– Просто к приезду телевизионщиков хочется подготовиться заранее. Если они к нам заглянут, нужно устроить им достойную встречу, не ударить в грязь лицом. Мы должны показать, что такое настоящее южное гостеприимство. Поселим их здесь, в «Гринлифе», абсолютно бесплатно. Ну а уж наша история с кладбищем, я уверен, их не разочарует. Можно сделать очень интересную передачу. Думаю, получится даже лучше того шоу, в котором выступали вы. Ведь у нас здесь самая настоящая мистика – и никакого обмана.
– Но не забывайте, лично я не имею к телевидению никакого отношения. Я пишу статьи для научного журнала – только и всего.
– Да, да, я все понимаю, – хитро подмигнул мэр Теркин, видимо, не воспринявший эти слова всерьез. – Вы, главное, расследуйте это дело – ну а там видно будет.
– Я говорю серьезно, – подчеркнул Джереми.
Мэр снова подмигнул:
– Ну конечно, конечно, я в этом не сомневаюсь.
Джереми больше не стал пытаться разубедить мэра. В конце концов, ведь он, возможно, был прав: эта история вполне могла заинтересовать телевидение. Пока Джереми размышлял об этом, мэр Теркин открыл дверь дома, и они вошли.
Интерьер бунгало был оформлен как в бревенчатом деревенском домике, и казалось, здесь ничего не менялось на протяжении по крайней мере ста лет. На стене, прямо рядом с шаткой стойкой администратора, висел большеротый окунь. Джереми с любопытством осмотрелся. Со всех сторон на него смотрели чучела бобров, кроликов, белок, опоссумов, скунсов и барсуков. Все они застыли в угрожающих позах, с оскаленными зубами и выпушенными когтями, словно приготовившись к отчаянному сопротивлению. Внезапно Джереми вздрогнул от неожиданности: в углу, угрожающе подняв передние лапы, стоял огромный медведь. Ну и бунгало – музей дикой природы и комната ужасов «в одном флаконе»!
За стойкой администратора сидел, положив ноги на стол, грозный бородатый мужчина. Он смотрел телевизор, хотя «картинка» была ужасная и через каждые две секунды на экране появлялись вертикальные полосы.
Неохотно оторвавшись от экрана, мужчина медленно поднялся из-за стола, и Джереми с изумлением посмотрел на него снизу вверх. Рост у мужчины был, наверное, около семи футов, а в плечах он оказался, пожалуй, даже шире, чем стоявший в углу медведь. На нем был комбинезон и теплая клетчатая рубашка. Мужчина с мрачным видом швырнул на стойку регистрационный журнал и молча указал на него Джереми. Вид у него был хмурый и неприветливый, и вел он себя так, будто ему очень хотелось придушить неожиданно объявившегося постояльца и сделать из него чучело.
Мэр Геркин, заметив растерянность Джереми, весело рассмеялся. Смеялся он, похоже, постоянно.
– Не обращайте внимания, Джереми, все в порядке, – сказал мэр. – Просто Джед у нас не любитель поговорить. Но вы не переживайте. Сейчас заполните все, что необходимо, и добро пожаловать в маленький рай. Джед с удовольствием предоставит в ваше распоряжение одно из самых уютных бунгало.
Джереми с сомнением посмотрел на гиганта Джеда: никогда еще ему не приходилось встречать такого свирепого на первый взгляд человека.
– Джед – владелец гостиницы и член городского совета, – сообщил мэр Геркин. – И кроме того, он местный таксидермист. Ну как, впечатляют его работы?
– Впечатляют, признался Джереми, с трудом изобразив улыбку.
– Если вы кого-нибудь здесь подстрелите, обращайтесь к Джеду – он с удовольствием сделает для вас чучело.
– Хорошо, я буду иметь это в виду.
Лицо мэра просияло.
– Так вы любите охотиться?
– Честно говоря, не очень.
– Ну, это мы еще посмотрим. Тут просто невозможно не стать заядлым охотником. Я ведь вам уже говорил, что в наших местах отличная утиная охота?
Джед нетерпеливо постучал огромным пальцем по регистрационному журналу.
– Это ты зря, Джед, – сказал ему мэр Геркин. – Не надо пугать нашего гостя. Он известный журналист, приехал из Нью-Йорка, так что не обижай его. – Потом мэр опять обратился к Джереми: – Кстати, Джереми, – сказал он, – город с радостью оплатит ваше пребывание здесь.
– Думаю, в этом нет необходимости…
– Возражения не принимаются, – перебил его мэр. – Решение уже принято на самом высоком уровне. То есть лично мной, – подмигнул он. – Ну а если серьезно, то мы просто не можем встретить иначе такого необычного гостя, как вы.
– Ну что ж, спасибо.
Джереми взял ручку и принялся заполнять регистрационную форму, постоянно чувствуя на себе тяжелый взгляд Джеда. Страшно было даже представить, каковы могли быть последствия, если бы он вдруг рискнул заявить, что передумал останавливаться в этой гостинице.
Мэр Геркин заглянул через его плечо.
– Но все-таки как замечательно, Джереми, что вы к нам приехали! Мы все так рады этому – просто нет слов!
А в это время в одноэтажном белом домике с голубыми ставнями, расположенном на одной из тихих улиц Бун-Крика, хлопотали на кухне Дорис и Лекси. Первая, поставив вариться макароны, поджаривала на сковородке бекон с луком и чесноком, а вторая резала над раковиной морковь и помидоры. У Лекси был свой домик неподалеку от дома Дорис, но несколько раз в неделю она обязательно заходила к бабушке после работы, чтобы поужинать вместе с ней. Это была давняя и прочно укоренившаяся традиция, от которой Лекси никогда бы не пришло в голову отказаться.
Из стоившего на подоконнике радиоприемника лилась джазовая музыка, и бабушка с внучкой молча занимались каждая своим делом, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Дорис весь день провела на работе, и сейчас у нее почти не было сил на разговоры: после того как два года назад у нее случился сердечный приступ, она перестала быть неутомимой, как прежде, хотя ей не хотелось в этом признаваться даже самой себе. Лекси же была поглощена мыслями о своем новом знакомом Джереми Марше, и здравый смысл ей подсказывал, что не стоило упоминать о встрече с ним. В последнее время бабушка проявляла слишком большой интерес к личной жизни Лекси, и поэтому она всячески старалась избегать разговоров на эту тему.
Конечно, Дорис беспокоилась о ее личной жизни исключительно из благих побуждений. Она не понимала, как можно не обзавестись семьей к тридцати годам, и часто донимала Лекси вопросом, почему она не выходит замуж. При всем своем уме и знании жизни Дорис придерживалась довольно старомодных взглядов на брак. Сама она вышла замуж в двадцать лет и прожила с мужем, в котором души не чаяла, сорок четыре года, пока три года назад смерть не разлучила их. Дорис вырастила Лекси, заменила ей мать, и девушка прекрасно понимала, что все причитания бабушки сводились к одной простой мысли: она считала, что внучке пора встретить хорошего человека, выйти замуж, поселиться в уютном домике с белой изгородью и растить детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Но не забывайте, лично я не имею к телевидению никакого отношения. Я пишу статьи для научного журнала – только и всего.
– Да, да, я все понимаю, – хитро подмигнул мэр Теркин, видимо, не воспринявший эти слова всерьез. – Вы, главное, расследуйте это дело – ну а там видно будет.
– Я говорю серьезно, – подчеркнул Джереми.
Мэр снова подмигнул:
– Ну конечно, конечно, я в этом не сомневаюсь.
Джереми больше не стал пытаться разубедить мэра. В конце концов, ведь он, возможно, был прав: эта история вполне могла заинтересовать телевидение. Пока Джереми размышлял об этом, мэр Теркин открыл дверь дома, и они вошли.
Интерьер бунгало был оформлен как в бревенчатом деревенском домике, и казалось, здесь ничего не менялось на протяжении по крайней мере ста лет. На стене, прямо рядом с шаткой стойкой администратора, висел большеротый окунь. Джереми с любопытством осмотрелся. Со всех сторон на него смотрели чучела бобров, кроликов, белок, опоссумов, скунсов и барсуков. Все они застыли в угрожающих позах, с оскаленными зубами и выпушенными когтями, словно приготовившись к отчаянному сопротивлению. Внезапно Джереми вздрогнул от неожиданности: в углу, угрожающе подняв передние лапы, стоял огромный медведь. Ну и бунгало – музей дикой природы и комната ужасов «в одном флаконе»!
За стойкой администратора сидел, положив ноги на стол, грозный бородатый мужчина. Он смотрел телевизор, хотя «картинка» была ужасная и через каждые две секунды на экране появлялись вертикальные полосы.
Неохотно оторвавшись от экрана, мужчина медленно поднялся из-за стола, и Джереми с изумлением посмотрел на него снизу вверх. Рост у мужчины был, наверное, около семи футов, а в плечах он оказался, пожалуй, даже шире, чем стоявший в углу медведь. На нем был комбинезон и теплая клетчатая рубашка. Мужчина с мрачным видом швырнул на стойку регистрационный журнал и молча указал на него Джереми. Вид у него был хмурый и неприветливый, и вел он себя так, будто ему очень хотелось придушить неожиданно объявившегося постояльца и сделать из него чучело.
Мэр Геркин, заметив растерянность Джереми, весело рассмеялся. Смеялся он, похоже, постоянно.
– Не обращайте внимания, Джереми, все в порядке, – сказал мэр. – Просто Джед у нас не любитель поговорить. Но вы не переживайте. Сейчас заполните все, что необходимо, и добро пожаловать в маленький рай. Джед с удовольствием предоставит в ваше распоряжение одно из самых уютных бунгало.
Джереми с сомнением посмотрел на гиганта Джеда: никогда еще ему не приходилось встречать такого свирепого на первый взгляд человека.
– Джед – владелец гостиницы и член городского совета, – сообщил мэр Геркин. – И кроме того, он местный таксидермист. Ну как, впечатляют его работы?
– Впечатляют, признался Джереми, с трудом изобразив улыбку.
– Если вы кого-нибудь здесь подстрелите, обращайтесь к Джеду – он с удовольствием сделает для вас чучело.
– Хорошо, я буду иметь это в виду.
Лицо мэра просияло.
– Так вы любите охотиться?
– Честно говоря, не очень.
– Ну, это мы еще посмотрим. Тут просто невозможно не стать заядлым охотником. Я ведь вам уже говорил, что в наших местах отличная утиная охота?
Джед нетерпеливо постучал огромным пальцем по регистрационному журналу.
– Это ты зря, Джед, – сказал ему мэр Геркин. – Не надо пугать нашего гостя. Он известный журналист, приехал из Нью-Йорка, так что не обижай его. – Потом мэр опять обратился к Джереми: – Кстати, Джереми, – сказал он, – город с радостью оплатит ваше пребывание здесь.
– Думаю, в этом нет необходимости…
– Возражения не принимаются, – перебил его мэр. – Решение уже принято на самом высоком уровне. То есть лично мной, – подмигнул он. – Ну а если серьезно, то мы просто не можем встретить иначе такого необычного гостя, как вы.
– Ну что ж, спасибо.
Джереми взял ручку и принялся заполнять регистрационную форму, постоянно чувствуя на себе тяжелый взгляд Джеда. Страшно было даже представить, каковы могли быть последствия, если бы он вдруг рискнул заявить, что передумал останавливаться в этой гостинице.
Мэр Геркин заглянул через его плечо.
– Но все-таки как замечательно, Джереми, что вы к нам приехали! Мы все так рады этому – просто нет слов!
А в это время в одноэтажном белом домике с голубыми ставнями, расположенном на одной из тихих улиц Бун-Крика, хлопотали на кухне Дорис и Лекси. Первая, поставив вариться макароны, поджаривала на сковородке бекон с луком и чесноком, а вторая резала над раковиной морковь и помидоры. У Лекси был свой домик неподалеку от дома Дорис, но несколько раз в неделю она обязательно заходила к бабушке после работы, чтобы поужинать вместе с ней. Это была давняя и прочно укоренившаяся традиция, от которой Лекси никогда бы не пришло в голову отказаться.
Из стоившего на подоконнике радиоприемника лилась джазовая музыка, и бабушка с внучкой молча занимались каждая своим делом, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Дорис весь день провела на работе, и сейчас у нее почти не было сил на разговоры: после того как два года назад у нее случился сердечный приступ, она перестала быть неутомимой, как прежде, хотя ей не хотелось в этом признаваться даже самой себе. Лекси же была поглощена мыслями о своем новом знакомом Джереми Марше, и здравый смысл ей подсказывал, что не стоило упоминать о встрече с ним. В последнее время бабушка проявляла слишком большой интерес к личной жизни Лекси, и поэтому она всячески старалась избегать разговоров на эту тему.
Конечно, Дорис беспокоилась о ее личной жизни исключительно из благих побуждений. Она не понимала, как можно не обзавестись семьей к тридцати годам, и часто донимала Лекси вопросом, почему она не выходит замуж. При всем своем уме и знании жизни Дорис придерживалась довольно старомодных взглядов на брак. Сама она вышла замуж в двадцать лет и прожила с мужем, в котором души не чаяла, сорок четыре года, пока три года назад смерть не разлучила их. Дорис вырастила Лекси, заменила ей мать, и девушка прекрасно понимала, что все причитания бабушки сводились к одной простой мысли: она считала, что внучке пора встретить хорошего человека, выйти замуж, поселиться в уютном домике с белой изгородью и растить детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89