Это позволит применять авиацию массированно, централизовать управление, оперативнее решать боевые задачи. Будем бить врага крепким кулаком, товарищи!
Участники совещания остались довольны перспективами, о которых рассказал генерал-лейтенант Новиков. Мне было предложено сформировать на базе ВВС Брянского фронта 2-ю воздушную армию.
Вернувшись из Москвы в Елец, я приступил к организации штаба армии. Хотелось сколотить гибкий и мобильный аппарат, опираясь на который можно было бы решать самые сложные задачи.
С боевой техникой дела обстояли пока не блестяще. Мы дорожили каждой машиной. И тем не менее в это время произошел курьезный случай: у нас "украли" четыре самолета...
В Елецких авиамастерских на ремонте стояли штурмовики, поврежденные в боях. Это были машины из дивизии М. И. Горлаченко, которая убыла из состава 2-й воздушной армии на Сталинградский фронт. Вскоре за "илами" приехали летчики во главе с командиром эскадрильи старшим лейтенантом И. И. Пстыго. Отдавать самолеты было жалко, и я предложил Ивану Ивановичу:
- Оставайтесь у нас.
Комэск ничего определенного не сказал, однако и не возразил мне. И вот как-то я увидел четыре Ил-2 над Елецким аэродромом. Приказал выяснить, чьи это машины.
- Наши. Их облетывают после ремонта, - доложил начальник рембазы. - У нас сейчас нет своих летчиков-штурмовиков, поэтому свои услуги предложили Пстыго и его товарищи.
Минут через десять, когда "илы" произвели посадку, ко мне подошел старший лейтенант и отрапортовал о результатах облета.
- Много дефектов обнаружили? - спросил я.
- Да, есть, товарищ генерал...
- Продолжайте облетывать.
Когда Пстыго ушел, я предупредил начальника мастерских:
- За сохранность самолетов вы несете полную ответственность...
Каково же было мое удивление, когда на другой день мне доложили:
- Старший лейтенант вместе со своими ведомыми не вернулся с очередного облета. Видно, улетели на Сталинградский фронт.
Я ничего не мог предпринять. Хотя и наказал начальника ремонтной базы, но подумал: "Он тоже не в силах был удержать летчиков. Не по железной же дороге отправили они самолеты в Сталинград". Понимал я и настроение командира эскадрильи и его товарищей: их ждали боевые друзья в родном полку. Там тоже не хватало машин, а в небе шли трудные, непрекращающиеся бои...
Следующая наша встреча с Иваном Ивановичем произошла осенью 1944 года. О ней он сам напомнил мне в 1966 году, в Кремлевском Дворце съездов.
- Это было, помнится, на аэродроме подо Львовом,- улыбаясь, рассказывал генерал Пстыго. - Вы прибыли туда, чтобы ознакомиться с моим полком, который входил в состав 2-й воздушной армии вместе с другими частями 3-го штурмового авиационного корпуса. Я предполагал, что вы забыли случай в Ельце. Однако ошибся. Когда меня представили вам, вы сказали: "Так это же тот соловей-разбойник, что из Ельца самолеты угнал".
Мы рассмеялись, припомнив давние дни... Начальником штаба 2-й воздушной армии был назначен полковник Константин Иванович Тельнов, имевший большой боевой опыт. В 1920 году он начал службу в частях особого назначения при Вольском укоме. Затем, будучи курсантом военного училища, участвовал в подавлении меньшевистского восстания в Грузии, служил командиром взвода, роты, начальником штаба батальона. В 1933 году Тельнов стал слушателем авиационного отделения академии имени М. В. Фрунзе, по окончании которой его назначили начальником штаба тяжелой бомбардировочной эскадрильи.
Начало войны Константин Иванович встретил в должности начштаба 13-й бомбардировочной дивизии. Комдив Ф. П. Полынин, успевший получить к тому времени боевой опыт в Китае, и Тельнов не растерялись в трудной обстановке. Несмотря на понесенные потери, дивизия наносила весьма эффективные удары по врагу.
Меня радовало, что на должность начальника штаба армии пришел опытный, зрелый офицер. Моим заместителем по политчасти утвердили полкового комиссара Сергея Николаевича Ромазанова. Он участвовал в гражданской войне, громил басмачей в Средней Азии, воевал на Халхин-Голе. Начальником политотдела назначили Александра Ивановича Асауленко, выдвинутого на политработу из летчиков.
Под стать старшему поколению были и молодые политработники. В один из майских дней к нам прибыл худощавый, с задорными карими глазами старший политрук.
- Кошелев, помощник начальника политотдела по работе среди комсомольцев, представился он.
Тут же выяснилось, что, несмотря на молодость, Иван Павлович Кошелев уже успел повоевать. Сначала летал стрелком-радистом на дальнем бомбардировщике, а когда под Брянском сложилось очень тяжелое положение, он во главе роты, сформированной из авиаторов, дрался с гитлеровцами на земле. После того как положение стабилизировалось, комсорг авиаполка Кошелев снова занял место среди воздушных бойцов.
Во время беседы с комсомольским вожаком за окном послышались рев моторов и пулеметные очереди. Мы вышли и увидели над Ельцом немецкий воздушный разведчик Ю-88. Поблизости от него находилась наша "чайка". Завязался бой. "Ястребок" произвел несколько атак, не давая врагу фотографировать объекты. Тот огрызался... Затаив дыхание, мы ждали конца поединка. Но вот "юнкерс" задымил и потянул к линии фронта. "Чайка" вплотную приблизилась к нему, но почему-то не стреляла.
- Неужели кончились патроны? - раздался чей-то возглас.
И, словно отвечая на этот вопрос, летчик направил свою машину в черно-желтое туловище вражеского самолета...
Таран совершил двадцатилетний комсомолец Виктор Барковский. Эта победа стоила летчику жизни. На его похоронах проникновенно звучали строки из "Песни о Соколе": "Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!"
Указом Президиума Верховного Совета СССР В. А. Барковскому было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Мужественно сражались и наши летчики-бомбардировщики. Неподалеку от Ельца базировалась 223-я бомбардировочная авиадивизия полковника И. К. Косенко. 224-м полком пикирующих бомбардировщиков в этой дивизии командовал незаурядный летчик Герой Советского Союза подполковник Юрий Николаевич Горбко. Это был высокий, стройный шатен, с большими голубыми глазами и темными дугами бровей на высоком чистом лбу. В его полку сложился дружный боевой коллектив. И душой этого коллектива был старший батальонный комиссар Исаак Моисеевич Бецис.
Человек богатырского телосложения, Бецис отличался честностью и храбростью, летчики готовы были идти за ним, что называется, в огонь и в воду. Порою в день он совершал по четыре-пять боевых вылетов на своем Пе-2, и редко кто видел его усталым, понурым, хотя не раз он приводил машину, как поется в песне, "на честном слове и на одном крыле".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Участники совещания остались довольны перспективами, о которых рассказал генерал-лейтенант Новиков. Мне было предложено сформировать на базе ВВС Брянского фронта 2-ю воздушную армию.
Вернувшись из Москвы в Елец, я приступил к организации штаба армии. Хотелось сколотить гибкий и мобильный аппарат, опираясь на который можно было бы решать самые сложные задачи.
С боевой техникой дела обстояли пока не блестяще. Мы дорожили каждой машиной. И тем не менее в это время произошел курьезный случай: у нас "украли" четыре самолета...
В Елецких авиамастерских на ремонте стояли штурмовики, поврежденные в боях. Это были машины из дивизии М. И. Горлаченко, которая убыла из состава 2-й воздушной армии на Сталинградский фронт. Вскоре за "илами" приехали летчики во главе с командиром эскадрильи старшим лейтенантом И. И. Пстыго. Отдавать самолеты было жалко, и я предложил Ивану Ивановичу:
- Оставайтесь у нас.
Комэск ничего определенного не сказал, однако и не возразил мне. И вот как-то я увидел четыре Ил-2 над Елецким аэродромом. Приказал выяснить, чьи это машины.
- Наши. Их облетывают после ремонта, - доложил начальник рембазы. - У нас сейчас нет своих летчиков-штурмовиков, поэтому свои услуги предложили Пстыго и его товарищи.
Минут через десять, когда "илы" произвели посадку, ко мне подошел старший лейтенант и отрапортовал о результатах облета.
- Много дефектов обнаружили? - спросил я.
- Да, есть, товарищ генерал...
- Продолжайте облетывать.
Когда Пстыго ушел, я предупредил начальника мастерских:
- За сохранность самолетов вы несете полную ответственность...
Каково же было мое удивление, когда на другой день мне доложили:
- Старший лейтенант вместе со своими ведомыми не вернулся с очередного облета. Видно, улетели на Сталинградский фронт.
Я ничего не мог предпринять. Хотя и наказал начальника ремонтной базы, но подумал: "Он тоже не в силах был удержать летчиков. Не по железной же дороге отправили они самолеты в Сталинград". Понимал я и настроение командира эскадрильи и его товарищей: их ждали боевые друзья в родном полку. Там тоже не хватало машин, а в небе шли трудные, непрекращающиеся бои...
Следующая наша встреча с Иваном Ивановичем произошла осенью 1944 года. О ней он сам напомнил мне в 1966 году, в Кремлевском Дворце съездов.
- Это было, помнится, на аэродроме подо Львовом,- улыбаясь, рассказывал генерал Пстыго. - Вы прибыли туда, чтобы ознакомиться с моим полком, который входил в состав 2-й воздушной армии вместе с другими частями 3-го штурмового авиационного корпуса. Я предполагал, что вы забыли случай в Ельце. Однако ошибся. Когда меня представили вам, вы сказали: "Так это же тот соловей-разбойник, что из Ельца самолеты угнал".
Мы рассмеялись, припомнив давние дни... Начальником штаба 2-й воздушной армии был назначен полковник Константин Иванович Тельнов, имевший большой боевой опыт. В 1920 году он начал службу в частях особого назначения при Вольском укоме. Затем, будучи курсантом военного училища, участвовал в подавлении меньшевистского восстания в Грузии, служил командиром взвода, роты, начальником штаба батальона. В 1933 году Тельнов стал слушателем авиационного отделения академии имени М. В. Фрунзе, по окончании которой его назначили начальником штаба тяжелой бомбардировочной эскадрильи.
Начало войны Константин Иванович встретил в должности начштаба 13-й бомбардировочной дивизии. Комдив Ф. П. Полынин, успевший получить к тому времени боевой опыт в Китае, и Тельнов не растерялись в трудной обстановке. Несмотря на понесенные потери, дивизия наносила весьма эффективные удары по врагу.
Меня радовало, что на должность начальника штаба армии пришел опытный, зрелый офицер. Моим заместителем по политчасти утвердили полкового комиссара Сергея Николаевича Ромазанова. Он участвовал в гражданской войне, громил басмачей в Средней Азии, воевал на Халхин-Голе. Начальником политотдела назначили Александра Ивановича Асауленко, выдвинутого на политработу из летчиков.
Под стать старшему поколению были и молодые политработники. В один из майских дней к нам прибыл худощавый, с задорными карими глазами старший политрук.
- Кошелев, помощник начальника политотдела по работе среди комсомольцев, представился он.
Тут же выяснилось, что, несмотря на молодость, Иван Павлович Кошелев уже успел повоевать. Сначала летал стрелком-радистом на дальнем бомбардировщике, а когда под Брянском сложилось очень тяжелое положение, он во главе роты, сформированной из авиаторов, дрался с гитлеровцами на земле. После того как положение стабилизировалось, комсорг авиаполка Кошелев снова занял место среди воздушных бойцов.
Во время беседы с комсомольским вожаком за окном послышались рев моторов и пулеметные очереди. Мы вышли и увидели над Ельцом немецкий воздушный разведчик Ю-88. Поблизости от него находилась наша "чайка". Завязался бой. "Ястребок" произвел несколько атак, не давая врагу фотографировать объекты. Тот огрызался... Затаив дыхание, мы ждали конца поединка. Но вот "юнкерс" задымил и потянул к линии фронта. "Чайка" вплотную приблизилась к нему, но почему-то не стреляла.
- Неужели кончились патроны? - раздался чей-то возглас.
И, словно отвечая на этот вопрос, летчик направил свою машину в черно-желтое туловище вражеского самолета...
Таран совершил двадцатилетний комсомолец Виктор Барковский. Эта победа стоила летчику жизни. На его похоронах проникновенно звучали строки из "Песни о Соколе": "Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!"
Указом Президиума Верховного Совета СССР В. А. Барковскому было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Мужественно сражались и наши летчики-бомбардировщики. Неподалеку от Ельца базировалась 223-я бомбардировочная авиадивизия полковника И. К. Косенко. 224-м полком пикирующих бомбардировщиков в этой дивизии командовал незаурядный летчик Герой Советского Союза подполковник Юрий Николаевич Горбко. Это был высокий, стройный шатен, с большими голубыми глазами и темными дугами бровей на высоком чистом лбу. В его полку сложился дружный боевой коллектив. И душой этого коллектива был старший батальонный комиссар Исаак Моисеевич Бецис.
Человек богатырского телосложения, Бецис отличался честностью и храбростью, летчики готовы были идти за ним, что называется, в огонь и в воду. Порою в день он совершал по четыре-пять боевых вылетов на своем Пе-2, и редко кто видел его усталым, понурым, хотя не раз он приводил машину, как поется в песне, "на честном слове и на одном крыле".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111