А что, если Морган и Мак Лейн его участники? Или даже Келсон? Боже, помоги ему! Прошло уже двести лет со времени, когда кончилось царствование Дерини, и уже двести лет в большинстве Одиннадцати Королевств правят люди. Но народ еще не забыл, какой была их жизнь под пятой диктаторов, вольных творить зло. И вдруг все это вернется?
— Вдруг, вдруг, — нетерпеливо передразнил Арлиан. Он устремил свой взгляд на Кардиеля. — Если заговор и существует, то он задуман Венситом из Торента. Именно он и его люди распространяют эти слухи. А что касается диктатуры колдунов, то это точное описание того, что происходит сейчас в Торенте, где род Венсита правит уже в течение двух столетий. Именно это и есть единственный заговор Дерини, — он замолчал, передернув плечами. Его манера держать себя неуловимо изменилась. — А что касается Совета Дерини, то мы увидим результаты его деятельности, если, конечно, он существует.
Кардиель удивленно моргал глазами, глядя на коллегу. Его поразила горячность Арлиана.
Затем глаза Арлиана смягчились, холодный огонь в них потух.
Кардиель взял свой плащ и мягко улыбнулся, накидывая его на плечи:
— Ты меня иногда беспокоишь, Денис. Я совершенно не могу предсказать твою реакцию на какие-нибудь слова: стараясь успокоить, на самом деле ты меня до смерти пугаешь.
Арлиан поднялся, подошел к Кардиелю и потрепал его по плечу.
— Прошу прощения. Иногда я теряю контроль над собой.
Кардиель засмеялся:
— Знаю. Может быть, пойдем выпьем чего-нибудь согревающего? От этих разговоров о Дерини у меня всегда сохнет в горле.
Арлиан хмыкнул и пошел за ним к двери.
— Немного позже. Мне сначала надо немного помолиться. Я чересчур взволнован.
Кардиель понимающе согласился:
— О, желаю тебе успокоиться. Ну, а после того, как ты побеседуешь с Ним, — он кивнул на распятие, — почему бы тебе не зайти ко мне? После всего этого я долго не смогу уснуть.
— Возможно, посмотрим. Спокойной ночи, Томас.
— Спокойной ночи.
Когда дверь за Кардиелем закрылась, Арлиан, расправив сутану, оглянулся. Со вздохом он медленно подошел к шкафу, достал свой шелковый плащ, накинул его и затянул фиолетовые ленты у горла, а затем надел на голову камилавку.
Еще раз осмотревшись, как бы запоминая каждую деталь убранства часовни, он, наконец, почтительно кивнул в направлении главного алтаря и направился через трансепт налево, к маленькому боковому алтарю. Мраморная фигура ничем не была украшена. Возле нее горела всего лишь одна лампада.
Но Арлиана интересовал вовсе не алтарь. Он внимательно присматривался к мраморному полу под ним и вскоре обнаружил то, что искал: небольшой круг, едва заметный среди мозаики.
Легкое покалывание в пальцах показало ему, что место найдено правильно.
Бросив взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы плаща и закрыл глаза. Затем мысленно проговорил ритуальные слова, представив себе то место, куда хотел попасть, и исчез из часовни в Джассе.
Несколькими минутами позже дверь часовни отворилась, и туда просунулась голова Кардиеля.
Он, ожидая увидеть коленопреклоненную фигуру Арлиана, открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не закрыл его, поняв, что в часовне нет никого. На какое-то мгновение он застыл в оцепенении: как же так, ведь он не успел далеко уйти, прежде чем решил вернуться и рассказать последние слухи, которые дошли до него, а Арлиана уже нет, хотя и сказал, что собирается помолиться.
Ну, ладно. Может быть, Арлиан имел в виду, что будет молиться в своей комнате? Тогда Кардиелю не следует беспокоить его.
«Да, конечно, — сказал себе Кардиель, — Арлиан стоит сейчас на коленях у себя в комнате. Пусть, сообщение может подождать и до завтра».
Но епископа Арлиана не было и в его комнате. И даже в самой Джассе…
Глава 6
Торн Хаген, Дерини, перевернулся в постели и открыл один глаз. И был очень разочарован, обнаружив, что в комнате темно.
Посмотрев поверх гладкого белого плеча девушки, разметавшейся на постели рядом с ним, он увидел утопаюшее в густом тумане солнце, света которого едва хватало, чтобы окрасить все в розовый тусклый цвет.
Он зевнул, помассировал пальцы ног и перевел взгляд на обнаженное плечо спящей девушки, затем протянул руку, чтобы погладить каштановую головку. Когда его пальцы скользнули по ее шее и опустились ниже, девушка вздрогнула, повернулась, и на него обратился обожающий взгляд:
— Вы хорошо отдохнули, милорд?
Девушку звали Майра, ей было пятнадцать лет. Он увидел ее в одно вьюжное февральское утро, когда приехал рынок в Хартхате в своем утепленном меховом паланкине.
Она была голодная, замерзшая, в темных глазах стоял ужас.
Что-то тогда сразу возникло между ними, и Торн, откинув бархатные занавески, высунулся из носилок, махнул ей рукой, смущенно улыбнулся и позвал глазами. И она пошла.
Он не мог бы объяснить причину своего поступка. Возможно, она напомнила ему дочь, которую он потерял: черноволосую Кару, растаявшую в утреннем тумане.
Но он позвал, и она пришла. Каре сейчас было бы столько же лет, сколько Майре.
Нетерпеливо тряхнув головой, Торн шутливо шлепнул девушку по заду и постарался выкинуть из головы нахлынувшие воспоминания. Он сел в постели, потянулся. Девушка со смехом пробежала пальцами по его руке. С сожалением Торн отвел ее руку и покачал головой.
— Прости, малышка, но тебе пора идти. Совет не будет ждать даже высших лордов Дерини, — он наклонился и отечески поцеловал ее в лоб. — Я не задержусь. Приходи к полуночи.
— Хорошо, милорд.
Она поднялась и, натянув на себя тончайшее прозрачное желтое одеяние, пошла к двери, но ее темные глаза ласкали Хагена, когда она оборачивалась.
— Возможно, я преподнесу тебе сюрприз.
Когда за ней закрылась дверь, Торн с сожалением вздохнул и покачал головой. С его лица не исчезла глупая улыбка. С удовлетворением осмотрев сумрачную комнату, он встал и пошел к гардеробу. На ходу он что-то тихо пробормотал и сделал правой рукой замысловатый жест.
Мгновенно в комнате вспыхнули свечи, и Торн, остановившись перед зеркалом, провел рукой по волосам.
Да, выглядел он хорошо. Его тело и теперь, в пятьдесят лет, оставалось таким же крепким, как и четверть века назад. Конечно, он потерял некоторое количество волос и прибавил несколько фунтов в весе, но это, на его взгляд, лишь прибавило ему солидности и мужественности.
Бесстыдно розовые щечки и голубые глаза, в которых застыло вечное удивление, были проклятием его молодости. Только когда ему стукнуло тридцать лет, люди перестали считать его подростком, не достигшим совершеннолетия. И вот теперь, наконец, его цветущий молодой вид стал предметом зависти ровесников, которые все уже выглядели пожилыми людьми, в то время как Торн, в тщательно подобранной одежде, всегда чисто выбритый, легко мог сойти за тридцатилетнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Вдруг, вдруг, — нетерпеливо передразнил Арлиан. Он устремил свой взгляд на Кардиеля. — Если заговор и существует, то он задуман Венситом из Торента. Именно он и его люди распространяют эти слухи. А что касается диктатуры колдунов, то это точное описание того, что происходит сейчас в Торенте, где род Венсита правит уже в течение двух столетий. Именно это и есть единственный заговор Дерини, — он замолчал, передернув плечами. Его манера держать себя неуловимо изменилась. — А что касается Совета Дерини, то мы увидим результаты его деятельности, если, конечно, он существует.
Кардиель удивленно моргал глазами, глядя на коллегу. Его поразила горячность Арлиана.
Затем глаза Арлиана смягчились, холодный огонь в них потух.
Кардиель взял свой плащ и мягко улыбнулся, накидывая его на плечи:
— Ты меня иногда беспокоишь, Денис. Я совершенно не могу предсказать твою реакцию на какие-нибудь слова: стараясь успокоить, на самом деле ты меня до смерти пугаешь.
Арлиан поднялся, подошел к Кардиелю и потрепал его по плечу.
— Прошу прощения. Иногда я теряю контроль над собой.
Кардиель засмеялся:
— Знаю. Может быть, пойдем выпьем чего-нибудь согревающего? От этих разговоров о Дерини у меня всегда сохнет в горле.
Арлиан хмыкнул и пошел за ним к двери.
— Немного позже. Мне сначала надо немного помолиться. Я чересчур взволнован.
Кардиель понимающе согласился:
— О, желаю тебе успокоиться. Ну, а после того, как ты побеседуешь с Ним, — он кивнул на распятие, — почему бы тебе не зайти ко мне? После всего этого я долго не смогу уснуть.
— Возможно, посмотрим. Спокойной ночи, Томас.
— Спокойной ночи.
Когда дверь за Кардиелем закрылась, Арлиан, расправив сутану, оглянулся. Со вздохом он медленно подошел к шкафу, достал свой шелковый плащ, накинул его и затянул фиолетовые ленты у горла, а затем надел на голову камилавку.
Еще раз осмотревшись, как бы запоминая каждую деталь убранства часовни, он, наконец, почтительно кивнул в направлении главного алтаря и направился через трансепт налево, к маленькому боковому алтарю. Мраморная фигура ничем не была украшена. Возле нее горела всего лишь одна лампада.
Но Арлиана интересовал вовсе не алтарь. Он внимательно присматривался к мраморному полу под ним и вскоре обнаружил то, что искал: небольшой круг, едва заметный среди мозаики.
Легкое покалывание в пальцах показало ему, что место найдено правильно.
Бросив взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы плаща и закрыл глаза. Затем мысленно проговорил ритуальные слова, представив себе то место, куда хотел попасть, и исчез из часовни в Джассе.
Несколькими минутами позже дверь часовни отворилась, и туда просунулась голова Кардиеля.
Он, ожидая увидеть коленопреклоненную фигуру Арлиана, открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не закрыл его, поняв, что в часовне нет никого. На какое-то мгновение он застыл в оцепенении: как же так, ведь он не успел далеко уйти, прежде чем решил вернуться и рассказать последние слухи, которые дошли до него, а Арлиана уже нет, хотя и сказал, что собирается помолиться.
Ну, ладно. Может быть, Арлиан имел в виду, что будет молиться в своей комнате? Тогда Кардиелю не следует беспокоить его.
«Да, конечно, — сказал себе Кардиель, — Арлиан стоит сейчас на коленях у себя в комнате. Пусть, сообщение может подождать и до завтра».
Но епископа Арлиана не было и в его комнате. И даже в самой Джассе…
Глава 6
Торн Хаген, Дерини, перевернулся в постели и открыл один глаз. И был очень разочарован, обнаружив, что в комнате темно.
Посмотрев поверх гладкого белого плеча девушки, разметавшейся на постели рядом с ним, он увидел утопаюшее в густом тумане солнце, света которого едва хватало, чтобы окрасить все в розовый тусклый цвет.
Он зевнул, помассировал пальцы ног и перевел взгляд на обнаженное плечо спящей девушки, затем протянул руку, чтобы погладить каштановую головку. Когда его пальцы скользнули по ее шее и опустились ниже, девушка вздрогнула, повернулась, и на него обратился обожающий взгляд:
— Вы хорошо отдохнули, милорд?
Девушку звали Майра, ей было пятнадцать лет. Он увидел ее в одно вьюжное февральское утро, когда приехал рынок в Хартхате в своем утепленном меховом паланкине.
Она была голодная, замерзшая, в темных глазах стоял ужас.
Что-то тогда сразу возникло между ними, и Торн, откинув бархатные занавески, высунулся из носилок, махнул ей рукой, смущенно улыбнулся и позвал глазами. И она пошла.
Он не мог бы объяснить причину своего поступка. Возможно, она напомнила ему дочь, которую он потерял: черноволосую Кару, растаявшую в утреннем тумане.
Но он позвал, и она пришла. Каре сейчас было бы столько же лет, сколько Майре.
Нетерпеливо тряхнув головой, Торн шутливо шлепнул девушку по заду и постарался выкинуть из головы нахлынувшие воспоминания. Он сел в постели, потянулся. Девушка со смехом пробежала пальцами по его руке. С сожалением Торн отвел ее руку и покачал головой.
— Прости, малышка, но тебе пора идти. Совет не будет ждать даже высших лордов Дерини, — он наклонился и отечески поцеловал ее в лоб. — Я не задержусь. Приходи к полуночи.
— Хорошо, милорд.
Она поднялась и, натянув на себя тончайшее прозрачное желтое одеяние, пошла к двери, но ее темные глаза ласкали Хагена, когда она оборачивалась.
— Возможно, я преподнесу тебе сюрприз.
Когда за ней закрылась дверь, Торн с сожалением вздохнул и покачал головой. С его лица не исчезла глупая улыбка. С удовлетворением осмотрев сумрачную комнату, он встал и пошел к гардеробу. На ходу он что-то тихо пробормотал и сделал правой рукой замысловатый жест.
Мгновенно в комнате вспыхнули свечи, и Торн, остановившись перед зеркалом, провел рукой по волосам.
Да, выглядел он хорошо. Его тело и теперь, в пятьдесят лет, оставалось таким же крепким, как и четверть века назад. Конечно, он потерял некоторое количество волос и прибавил несколько фунтов в весе, но это, на его взгляд, лишь прибавило ему солидности и мужественности.
Бесстыдно розовые щечки и голубые глаза, в которых застыло вечное удивление, были проклятием его молодости. Только когда ему стукнуло тридцать лет, люди перестали считать его подростком, не достигшим совершеннолетия. И вот теперь, наконец, его цветущий молодой вид стал предметом зависти ровесников, которые все уже выглядели пожилыми людьми, в то время как Торн, в тщательно подобранной одежде, всегда чисто выбритый, легко мог сойти за тридцатилетнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95