Думал, что одной тужурки хватит на все время войны,
однако, оказывается нужно сделать свежую одежду. Впрочем, эта проза
вряд ли может тебя интересовать - ты уж прости, дорогая, что я болтаю
тебе о такой чепухе.
Передай мой сердечный привет твоим родителям. Кланяйся Ивановцам.
Весь твой Н. Кураев. Если соберешься ехать в Петербург, то извести
об этом и сообщи свой
адрес. Дураков вообще-то нет, есть просто люди не на своем месте. Царь
наш
был страшен не злобой, а глупостью, порождавшей бедствия, и малодуши-
ем, оборачивавшимся для подданных жестокостью.
В огромных государствах да при сложном хозяйстве и малая глупость
часто оплачивается страшной ценой.
Был бы Николай Александрович Романов, ну, если уж не кассиром в ти-
хой бане, то хотя бы самодержцем в какой-нибудь солнечной Помидории,
ну посеяли бы там вместо кабачков тыкву, ну выросла бы вместо тыквы
редиска, худо, конечно, но не катастрофа. А в России все такое огром-
ное, если где неурожай, так тут же и голод, если где эпидемия, так там
и мор. Послали было эскадру во Владивосток морем, а снаряды для трени-
ровочных стрельб отправили посуху, по железной дороге, вроде так быст-
рей будет, опять же можно вместо снарядов на корабли больше угля заг-
рузить... А результат? Катастрофа. Большая все-таки, очень большая
страна, и бедствия большие. Где они, "чудесные улыбающиеся парни с
вихрами волос, торчащих из-под шапок", что так тешили глаз на блиста-
тельных смотрах? На реке Шахе вроде бы дело и выиграли, а робкий ко-
мандующий, не выходя из фанзы, опять приказал играть на всякий случай
отступление, чтобы не изменять своей отступательной тактике, вот, счи-
тай, еще сорок тысяч недосчитались. Впрочем, мудрая и дальновидная им-
ператрица такую тактику одобряла: "Наше постоянное отступление сильно
растянет их фронт и усложнит им дело, - а нам, надеюсь, будет выгод-
но". Не зря же еврейская пословица говорит: "Ничего нет лучше на свете
хорошей жены, и ничего нет хуже - плохой".
Кстати, об инородцах. Население в России пестрое, оно и понятно,
пространство огромное, история долгая, всем места хватило, но вгляды-
ваться, разбираться и думать, как всем в мире и довольстве ужиться,
это же ума сколько надо и времени, а где взять? А когда же в домино,
когда же в безик, а почитать семье вслух Чехова, Салтыкова-Щедрина, а
погулять часок, минимум, надо? Вот и поделили всех, как попроще, на
"наших" и "инородцев". Вроде бы не каменный век на дворе, развитой фе-
одализм как-никак, светлое будущее человечества, капитализм, на поро-
ге, а подход тот же, как в каменном веке. Но кто же согласится, хотя
бы и при развитом феодализме, живя у себя на родине, считаться "не-на-
шим"? Вот народ и бунтует, и самое печальное, - прав! Хорошо, когда в
трудную минуту рядом, как всегда, бежит царица да еще и с телеграммой
от "Союза Русского Народа", организации свирепой, как раз и придуман-
ной, чтобы держать инородцев в узде.
"Союз Русского Народа" просит меня передать дело тебе. Одни - гни-
лое, слабое, безнравственное общество, другие - здоровые, благомысля-
щие, преданные подданные - их-то и надо слушать, их голос - голос Рос-
сии, а вовсе не голос общества или Думы... Бог поможет, я знаю, но ты
должен быть твердым. Распусти Думу сейчас же..."
"Россия, слава Богу, не конституционная страна, хотя эти твари пы-
таются играть роль и вмешиваться в дела, которых не смеют касаться. Не
позволяй им наседать на тебя. Это ужасно, если им сделать уступку, то
они поднимут голову..."
"О, мой милый мальчик, заставь всех дрожать перед тобой - любить
тебя недостаточно, надо бояться тебя рассердить или не угодить тебе!"
"Моего любимца всегда надо подталкивать и напоминать ему, что он
император и может делать все, что ему вздумается. Ты никогда этим не
пользуешься..."
И чего женщина бьется, чего нервничает, все делает государь, что
вздумывается. Вздумалось тетеревей пострелять и пострелял от души,
вздумалось "козла" забить и забил с "подвизающимися в домино" фли-
гель-адъютантом Мордвиновым Анатолием Александровичем, и генерал-адъ-
ютантом, адмиралом Ниловым Константином Дмитриевичем. Правда, очень уж
мешают государственные дела нормальному течению личной жизни.
Когда сегодня скорбят безутешно прямые наследники "здорового и бла-
гомыслящего" дела "Союза Русского Народа", скорбят о потере таких за-
ботливых, все понимающих и щедрых вождей, здесь, как говорится, все
ясно, но что ж взахлеб плачутся те, чьих предков и за людей-то не счи-
тали, они-то чего заходятся, да еще соревнуются между собой, кто пер-
вей и кто громче восскорбит. Нет, не услышит их голос матушка-императ-
рица, пока не наденут они смазные сапоги, не обрядятся в алые рубахи и
не возьмут, поплевав в ладони, хоругвь покрепче, только этот "голос
России" по душе государыне, которая только и мечтала, "когда же, нако-
нец, водворится порядок, которого нашей бедной стране не хватает во
всех отношениях". В здоровом лице "Союза Русского Народа" и славянская
натура императрицу устраивает.
Был порядок в "Союзе...", был! Однако справедливости ради надо
взглянуть на государя иными глазами,
глазами тех, кого государь, по совету жены и матушки, к себе прибли-
жал, кому доверял в практической жизни исполнять свою волю.
Как он выглядел в глазах тех, кто имел возможность при обязательных
и регулярных докладах искать в лазоревых глазах царя одобрение, или
видеть порицание, искренним своим усилиям в сообщении поступательного
движения государственной машине?
17-го октября 1904 года пышноусый и высоколобый, шестидесятипяти-
летний Иван Логгинович Горемыкин, "милый старик Горемыкин", по словам
государыни, действительный тайный советник 1-го класса, сенатор, член
Государственного Совета, бывший министр внутренних дел и будущий пред-
седатель Совета министров, председатель Особого совещания по вопросам
о мерах к укреплению крестьянского землевладения, убитый в 1917 году
крестьянами при разгроме его имения, доверительно беседовал с вновь
назначенным министром внутренних дел, генерал-адъютантом, генералом от
кавалерии по Генеральному штабу, бывшим командиром отдельного корпуса
жандармов и заведующим департаментом полиции, бывшим генерал-губерна-
тором Виленской, Ковенской и Гродненской губерний, любимцем вдовствую-
щей императрицы, сорокасемилетним князем Петром Дмитриевичем Свято-
полк-Мирским. "Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальши-
вый человек, какой есть на свете", - имея в виду царя, сказал Иван
Логгинович Петру Дмитриевичу, мечтающему об отставке, но не предпола-
гающему, что всего через четыре месяца, обрызганный январской кровью,
он будет отставлен от всех мест и должностей раз и навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
однако, оказывается нужно сделать свежую одежду. Впрочем, эта проза
вряд ли может тебя интересовать - ты уж прости, дорогая, что я болтаю
тебе о такой чепухе.
Передай мой сердечный привет твоим родителям. Кланяйся Ивановцам.
Весь твой Н. Кураев. Если соберешься ехать в Петербург, то извести
об этом и сообщи свой
адрес. Дураков вообще-то нет, есть просто люди не на своем месте. Царь
наш
был страшен не злобой, а глупостью, порождавшей бедствия, и малодуши-
ем, оборачивавшимся для подданных жестокостью.
В огромных государствах да при сложном хозяйстве и малая глупость
часто оплачивается страшной ценой.
Был бы Николай Александрович Романов, ну, если уж не кассиром в ти-
хой бане, то хотя бы самодержцем в какой-нибудь солнечной Помидории,
ну посеяли бы там вместо кабачков тыкву, ну выросла бы вместо тыквы
редиска, худо, конечно, но не катастрофа. А в России все такое огром-
ное, если где неурожай, так тут же и голод, если где эпидемия, так там
и мор. Послали было эскадру во Владивосток морем, а снаряды для трени-
ровочных стрельб отправили посуху, по железной дороге, вроде так быст-
рей будет, опять же можно вместо снарядов на корабли больше угля заг-
рузить... А результат? Катастрофа. Большая все-таки, очень большая
страна, и бедствия большие. Где они, "чудесные улыбающиеся парни с
вихрами волос, торчащих из-под шапок", что так тешили глаз на блиста-
тельных смотрах? На реке Шахе вроде бы дело и выиграли, а робкий ко-
мандующий, не выходя из фанзы, опять приказал играть на всякий случай
отступление, чтобы не изменять своей отступательной тактике, вот, счи-
тай, еще сорок тысяч недосчитались. Впрочем, мудрая и дальновидная им-
ператрица такую тактику одобряла: "Наше постоянное отступление сильно
растянет их фронт и усложнит им дело, - а нам, надеюсь, будет выгод-
но". Не зря же еврейская пословица говорит: "Ничего нет лучше на свете
хорошей жены, и ничего нет хуже - плохой".
Кстати, об инородцах. Население в России пестрое, оно и понятно,
пространство огромное, история долгая, всем места хватило, но вгляды-
ваться, разбираться и думать, как всем в мире и довольстве ужиться,
это же ума сколько надо и времени, а где взять? А когда же в домино,
когда же в безик, а почитать семье вслух Чехова, Салтыкова-Щедрина, а
погулять часок, минимум, надо? Вот и поделили всех, как попроще, на
"наших" и "инородцев". Вроде бы не каменный век на дворе, развитой фе-
одализм как-никак, светлое будущее человечества, капитализм, на поро-
ге, а подход тот же, как в каменном веке. Но кто же согласится, хотя
бы и при развитом феодализме, живя у себя на родине, считаться "не-на-
шим"? Вот народ и бунтует, и самое печальное, - прав! Хорошо, когда в
трудную минуту рядом, как всегда, бежит царица да еще и с телеграммой
от "Союза Русского Народа", организации свирепой, как раз и придуман-
ной, чтобы держать инородцев в узде.
"Союз Русского Народа" просит меня передать дело тебе. Одни - гни-
лое, слабое, безнравственное общество, другие - здоровые, благомысля-
щие, преданные подданные - их-то и надо слушать, их голос - голос Рос-
сии, а вовсе не голос общества или Думы... Бог поможет, я знаю, но ты
должен быть твердым. Распусти Думу сейчас же..."
"Россия, слава Богу, не конституционная страна, хотя эти твари пы-
таются играть роль и вмешиваться в дела, которых не смеют касаться. Не
позволяй им наседать на тебя. Это ужасно, если им сделать уступку, то
они поднимут голову..."
"О, мой милый мальчик, заставь всех дрожать перед тобой - любить
тебя недостаточно, надо бояться тебя рассердить или не угодить тебе!"
"Моего любимца всегда надо подталкивать и напоминать ему, что он
император и может делать все, что ему вздумается. Ты никогда этим не
пользуешься..."
И чего женщина бьется, чего нервничает, все делает государь, что
вздумывается. Вздумалось тетеревей пострелять и пострелял от души,
вздумалось "козла" забить и забил с "подвизающимися в домино" фли-
гель-адъютантом Мордвиновым Анатолием Александровичем, и генерал-адъ-
ютантом, адмиралом Ниловым Константином Дмитриевичем. Правда, очень уж
мешают государственные дела нормальному течению личной жизни.
Когда сегодня скорбят безутешно прямые наследники "здорового и бла-
гомыслящего" дела "Союза Русского Народа", скорбят о потере таких за-
ботливых, все понимающих и щедрых вождей, здесь, как говорится, все
ясно, но что ж взахлеб плачутся те, чьих предков и за людей-то не счи-
тали, они-то чего заходятся, да еще соревнуются между собой, кто пер-
вей и кто громче восскорбит. Нет, не услышит их голос матушка-императ-
рица, пока не наденут они смазные сапоги, не обрядятся в алые рубахи и
не возьмут, поплевав в ладони, хоругвь покрепче, только этот "голос
России" по душе государыне, которая только и мечтала, "когда же, нако-
нец, водворится порядок, которого нашей бедной стране не хватает во
всех отношениях". В здоровом лице "Союза Русского Народа" и славянская
натура императрицу устраивает.
Был порядок в "Союзе...", был! Однако справедливости ради надо
взглянуть на государя иными глазами,
глазами тех, кого государь, по совету жены и матушки, к себе прибли-
жал, кому доверял в практической жизни исполнять свою волю.
Как он выглядел в глазах тех, кто имел возможность при обязательных
и регулярных докладах искать в лазоревых глазах царя одобрение, или
видеть порицание, искренним своим усилиям в сообщении поступательного
движения государственной машине?
17-го октября 1904 года пышноусый и высоколобый, шестидесятипяти-
летний Иван Логгинович Горемыкин, "милый старик Горемыкин", по словам
государыни, действительный тайный советник 1-го класса, сенатор, член
Государственного Совета, бывший министр внутренних дел и будущий пред-
седатель Совета министров, председатель Особого совещания по вопросам
о мерах к укреплению крестьянского землевладения, убитый в 1917 году
крестьянами при разгроме его имения, доверительно беседовал с вновь
назначенным министром внутренних дел, генерал-адъютантом, генералом от
кавалерии по Генеральному штабу, бывшим командиром отдельного корпуса
жандармов и заведующим департаментом полиции, бывшим генерал-губерна-
тором Виленской, Ковенской и Гродненской губерний, любимцем вдовствую-
щей императрицы, сорокасемилетним князем Петром Дмитриевичем Свято-
полк-Мирским. "Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальши-
вый человек, какой есть на свете", - имея в виду царя, сказал Иван
Логгинович Петру Дмитриевичу, мечтающему об отставке, но не предпола-
гающему, что всего через четыре месяца, обрызганный январской кровью,
он будет отставлен от всех мест и должностей раз и навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43