Положение усложнилось еще более, когда противник начал предпринимать из района Герлиц, Бауцен контратаки крупными силами танков.
Невесело чувствовал я себя, когда шел на очередной доклад к командующему войсками фронта. Маршал встретил меня холодно:
- Лелюшенко жалуется, Рыбалко жалуется, Жадов жалуется. И все об одном и том же: наши истребители перестали прикрывать поле боя. В чем дело?
- Аэродромы размокли. Самолеты не могут взлетать,- попытался я объяснить. - Только на аэродроме Бриг имеется бетонная взлетно-посадочная полоса. Но ведь от Брига до линии фронта двести километров...
- Но противник-то летает, - сказал И. С. Конев.
- Он использует стационарные аэродромы: Гросс-Оснинг, Коттбус, Гросс-Решен, Фюнстервальде, Люббен, Лукау, Фалькенберг.
- Значит, и нам надо лучше подготовить аэродромы, - посоветовал маршал. Есть у вас какие-нибудь предложения?
- Мы думали об этом, товарищ командующий фронтом.
Он выслушал соображения о скоростном строительстве двух аэродромов с металлическими полосами и обещал выделить необходимый транспорт, а также посоветовал обратиться к местному населению:
- Поляки охотно помогут. Натерпелись всяких бед от гитлеровцев, люто ненавидят их.
Сразу же от командующего, не заходя в штаб армии, я отправился на аэродром Гайнау, чтобы на месте разобраться в обстановке. Дорога шла лесом. Среди деревьев виднелись остовы большегрузных планеров. Шофер Садык Бадамшин остановил машину: мне хотелось поближе посмотреть громадное кладбище планеров. Откуда оно?
Позже мне сказали, что в лесу под Гайнау было более тысячи вражеских планеров. Немцы готовили крупную воздушнодесантную операцию осенью 1942 года, но успехи Красной Армии спутали их карты. И никому не нужные крылатые гиганты остались гнить в лесу.
В Гайнау я лишний раз убедился в непригодности аэродрома к полетам: грунтовая взлетно-посадочная полоса раскисла. И вдруг в облачном небе послышался звук авиационного мотора. Чей самолет? Откуда? Минуту спустя Ме-109 вынырнул из облачности и прошел над центром аэродрома на низкой высоте. Сделав один за другим четыре круга, он мягко коснулся земли и, разбрызгивая в стороны грязь, покатился по летному полю.
Летчик спокойно порулил к ангару. Там было все тихо. Шофер и стрелок Медведев по моей команде спрятались за ангар и ничем не выдавали себя. Не выключая мотора, немец вылез из кабины, снял парашют и стал на плоскость. В это время на опушке леса показалась группа советских солдат. Наша маскировка была теперь ни к чему. Бадамшин сел в машину и вместе с Медведевым быстро покатил к немецкому самолету. Вражеский летчик спрыгнул с плоскости и пытался убежать в лес. Погоня была короткой.
Я выключил двигатель, сдал самолет под охрану подоспевшим солдатам из батальона аэродромного обслуживания, а пилота отвез к коменданту. По дороге немец рассказал, что это был его первый вылет, что он потерял ориентировку и поэтому вынужденно сел в Гайнау.
С аэродрома Бадамшин вывел машину на прямую, как стрела, автостраду Берлин - Бреслау. Дорога оказалась исключительно ровной, без каких-либо подъемов и спусков. "Чем не взлетно-посадочная полоса? - подумалось мне. - Только немного узковата".
Я доложил командующему фронтом свои соображения. Маршал сначала сказал, что закрыть дорогу нельзя, но, выслушав доводы о том, что использование небольших участков автострады для взлета и посадки самолетов даст возможность решительно улучшить поддержку и прикрытие войск, принял положительное решение.
Я приказал командиру 6-го гвардейского истребительного авиакорпуса генералу А. В. Утину и начальнику района авиационного базирования инженер-полковнику М. И. Проценко немедленно готовить взлетно-посадочную полосу на автостраде. Промежуток между двумя бетонными лентами засыпали щебнем, покрыли сверху тонким слоем глины и хорошо утрамбовали. Общая ширина полосы составила около двадцати метров, почти в три раза меньше, чем положено. Но это был единственный выход из создавшегося положения.
Командир 9-й гвардейской истребительной авиадивизии полковник А. И. Покрышкин первым взялся испытать импровизированный аэродром. Взлет и посадка удались. Генерал Утин приказал посадить на дорогу все самолеты дивизии.
Вскоре на другой участок автомагистрали перебазировалась и 22-я гвардейская истребительная дивизия полковника Л. И. Горегляда. Мы могли уже противопоставить противнику почти двести истребителей.
Немецкое командование никак не могло догадаться, с каких же аэродромов поднимаются советские истребители. А мы все шире и шире использовали дороги в качестве взлетно-посадочных полос. Даже самолеты Ил-2 1-го гвардейского штурмового авиакорпуса начали взлетать с широкого шоссе, имевшего твердое покрытие.
5-й истребительный авиакорпус, которым командовал генерал М. Г. Мачин, и 3-й штурмовой авиакорпус генерала М. И. Горлаченко использовали восстановленные аэродромы Тарнау и Штайн. Правда, самолеты туда пришлось перевозить с других посадочных площадок на автомашинах и тягачах, так как взлететь они не смогли.
Большую помощь в подготовке аэродромов оказали нам польские друзья. Когда жители города Лисса узнали, что советские самолеты не могут подняться в воздух с расположенного поблизости аэродрома, они собрались на общегородской митинг. Здесь и было принято постановление строить аэродром. Утром в распоряжение нашего командования прибыло четыре тысячи польских граждан с лопатами и тысяча подвод. За пять суток они сделали из шлака взлетно-посадочную полосу, и экипажи 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса генерала С. В. Слюсарева начали боевую работу.
Можно было бы привести много других примеров, когда солдаты и офицеры тыловых авиаподразделений с помощью местного населения буквально сутками трудились на аэродромах, и распутица уже не в силах была помешать боевой работе авиации. Особенно отличился личный состав батальонов аэродромного обслуживания М. С. Шведова, И. К. Свириденко, Г. А. Корниенко, В. А. Гайдая, А. Г. Галеева, А. Ф. Тарана, И. Г. Терещенко, Ф. Е. Богослова, П. С. Лысенко, Г. И. Вертец-кого, всегда отлично обеспечивавших действия авиационных частей.
Трудовой подвиг совершил шофер ефрейтор Яков Шипилов. В 1941 году из Оренбургской области он выехал на фронт вместе со своей автомашиной ЗИС-5, имевшей пробег более сорока тысяч километров. По фронтовым дорогам он наездил несколько сот тысяч километров, не раз бывал в очень трудных ситуациях и все же сберег машину до конца войны. Особенно отличился Яков ранней весной 1945 года, за что и был награжден орденом Красной Звезды. На своем ЗИС-5 он доехал до Берлина, позднее был в Праге и Вене. После демобилизации Яков Шипилов на той же машине благополучно возвратился в Оренбургскую область.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111