- Это интересный человек! Кирпичный - его подпольная кличка, по национальности он поляк, но до войны работал директором кирпичного завода у нас, в Ровно. Сейчас он активный деятель ППР, возглавляет в Парчевском повите Гвардию людову. Энергичный, умный товарищ! Очень обрадовался, узнав, что мы готовим бригаду для переброски за Буг. "И в оружии, говорит, нуждаемся, и в людях, но самой лучшей для нас поддержкой будет опыт советских партизан!"
Вот с этим Кирпичным и отправился искать Метека наш Колошенко, а также Яша Письменный, ну и автоматчиков пяток прихватили на всякий пожарный случай. Кирпичный предупредил, что найти Метека не так-то просто: возможно, уехал в ЦК, в Краков или находится в Люблине... Но, я думаю, встреча состоялась!
Далее Радайкин рассказал нам о русских отрядах за Бугом. Там их около десятка, разведчикам удалось связаться с четырьмя отрядами или группами Володьки-грузина, Виктора, Карминяка и Буланого. Все это - имена, псевдонимы, клички. Своих фамилий командиры не назвали. "Ну и пусть себе секретничают, если это необходимо в тех условиях!" - подумал я. Отрадно было другое. После разговоров с нашими разведчиками, после расспросов Ковалева о том, как его у нас приняли, командиры маленьких отрядиков решили покончить с автономией. Они влились со своими людьми в отряд Федора и даже успели все вместе провести операцию на железной дороге: подорвали вражеский эшелон с боеприпасами.
Мне придется забежать вперед... В начале февраля Ковалев снова пришел в наше соединение и привел с собой около ста человек. Мы переформировали этот отряд, включили в него опытных партизан, усилили его вооружение. Новый наш батальон стал настоящим воинским подразделением, совершил немало славных боевых дел. Им продолжал командовать Федор Ковалев, он же Теодор Альбрехт.
Вернулся из-за Буга и Колошенко. Ему удалось повидаться с Метеком, установить связь с руководством Гвардии людовой и членами Центрального Комитета ППР. От поляков мне доставили письмо. О всех их просьбах я немедленно сообщил Украинскому партизанскому штабу, добавив, что необходимость поддержки партизан Люблинщины, по моему мнению, назрела. Прошло еще немного времени, и началась переброска воздушным путем - за Буг, за Вислу - грузов для наших соратников по борьбе в тылу врага.
Но это было потом, а пока мы продолжали слушать доклад Василия Радайкина. Многое из того, что происходило в Польше, становилось нам яснее, понятнее, общие представления обрастали конкретными фактами, контуры малоизвестных событий обретали четкость, рельефность, живые краски. Радостным и волнующим был вывод: братский польский народ не покорился оккупантам, он борется за свою свободу, он победит вместе с нами.
Закончил свое сообщение Радайкин эффектно, хотя и перешел на подчеркнуто будничный тон.
- А теперь, товарищи, приведу некоторые разведданные о противнике, сказал он, придвинув к себе записи. - В Люблине, Бялой Подляске, Демблине находятся формировочные пункты резервных частей вермахта, в Люблине и Хельме - учебные армейские пункты, в Замостье - крупная летно-техническая школа... В трех километрах восточнее Демблина - аэродром бомбардировочной авиации... В шестнадцати километрах восточнее Демблина, по дороге на Котск, запасной аэродром превращен недавно в действующий, базируются там двухмоторные бомбардировщики... На западной окраине города Радома, справа от железной дороги, расположен оружейный завод, выпускающий винтовки и пулеметы... В трехстах метрах северо-западнее станции Радом - большой склад горюче-смазочных материалов. Суточный запас достигает трех-четырех эшелонов. Подъездные пути к раздаточным колонкам имеют подковообразную форму и могут служить хорошим ориентиром...
Радайкин еще долго перечислял объекты, представляющие немалый интерес для советской авиации. Присутствующие отлично понимали, какого труда стоило их разведать. Я взглянул на начальника узла связи майора Маслакова, он кивнул, улыбнувшись. Да, хватит ночью работы для шифровальщиков и радистов!
Доклад закончился. Радайкин ответил на множество вопросов, затем я поблагодарил его за проделанную работу. Мы так насиделись, так накурились, что всех потянуло прогуляться.
Зимний вечер давно окутал лагерь темной пеленой. Воздух свежий, морозный... Выйдя из штаба, мы направились к просеке - главной улице нашего Лесограда, потом повернули на запад, в ту сторону, где лежал скованный сейчас льдом Буг. И мысли наши были там, за Бугом.
Медленно шагая вдоль просеки, мы вдруг услышали песенку, доносившуюся из землянки разведчиков. Остановились... Кто-то пел по-польски.
- О, да это Сашка-автоматчик, что с нами ходил! Успел у поляков песням научиться! - объяснил Радайкин.
Под аккомпанемент гармони голос Сашки старательно выводил:
Дисей в Варшаве
Весэла новина
Тысёнца бумбовцев
Пушла до Берлина!
Стоявший рядом Шелест начал переводить:
- Сегодня в Варшаве веселая новость...
- Не надо, Станислав Павлович! Все понятно! - сказал я. - Тем более что когда тысяча бомбардировщиков идет на Берлин, этому одинаково рады и мы, и поляки.
- Так есть! - кивнул Шелест.
ПАРТИЗАНСКАЯ ФАМИЛИЯ
С подлетевших к штабу саней соскочил запорошенный снегом Петр Федорович Солоид, мой заместитель по разведке, и начал отряхивать прежде всего не полушубок, не шапку, а свои роскошные буденновские усы. Увидев меня, Петр Федорович доложил, что в 11-м батальоне, откуда он вернулся, все в полном порядке.
- Дорога плохая? - спросил я.
- Совсем ее нет... Замело!.. Но ведь дядя Максим без дорог и до Берлина в лучшем виде доставит! - ответил Солоид, кивнув на стоящего у саней ездового.
Да, ездовой у Солоида был отличный. Я поинтересовался у Максима Глазка, повидал ли он в 11-м сына.
- Видались. Как раз с операции Михаил пришел, всё мины ставит... Совсем повзрослел парень! Теперь бы в седьмой наведаться.
В 7-м батальоне находилась дочь ездового, санитарка Поля.
С первых же месяцев войны многие советские люди шли в партизаны целыми семьями. Колхозник Хижной прибыл к нам в отряд вместе с женой, дочерью и сыном. Народный судья Кирилл Романенко после расстрела фашистами его жены вступил в отряд сам и привел с собой двух сыновей. Секретарь Добрянского райкома комсомола Маруся Скрипка пришла к партизанам вместе с матерью и двумя младшими сестрами. Хорошо знали у нас и трех сестер-комсомолок Анастасию, Прасковью и Александру Товстоног.
Директор завода в Холмах, Черниговской области, Михаил Демидович Олейник стал партизаном вместе с женой, сыном и дочерью. Мне и дата запомнилась - 26 августа 1941 года. В тот день я обедал у Олейников. Когда мы встали из-за стола, хозяева быстро собрались и ушли вместе со мной в отряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110