаю, дорогой? – спросила Маргарет.
– Не думаю, – ответил Тревис и обратился к капитану: – Как проходят гонки?
– Если Блейк обгонит нас до Сент-Луиса, можете повесить меня на салинге, – мрачно заявил Лидерс.
– Это слишком сильно сказано, капитан, – с иронией заметила Брук. – Насколько я понимаю, мы впереди.
Лидерс рассмеялся:
– Не совсем так, но есть еще надежда.
Подали обед, и Тревис с капитаном продолжали обсуждать гонки. Обед состоял из рыбы зубатки, запеченного красного картофеля и пралине из цыпленка под соусом из пекановых орехов.
Жаль, что компания за столом не была такой же приятной, как еда, думала Брук.
Все время за обедом женщины вели себя необычно тихо, и это устраивало Брук. Она могла вытерпеть полные ненависти взгляды Гесионы, но не была уверена, что смогла бы сдержать свой острый язычок и оставаться любезной, если бы они были грубы с ней, так что, может быть, спокойствие было к лучшему.
– Если туман не будет слишком густым, – сказал капитан Лидерс, – завтра мы будем в Сент-Луисе. По-моему, вы направлялись туда, миссис Делобель.
Маргарет поставила свою чашку с кофе.
– Первоначально я хотела поехать туда, но встреча с сыном изменила наши планы. Мы с Гесионой вернемся в Новый Орлеан.
– Это можно устроить, – сказал капитан Лидерс. – Я понимаю, вы хотите получше познакомиться с вашей невесткой. А теперь, извините меня, мне надо подойти к другим столам, чтобы пассажиры не почувствовали, что ими пренебрегают. – Он встал. – Обязательно попробуйте хлебный пудинг, самый лучший на Миссисипи.
Брук наклонилась к Тревису:
– Спорю, он не лучше, чем у Проспера.
– Проспер самый лучший, – заявила Маргарет.
– Полностью согласна, – сказала Брукс улыбкой. В ответ ей не улыбнулись.
– Сколько времени вы пробыли в «Старой роще»? – резко спросила Маргарет.
– Я приехала в конце сентября.
– И никто из вашей семьи не сопровождал вас?
Брук чувствовала себя как на допросе.
– У меня нет семьи. Меня сопровождал мистер Джеффрис.
– Он был поверенным Джексона, – вставил Тревис.
– Я прекрасно знаю, кто такой мистер Джеффрис. – Маргарет оттолкнула свой стул. Тревис вскочил, чтобы помочь ей. Она снова повернулась к Брук. – В высшей степени странно, – высокомерно заявила Маргарет. – У вас даже не было с собой камеристки?
– Меня сопровождали мои друзья, – сказала Брук. – Мне казалось бессмысленным портить жизнь бедной женщине, когда я знала, что у меня будет достаточно слуг в «Старой роще». – Она старалась сохранять вежливость.
– И кто же у вас в горничных?
– Милли Энн, – ответила Брук. – Она просто чудо.
– Милли Энн работает в поле.
Брук посмотрела на старую крысу, чувствуя, что ее терпение иссякает, но заставила себя улыбнуться.
– Уже нет. Она стала для меня прекрасной компаньонкой.
– Пойдемте, Гесиона, – распорядилась Маргарет. – Нам пора идти спать. Тревис, проводи нас в наши каюты.
– Да, мама. – Он взял ее за плечо, но обратился к Брук: – Я тотчас же вернусь, дорогая, – сказал он ей с улыбкой, не предназначавшейся ни его матери, ни ее спутнице.
Брук сделала вывод, что Гесиона была робкой мышкой. Казалось, она была рада спрятаться за спиной матери Тревиса. Вероятно, это хорошо, что девушка не вышла замуж за Тревиса. Он в первую же неделю полностью бы подчинил ее себе.
Брук допивала свою чашку кофе, когда за ее спиной раздался голос с чистым английским акцентом.
– Черт побери, не верю своим глазам, – говорил Уотсбери, подходя к столу, за которым сидела Брук. – Могу только сказать, мир тесен. Как я вижу, вы решили попытать счастья в Америке.
Брук ему не ответила.
– Что случилось? Мужчины в Европе слишком бедны для вас?
Она гневно взглянула на графа, который, как это часто с ним, бывало, был пьян.
– Разве мы знакомы, сэр? – наконец спросила Брук в надежде, что он подумает, что ошибся.
– Не хитрите со мной, Брук Хэммонд. Такое лицо, как у вас, невозможно забыть.
Брук встала. Единственное, что она могла сделать, – это притвориться, что не понимает его.
– Извините меня, сэр. – Она направилась к двери, в которую только что вошел Тревис.
– Вижу, ты знакома с Уотсбери, – сказал Тревис. – Он немного странный.
– Да, – согласилась Брук. – У меня разболелась голова. Я собиралась пойти в нашу каюту и прилечь.
– Конечно. Я пойду с тобой, только сначала мне надо забрать у Уотсбери деньги. – Тревис положил руку на ее плечо.
– Это недалеко, со мной все будет в порядке, – сказала ему Брук.
– Если настаиваешь, я поговорю с Уотсбери и сразу же приду к тебе.
Брук шла по палубе, а в воздухе висели расплывчатые клочки тумана, создавая зловещее впечатление, от которого мороз пробегал по ее коже.
Она не могла допустить, чтобы граф, увидев ее под руку с Тревисом, воспользовался случаем публично унизить ее. А может быть, если он не видел, как они с Тревисом разговаривали, он не узнает, что их что-то связывает. Она надеялась, что граф не станет распространяться о ее прошлом, но понимала, как слаба эта надежда.
Она вошла в каюту, переоделась и стала ждать решения своей судьбы.
Тревис подошел к стоявшему в углу и всем своим видом напоминавшему павлина Уотсбери. Этот человек всегда, даже в Англии, раздувался от важности.
Уотсбери повернулся к Тревису:
– Будь я проклят, если удача не изменила тебе, старина.
– Если ты говоришь о картах, – сказал Тревис, – то вспомни, в школе я тебя здорово обыгрывал.
– Нет, я говорю о Брук Хэммонд, старина, – злорадно улыбаясь, сказал Уотсбери. – Я страшно удивился, когда увидел ее здесь, хотя она и притворилась, что не знает меня. Не могут женщины быть так похожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64