Знал ведь — надо непременно его разыскать. Что-то прямо толкало меня его искать, уж конечно, не только гроза. Вчера-то я не понимал, а теперь ясно…
Когда несколько минут спустя Трейси, которой надоело скромно держаться в стороне, у себя в комнате, пришла на кухню, родители все еще стояли, отец все еще не выпускал из рук портфеля и говорил, говорил, будто страховой агент, обходящий все дома подряд.
— Я приготовлю чай, — сказала Трейси.
— Она тоже знает? — спросил Джек жену.
— Ну да. — Глэдис так и подмывало высказать еще кое-что, но она сдержалась. Пока. Чтобы управляться с мужчиной, нужно быть поискусней, вроде заклинателя змей, а подходящая минута рано или поздно подвернется.
— Тогда хватит тянуть, черт возьми, едем искать Терри. И имей в виду, я не волнуюсь, как вчера вечером, с этим покончено. Но представляешь, как ему тошно, если он не хочет возвращаться домой! — И вдруг — неслыханное дело! — Джек швырнул портфель в угол кухни. — Пошли! — Он зашагал к двери, к поставленной в гараж машине. — Кстати, — спросил на ходу, — а кто-нибудь еще про это знает?
Глэдис и Трейси переглянулись, и такая между ними перекинулась прочная нить понимания, что хоть птица садись.
— Нет, — в один голос ответили они.
— Хорошо.
И, как ни тяжко было сейчас Глэдис, она улыбнулась дочери. Трейси тоже начинает соображать, как управляться с отцом.
15
Лес был точно новобрачный, похваляющийся своим новым жилищем. От материнского дома до его собственного дошли без помех, и теперь в нем фонтаном забило возбуждение, все равно как перед очередным налетом. Он показал Терри комнату за комнатой, неторопливо, со вкусом провел по бывшей гостиной, длинной, во всю глубину дома, — тут он собирался устроить тир для стрельбы из духового ружья, завел и в старую кухню — тут, как он с гордостью заявил, можно еще набрать чистой воды, и вот стоит старая керосиновая печка, он ее починит к следующей зиме.
Он водил Терри по всему дому. На взгляд Терри, дом как дом, верней домишко, с маленькими пустыми, ничем не примечательными комнатами; но Лес видел их такими, какими они станут, и, слушая сдержанные похвалы Терри, представлял, как заохают и заахают от зависти Мик и прочие, когда он все закончит и приведет сюда свою команду.
А пока Лес и Терри просто убивали время. Сами они были готовы и с нетерпением ждали, когда солнце спрячется за домами и улицы укроет тень. Терри досадовал на солнце. Когда нужен свет, темнеет, а когда показывают фильм или еще что-нибудь в школе и ждешь темноты, оно сияет и сияет в безоблачном небе и никак не закатится.
Сюда они шли по кварталу доков с видом самым естественным, будто два бойскаута идут помогать какой-нибудь старушке. Сделали небольшой крюк, чтобы Терри увидел дом, куда надо залезть, — угловой дом на тихой улочке, — но Лес только и сказал: «Вон тот», Терри ответил: «Ага», и они зашагали дальше по безлюдным улицам к брошенному дому, который Лес объявил своим. Шли по потрескавшемуся тротуару, не стараясь привлекать внимание, но и не таясь, пока не оказались у самого Лесова дома, и тут быстро нырнули в забранный гофрированным железом дверной проем, но прежде, на случай, если кто смотрит, Лес сделал вид, будто увидел паука и хочет его раздавить.
Поднявшись в комнату наверху, сели, Лес — на застеленный газетой стул, Терри — на ящик, покрытый плоской подушкой, и принялись обсуждать план второго налета. План был простой и четкий и, по мнению обоих, никак не мог сорваться.
— Возьмем мяч, понятно, Терик? — Грязными пальцами Лес изобразил мяч; он говорил с жаром, бледная прозрачная кожа на лице пошла мелкими морщинками. — У меня есть тут резиновый мячик, от цепочки в уборной. И мы будто играем на той улице, ясно? Ну, где я тебе показал. Идем и мячиком перекидываемся, верно? А как подойдем к дому Рона… — Лес вдруг замолчал, нахмурился. — Во болван, имя назвал! Проболтался. — Он засмеялся. — Язык мне за это вырвать! Ну ладно, подходим так к его дому, к ограде, я пуляю тебе мячик, да больно высоко, и он летит за ограду, ясно? Ну, его самого нет, хозяйки его тоже, как же теперь быть-то? Ясное дело: перемахнуть за мячом через ограду, точно? Ты, значит, стоишь меня поджидаешь как ни в чем не бывало, покуда я не стукну с той стороны, мол, готово, передаю тебе транзистор — и только нас и видели. Плевое дело.
Терри кивнул. Все так. План вроде и вправду хороший — если уж устраивать налет на чей-то дом.
Лес глянул на Терри, небрежно махнул рукой: вот, мол, как все просто.
— Если кто идет, легавый или любопытный какой, ты — стук по ограде, вроде муху убил, и я затаюсь, покуда опять не стукнешь. А если хозяйка Ронова рано домой придет, тогда лупи что есть мочи и удирай во все лопатки. И не бойсь! Догоню! Порядок? — Он шмыгнул носом. — Осечки никакой быть не может, верно?
— Ага, порядок. — У Терри опять все оборвалось внутри.
Скоро идти, а ведь к такому в два счета не привыкнешь. Но теперь отступать некуда, и уже не будет у него никаких оправданий. И ножом ему не угрожают, и силком не волокут, и изо всей команды остался один Лес. Теперь он совсем увяз. Перемахнул ограду между добром и злом, как Лес перемахнет ограду Рона. Теперь либо со щитом, либо на щите. Либо двойной риск, либо все пропало.
Ну и пусть! Должен же он вернуть транзистор и восстановить свое доброе имя. А не получится, что ж, ему терять нечего, по крайней мере будет знать: он сделал все, что мог.
Чтобы уйти от докучных мыслей о том, что хорошо и что плохо, он опять спросил Леса об этом доме. И Лес раскрылся, будто цветок, расцвел, согретый вниманием Терри, будто его осветило солнцем, сбрызнуло влагой.
— Не шикарный дом, зато мой, — сказал Лес, — пока не снесли, а только, думаю, снесут не скоро, не один год пройдет.
— И часто ты тут бываешь?
— Ага. Как вырвусь, так и прихожу. — Он откинулся на спинку стула. — Понимаешь, я тут все устраиваю, как мне нравится, и мне тут свободно, и не надо все время помнить, куда можно ступить, а куда не смей, и курить могу, и стрелки метать, чего хочешь, то и делай. Это мой дом…
Терри сидел, смотрел на щелястый пол, и вдруг в тиши этой комнаты ему подумалось — он вроде понял, что за человек Лес. Вчера вечером ему показалось, для Леса и тюрьма слишком хороша. Потом, совсем недавно, казалось, Борстал и то для него лучше, чем жить с такой матерью. А теперь видно — вот он, выход для Леса, вот почему нужно ему это жилище, и, значит, как-то оправдано его желание иметь собственные деньги. Выход этот — свобода, свобода делать то, что ему по душе. Пусть даже в мелочах, все равно это очень много. И в этом Лес, пожалуй, счастливее почти всех людей. Из тех, кого знал Терри, только у одного дяди Чарли есть такая свобода, только он волен в любой вечер закатиться, куда его душеньке угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Когда несколько минут спустя Трейси, которой надоело скромно держаться в стороне, у себя в комнате, пришла на кухню, родители все еще стояли, отец все еще не выпускал из рук портфеля и говорил, говорил, будто страховой агент, обходящий все дома подряд.
— Я приготовлю чай, — сказала Трейси.
— Она тоже знает? — спросил Джек жену.
— Ну да. — Глэдис так и подмывало высказать еще кое-что, но она сдержалась. Пока. Чтобы управляться с мужчиной, нужно быть поискусней, вроде заклинателя змей, а подходящая минута рано или поздно подвернется.
— Тогда хватит тянуть, черт возьми, едем искать Терри. И имей в виду, я не волнуюсь, как вчера вечером, с этим покончено. Но представляешь, как ему тошно, если он не хочет возвращаться домой! — И вдруг — неслыханное дело! — Джек швырнул портфель в угол кухни. — Пошли! — Он зашагал к двери, к поставленной в гараж машине. — Кстати, — спросил на ходу, — а кто-нибудь еще про это знает?
Глэдис и Трейси переглянулись, и такая между ними перекинулась прочная нить понимания, что хоть птица садись.
— Нет, — в один голос ответили они.
— Хорошо.
И, как ни тяжко было сейчас Глэдис, она улыбнулась дочери. Трейси тоже начинает соображать, как управляться с отцом.
15
Лес был точно новобрачный, похваляющийся своим новым жилищем. От материнского дома до его собственного дошли без помех, и теперь в нем фонтаном забило возбуждение, все равно как перед очередным налетом. Он показал Терри комнату за комнатой, неторопливо, со вкусом провел по бывшей гостиной, длинной, во всю глубину дома, — тут он собирался устроить тир для стрельбы из духового ружья, завел и в старую кухню — тут, как он с гордостью заявил, можно еще набрать чистой воды, и вот стоит старая керосиновая печка, он ее починит к следующей зиме.
Он водил Терри по всему дому. На взгляд Терри, дом как дом, верней домишко, с маленькими пустыми, ничем не примечательными комнатами; но Лес видел их такими, какими они станут, и, слушая сдержанные похвалы Терри, представлял, как заохают и заахают от зависти Мик и прочие, когда он все закончит и приведет сюда свою команду.
А пока Лес и Терри просто убивали время. Сами они были готовы и с нетерпением ждали, когда солнце спрячется за домами и улицы укроет тень. Терри досадовал на солнце. Когда нужен свет, темнеет, а когда показывают фильм или еще что-нибудь в школе и ждешь темноты, оно сияет и сияет в безоблачном небе и никак не закатится.
Сюда они шли по кварталу доков с видом самым естественным, будто два бойскаута идут помогать какой-нибудь старушке. Сделали небольшой крюк, чтобы Терри увидел дом, куда надо залезть, — угловой дом на тихой улочке, — но Лес только и сказал: «Вон тот», Терри ответил: «Ага», и они зашагали дальше по безлюдным улицам к брошенному дому, который Лес объявил своим. Шли по потрескавшемуся тротуару, не стараясь привлекать внимание, но и не таясь, пока не оказались у самого Лесова дома, и тут быстро нырнули в забранный гофрированным железом дверной проем, но прежде, на случай, если кто смотрит, Лес сделал вид, будто увидел паука и хочет его раздавить.
Поднявшись в комнату наверху, сели, Лес — на застеленный газетой стул, Терри — на ящик, покрытый плоской подушкой, и принялись обсуждать план второго налета. План был простой и четкий и, по мнению обоих, никак не мог сорваться.
— Возьмем мяч, понятно, Терик? — Грязными пальцами Лес изобразил мяч; он говорил с жаром, бледная прозрачная кожа на лице пошла мелкими морщинками. — У меня есть тут резиновый мячик, от цепочки в уборной. И мы будто играем на той улице, ясно? Ну, где я тебе показал. Идем и мячиком перекидываемся, верно? А как подойдем к дому Рона… — Лес вдруг замолчал, нахмурился. — Во болван, имя назвал! Проболтался. — Он засмеялся. — Язык мне за это вырвать! Ну ладно, подходим так к его дому, к ограде, я пуляю тебе мячик, да больно высоко, и он летит за ограду, ясно? Ну, его самого нет, хозяйки его тоже, как же теперь быть-то? Ясное дело: перемахнуть за мячом через ограду, точно? Ты, значит, стоишь меня поджидаешь как ни в чем не бывало, покуда я не стукну с той стороны, мол, готово, передаю тебе транзистор — и только нас и видели. Плевое дело.
Терри кивнул. Все так. План вроде и вправду хороший — если уж устраивать налет на чей-то дом.
Лес глянул на Терри, небрежно махнул рукой: вот, мол, как все просто.
— Если кто идет, легавый или любопытный какой, ты — стук по ограде, вроде муху убил, и я затаюсь, покуда опять не стукнешь. А если хозяйка Ронова рано домой придет, тогда лупи что есть мочи и удирай во все лопатки. И не бойсь! Догоню! Порядок? — Он шмыгнул носом. — Осечки никакой быть не может, верно?
— Ага, порядок. — У Терри опять все оборвалось внутри.
Скоро идти, а ведь к такому в два счета не привыкнешь. Но теперь отступать некуда, и уже не будет у него никаких оправданий. И ножом ему не угрожают, и силком не волокут, и изо всей команды остался один Лес. Теперь он совсем увяз. Перемахнул ограду между добром и злом, как Лес перемахнет ограду Рона. Теперь либо со щитом, либо на щите. Либо двойной риск, либо все пропало.
Ну и пусть! Должен же он вернуть транзистор и восстановить свое доброе имя. А не получится, что ж, ему терять нечего, по крайней мере будет знать: он сделал все, что мог.
Чтобы уйти от докучных мыслей о том, что хорошо и что плохо, он опять спросил Леса об этом доме. И Лес раскрылся, будто цветок, расцвел, согретый вниманием Терри, будто его осветило солнцем, сбрызнуло влагой.
— Не шикарный дом, зато мой, — сказал Лес, — пока не снесли, а только, думаю, снесут не скоро, не один год пройдет.
— И часто ты тут бываешь?
— Ага. Как вырвусь, так и прихожу. — Он откинулся на спинку стула. — Понимаешь, я тут все устраиваю, как мне нравится, и мне тут свободно, и не надо все время помнить, куда можно ступить, а куда не смей, и курить могу, и стрелки метать, чего хочешь, то и делай. Это мой дом…
Терри сидел, смотрел на щелястый пол, и вдруг в тиши этой комнаты ему подумалось — он вроде понял, что за человек Лес. Вчера вечером ему показалось, для Леса и тюрьма слишком хороша. Потом, совсем недавно, казалось, Борстал и то для него лучше, чем жить с такой матерью. А теперь видно — вот он, выход для Леса, вот почему нужно ему это жилище, и, значит, как-то оправдано его желание иметь собственные деньги. Выход этот — свобода, свобода делать то, что ему по душе. Пусть даже в мелочах, все равно это очень много. И в этом Лес, пожалуй, счастливее почти всех людей. Из тех, кого знал Терри, только у одного дяди Чарли есть такая свобода, только он волен в любой вечер закатиться, куда его душеньке угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59