Эти люди работали у станков или выполняли иные задания, связанные с обороной, постепенно мужали и мало чем отличались от воинов.
Многие ленинградские предприятия в обстановке постоянных обстрелов и бомбежек работали круглые сутки, снабжая фронт оружием, боеприпасами и снаряжением. Причем без всяких промежуточных инстанций. Действовал один принцип: завод - фронт. Представители армии приезжали непосредственно в цеха заводов и фабрик, где получали оружие, снаряды и новую технику.
Взаимодействие фронта и тыла проявлялось во всем. На место мужчин, ушедших на фронт, к станкам встали их жены и дети. И что удивительно - новые для себя профессии они осваивали в предельно короткие сроки. Причем многие из них переселились жить в общежития, организованные на предприятиях. Так было удобнее. Экономили силы. К тому же в общежитии, если ослабнешь или заболеешь, есть товарищи: не оставят в беде.
В эти дни на берега Невы пришла радостная весть - наши войска перешли в контрнаступление под Москвой. Гитлеровские вояки, понеся большие потери в живой силе и технике, были отброшены от столицы нашей Родины на десятки километров.
Тут же во всех подразделениях нашего полка состоялись политинформации. Разъясняя сводку Совинформбюро, мы старались воодушевить своих бойцов и командиров, рассказать о взаимодействии родов войск в зимних условиях, призывали к отваге в предстоящих боях, к которым мы настойчиво готовились.
6
Предстояла повторная операция по овладению Усть-Тосно с последующим выходом на станцию Мга. Тогда была бы освобождена Кировская железная дорога, связывающая Ленинград со страной. Такие попытки были предприняты в октябре и начале ноября, но успеха не имели.
Повторная усть-тосненская операция была назначена на вторую половину декабря. С этой целью и была переброшена сюда наша дивизия.
Штурм вражеских позиций силами ударной группы начался 20 декабря с артиллерийской подготовки. Мы были убеждены в успехе. Однако выбить противника с занятых позиций не удалось. Группа бойцов нашего полка, выделенная в ударную группу, с задания не вернулась. Погибла.
После неудачи наступило состояние психологической депрессии. Но гнетущая обстановка вскоре была разряжена приятной вестью. Через Ладожское озеро проложена протяженностью в 140 километров ледовая дорога, по которой началась эвакуация населения Ленинграда и усиленный подвоз продуктов. Результаты этого сразу же дали себя знать. Через несколько дней в Ленинграде была увеличена норма хлеба и некоторых других продуктов питания. Рабочим и инженерно-техническим работникам норма хлеба увеличивалась на 100 граммов, служащим, иждивенцам и детям - на 75. Теперь рабочие стали получать 350 граммов, а служащие и иждивенцы - 200.
"Дорога жизни", конечно, не сняла с повестки дня задачу по освобождению Кировской железной дороги. Командование фронтом продолжало готовить части и подразделения к штурму Усть-Тосно. Подошла и наша очередь.
Наш сто третий полк, получив пополнение, готовился к наступлению в условиях, приближенных к боевым. На занятия выходили почти все три тысячи бойцов и командиров, приписанных к полку. Освобождались лишь больные.
В один из декабрьских дней к нам прибыл командир дивизии Любовцев. Перед полком была поставлена задача: занять исходные позиции в противотанковом рву за большим полуразрушенным кирпичным зданием "Спиртстроя" в километре от Усть-Тосно и рано утром, под прикрытием артиллерийского огня, начать атаку. Наступать предстояло на узком участке шириной в 300-400 метров несколькими эшелонами. Эффект атаки во многом зависел от быстроты действий.
В канун наступления я отправился с командирами батальонов на рекогносцировку. Участок, который нам предстояло преодолеть, был болотистый, покрытый замерзшим мхом, мелким кустарником и низенькими соснами, подстриженными пулями, снарядными и минными осколками. Он хорошо просматривался и простреливался противником. Обороняла его 86-я дивизия, но ее бойцов мы не видели. Стоял тридцатиградусный мороз, и они укрылись в нишах траншей, в землянках и дзотах.
В эту ночь никто из нас не спал. Ее нам хватило лишь для того, чтобы занять исходные позиции в упомянутом рву за "Спиртстроем", который тянулся от Невы до железной дороги, а также для того, чтобы вырыть в нем ниши и подготовить людей к атаке.
Она началась ровно в девять часов. С криками "Ура!", "Вперед, за Родину!" первой выскочила изо рва девятая рота, за ней с небольшим интервалом восьмая... И так одна за другой все девять основных боевых подразделений полка. Я с заместителем по политчасти Алексеевым занял место на правом фланге, у железной дороги, начальник штаба Павленко и парторг полка Амитин - на левом, ближе к Неве.
Начало атаки, поддерживаемое артиллерийским огнем, развивалось успешно. За полчаса мы преодолели половину дистанции, отделявшей нас от противника. Расстояние между цепями рот не превышало десяти-пятнадцати метров. Поэтому колонна наступающих, вытянувшаяся по фронту примерно на триста-четыреста, а в глубину - на сто метров, выглядела внушительно и грозно. Трехтысячная масса вооруженных людей могла, как нам казалось, сокрушить оборону врага и выйти на заветный противоположный берег Усть-Тосно. Все бойцы и командиры полка были настроены решительно и воинственно.
Фашисты долгое время молчали. Пока мы не достигли середины разделявшего нас расстояния, они не сделали ни единого выстрела. Когда же полк оказался в низине, в центре болота, со страшным воем посыпались на наши головы снаряды. Фашисты открыли огонь из поселка Красный Бор, который находился невдалеке от нас, справа, на возвышенности, откуда хорошо просматривалось наше движение. Стреляли фашисты с ожесточением, одновременно из нескольких батарей.
Под огнем оказались все девять рот. Там, где только что находились бойцы, вздыбились черные столбы земли, всю местность заволокло огнем и дымом, как на пожаре. Над болотом, по которому прошел артиллерийский ураган, стоял сплошной грохот. Крики командиров и вопли раненых были еле слышны в раскатистом гуле взрывов.
Все это произошло так мгновенно, что в первые минуты ничего нельзя было понять. Что делать? Собрать уцелевших и повести их на штурм вражеских укреплений? В создавшихся условиях сразу собрать людей не так-то просто. Не успеешь собрать людей, как фашисты снова накроют артиллерийским огнем, ведь мы у них на виду. К тому же значительная часть командиров, в том числе и мой заместитель по политчасти Алексеев, выбыли из строя. Нарушилась телефонная связь. Управлять дальнейшим боем можно было только через связных, но их у меня - по одному от батальона.
К двенадцати часам дня бой затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Многие ленинградские предприятия в обстановке постоянных обстрелов и бомбежек работали круглые сутки, снабжая фронт оружием, боеприпасами и снаряжением. Причем без всяких промежуточных инстанций. Действовал один принцип: завод - фронт. Представители армии приезжали непосредственно в цеха заводов и фабрик, где получали оружие, снаряды и новую технику.
Взаимодействие фронта и тыла проявлялось во всем. На место мужчин, ушедших на фронт, к станкам встали их жены и дети. И что удивительно - новые для себя профессии они осваивали в предельно короткие сроки. Причем многие из них переселились жить в общежития, организованные на предприятиях. Так было удобнее. Экономили силы. К тому же в общежитии, если ослабнешь или заболеешь, есть товарищи: не оставят в беде.
В эти дни на берега Невы пришла радостная весть - наши войска перешли в контрнаступление под Москвой. Гитлеровские вояки, понеся большие потери в живой силе и технике, были отброшены от столицы нашей Родины на десятки километров.
Тут же во всех подразделениях нашего полка состоялись политинформации. Разъясняя сводку Совинформбюро, мы старались воодушевить своих бойцов и командиров, рассказать о взаимодействии родов войск в зимних условиях, призывали к отваге в предстоящих боях, к которым мы настойчиво готовились.
6
Предстояла повторная операция по овладению Усть-Тосно с последующим выходом на станцию Мга. Тогда была бы освобождена Кировская железная дорога, связывающая Ленинград со страной. Такие попытки были предприняты в октябре и начале ноября, но успеха не имели.
Повторная усть-тосненская операция была назначена на вторую половину декабря. С этой целью и была переброшена сюда наша дивизия.
Штурм вражеских позиций силами ударной группы начался 20 декабря с артиллерийской подготовки. Мы были убеждены в успехе. Однако выбить противника с занятых позиций не удалось. Группа бойцов нашего полка, выделенная в ударную группу, с задания не вернулась. Погибла.
После неудачи наступило состояние психологической депрессии. Но гнетущая обстановка вскоре была разряжена приятной вестью. Через Ладожское озеро проложена протяженностью в 140 километров ледовая дорога, по которой началась эвакуация населения Ленинграда и усиленный подвоз продуктов. Результаты этого сразу же дали себя знать. Через несколько дней в Ленинграде была увеличена норма хлеба и некоторых других продуктов питания. Рабочим и инженерно-техническим работникам норма хлеба увеличивалась на 100 граммов, служащим, иждивенцам и детям - на 75. Теперь рабочие стали получать 350 граммов, а служащие и иждивенцы - 200.
"Дорога жизни", конечно, не сняла с повестки дня задачу по освобождению Кировской железной дороги. Командование фронтом продолжало готовить части и подразделения к штурму Усть-Тосно. Подошла и наша очередь.
Наш сто третий полк, получив пополнение, готовился к наступлению в условиях, приближенных к боевым. На занятия выходили почти все три тысячи бойцов и командиров, приписанных к полку. Освобождались лишь больные.
В один из декабрьских дней к нам прибыл командир дивизии Любовцев. Перед полком была поставлена задача: занять исходные позиции в противотанковом рву за большим полуразрушенным кирпичным зданием "Спиртстроя" в километре от Усть-Тосно и рано утром, под прикрытием артиллерийского огня, начать атаку. Наступать предстояло на узком участке шириной в 300-400 метров несколькими эшелонами. Эффект атаки во многом зависел от быстроты действий.
В канун наступления я отправился с командирами батальонов на рекогносцировку. Участок, который нам предстояло преодолеть, был болотистый, покрытый замерзшим мхом, мелким кустарником и низенькими соснами, подстриженными пулями, снарядными и минными осколками. Он хорошо просматривался и простреливался противником. Обороняла его 86-я дивизия, но ее бойцов мы не видели. Стоял тридцатиградусный мороз, и они укрылись в нишах траншей, в землянках и дзотах.
В эту ночь никто из нас не спал. Ее нам хватило лишь для того, чтобы занять исходные позиции в упомянутом рву за "Спиртстроем", который тянулся от Невы до железной дороги, а также для того, чтобы вырыть в нем ниши и подготовить людей к атаке.
Она началась ровно в девять часов. С криками "Ура!", "Вперед, за Родину!" первой выскочила изо рва девятая рота, за ней с небольшим интервалом восьмая... И так одна за другой все девять основных боевых подразделений полка. Я с заместителем по политчасти Алексеевым занял место на правом фланге, у железной дороги, начальник штаба Павленко и парторг полка Амитин - на левом, ближе к Неве.
Начало атаки, поддерживаемое артиллерийским огнем, развивалось успешно. За полчаса мы преодолели половину дистанции, отделявшей нас от противника. Расстояние между цепями рот не превышало десяти-пятнадцати метров. Поэтому колонна наступающих, вытянувшаяся по фронту примерно на триста-четыреста, а в глубину - на сто метров, выглядела внушительно и грозно. Трехтысячная масса вооруженных людей могла, как нам казалось, сокрушить оборону врага и выйти на заветный противоположный берег Усть-Тосно. Все бойцы и командиры полка были настроены решительно и воинственно.
Фашисты долгое время молчали. Пока мы не достигли середины разделявшего нас расстояния, они не сделали ни единого выстрела. Когда же полк оказался в низине, в центре болота, со страшным воем посыпались на наши головы снаряды. Фашисты открыли огонь из поселка Красный Бор, который находился невдалеке от нас, справа, на возвышенности, откуда хорошо просматривалось наше движение. Стреляли фашисты с ожесточением, одновременно из нескольких батарей.
Под огнем оказались все девять рот. Там, где только что находились бойцы, вздыбились черные столбы земли, всю местность заволокло огнем и дымом, как на пожаре. Над болотом, по которому прошел артиллерийский ураган, стоял сплошной грохот. Крики командиров и вопли раненых были еле слышны в раскатистом гуле взрывов.
Все это произошло так мгновенно, что в первые минуты ничего нельзя было понять. Что делать? Собрать уцелевших и повести их на штурм вражеских укреплений? В создавшихся условиях сразу собрать людей не так-то просто. Не успеешь собрать людей, как фашисты снова накроют артиллерийским огнем, ведь мы у них на виду. К тому же значительная часть командиров, в том числе и мой заместитель по политчасти Алексеев, выбыли из строя. Нарушилась телефонная связь. Управлять дальнейшим боем можно было только через связных, но их у меня - по одному от батальона.
К двенадцати часам дня бой затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92