Она думала, должно быть, и о том, что я тоже реалист и человек достаточно разумный, способный понять ее затруднительное положение, а потому в ближайшее время могу стать для нее самой большой угрозой Она чувствовала, как старое Побуждение Номер Один опять начинает расти в ней, и решала, не будет ли самым разумным для нее дать ему немедленный выход.
Вот в чем беда с проницательным умом. Какое-то время видишь все так, как оно обстоит на самом деле, и можешь точно предсказать, как все будет складываться в дальнейшем, и вдруг осознаешь, что напророчил себе будущее на неделю или месяц и лишил себя смысла жить этот промежуток времени, так как уже вообразил его себе в мельчайших деталях Людей, которые живут в общинах, даже культурных извращенцев нашей искалеченной эпохи, не слишком-то беспокоит этот феномен — должно быть, вместе с ключами от города им выдают какие то шоры — но здесь, в Мертвых землях, такой дар предсказания стал довольно обычным явлением, и его не избежать
Я и мой проницательный ум! Вот и снова он лишил меня нескольких приятных дней, превратил захватывающее любовное приключение в вульгарную связь на одну ночь. Да, сомнений не было, между мной и этой девушкой все кончено, кончено прямое этой минуты, поскольку этим утром она была не меньшим провидцем, чем я, и до последней мелочи почувствовала все, о чем я думал
Движением достаточно спокойным, чтобы не выглядеть поспешным, я поднялся на корточки. Но она встала на колени еще быстрее, держа руку над небольшой кучкой инструментов для своей культи, которые, как точную механику, она аккуратно разложила на краю одеяла: крюк, расческу, длинную телескопическую вилку, еще пару предметов и нож. Я схватил уголок одеяла в кулак, готовый выдернуть его из-под нее. Она заметила это. Наши взгляды скрестились.
И тут над нашими головами пронесся пронзительный вой! С самого начала очень громкий, он звучал так, словно доносился откуда-то из дымки над нашими головами. Звук быстро терял высоту и силу
Наверху разрушенного завода через дорогу от нас зажглись огни святого Эльма! Они сверкнули три раза настолько ярко, что, несмотря на полный дневной свет, мы смогли различить фиолетово-голубое сияние.
Вой полностью затих, но в последний момент, как ни парадоксально, показалось, что он доносится с более близкого расстояния!
Эта одна на двоих угроза — так как любое неожиданное событие в Мертвых землях представляет собой угрозу, а таинственное событие — вдвойне — положила конец нашей игре в убийство. Девушка и я снова стали приятелями, приятелями, которые могут положиться друг на друга в случае нужды, приятелями, по крайней мере, до тех пор, пока существует эта угроза. Нет нужды высказывать это вслух или подтверждать друг другу каким-то иным образом, все принималось как само собой разумеющееся. А кроме того, у нас не было времени Мы должны были использовать каждую отпущенную нам секунду, чтобы подготовиться к тому, что на нас надвигалось.
Первым делом я схватил Матушку. Потом я облегчился — страх помог мне в этом. Затем я натянул штаны и ботинки, вставил свои зубы, засунул одеяло и вещмешок в неглубокую пещеру у края шоссе, все время оглядываясь по сторонам, чтобы не быть застигнутым врасплох с любого направления.
Девушка тем временем надела ботинки, пододвинула к себе арбалет, вывинтила щипчики из культи, вставила на их место нож и устроила покалеченную руку в перевязи из шейного платка. Я задумался, для чего, но на догадки не было времени, даже если бы я захотел догадываться, так как в этот момент маленький тускло-серебристый самолет, очень похожий на жука, вынырнул из тумана позади разбитого завода и беззвучно начал планировать вниз по направлению к нам.
Девушка забросила свой ранец в пещеру, а вместе с ним и арбалет Я уловил ее мысль и заткнул Матушку сзади за пояс штанов.
С первого взгляда на самолет я определил, что он поврежден, на эту мысль, полагаю, меня навела тишина, с которой он подлетал. Эта догадка подтвердилась, когда одно из его обрубленных крыльев или лопастей чиркнуло об угловую опору разрушенного завода. Самолет спускался слишком медленно для того, чтобы разбиться при падении. В действительности его спуск был настолько замедлен, что в это трудно было поверить, правда, прошло много лет с тех пор, как я в последний раз видел летящий самолет
Он не разбился, но от легкого столкновения с землей дважды развернулся и остановился на шоссе не далее чем в пятидесяти футах от нас. Нельзя было сказать наверняка, что он потерпел аварию, но он как-то странно накренился и выглядел достаточно покалеченным.
В самолете открылась овальная дверь, и на бетон легко выпрыгнул мужчина. И какой мужчина! Он был скорее семи, чем шести футов ростом, с коротко остриженными светлыми волосами, с очень загорелым лицом и руками. Все остальное было скрыто аккуратной одеждой переливающегося цвета. Весить он должен был столько же, сколько оба мы, вместе взятые, но он был прекрасно сложен: мускулистый и вместе с тем гибкий. Лицо его выражало незаурядный ум, ровный темперамент и доброту.
Да, доброту, черт его побери! Мало того, что его тело прямо светилось здоровьем и жизненными силами, а это было оскорбительно для нашей иссушенной кожи, для наших жилистых, как веревки, мускулов, для наших язв, полусгнивших желудков и полуостановленных опухолей, мало всего этого, так ему еще необходимо было выглядеть добрым — таким человеком, который уложит вас в постель и будет ухаживать за вами, будь у вас Бог весть какой интересный случай болезни, и даже произнесет для вас молитву — и все в таком же отвратительном духе.
Не думаю, чтобы я смог вынести этот приступ бешенства, оставаясь на месте. К счастью, в этом и не было необходимости. Так, словно мы репетировали это часами, девушка и я вскарабкались на шоссе и понеслись к человеку из самолета, преднамеренно расходясь в разные стороны, чтобы ему труднее было следить одновременно за обоими, но не настолько далеко друг от друга, чтобы сделать очевидным наше намерение атаковать его сразу с двух направлений.
Мы не бежали, хотя двигались с самой большой скоростью, на какую осмеливались, — бег мог ненароком выдать нас, а Пилот, как я стал его называть про себя, держал в правой руке какой-то странный маленький пистолет. На самом деле то, как мы двигались, было частью наших совместных действий: я подволакивал ногу, будто был хромым, а девушка имитировала другую разновидность хромоты, так, что ее приближение выглядело серией полуреверансов. Ее рука на перевязи была скрючена, и в то же время она, будто случайно, демонстрировала груди — я еще подумал:«Тебе вряд ли стоит подобным образом отвлекать внимание этого бычка, сестренка, у него, небось целый гарем из шестифутовых телок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Вот в чем беда с проницательным умом. Какое-то время видишь все так, как оно обстоит на самом деле, и можешь точно предсказать, как все будет складываться в дальнейшем, и вдруг осознаешь, что напророчил себе будущее на неделю или месяц и лишил себя смысла жить этот промежуток времени, так как уже вообразил его себе в мельчайших деталях Людей, которые живут в общинах, даже культурных извращенцев нашей искалеченной эпохи, не слишком-то беспокоит этот феномен — должно быть, вместе с ключами от города им выдают какие то шоры — но здесь, в Мертвых землях, такой дар предсказания стал довольно обычным явлением, и его не избежать
Я и мой проницательный ум! Вот и снова он лишил меня нескольких приятных дней, превратил захватывающее любовное приключение в вульгарную связь на одну ночь. Да, сомнений не было, между мной и этой девушкой все кончено, кончено прямое этой минуты, поскольку этим утром она была не меньшим провидцем, чем я, и до последней мелочи почувствовала все, о чем я думал
Движением достаточно спокойным, чтобы не выглядеть поспешным, я поднялся на корточки. Но она встала на колени еще быстрее, держа руку над небольшой кучкой инструментов для своей культи, которые, как точную механику, она аккуратно разложила на краю одеяла: крюк, расческу, длинную телескопическую вилку, еще пару предметов и нож. Я схватил уголок одеяла в кулак, готовый выдернуть его из-под нее. Она заметила это. Наши взгляды скрестились.
И тут над нашими головами пронесся пронзительный вой! С самого начала очень громкий, он звучал так, словно доносился откуда-то из дымки над нашими головами. Звук быстро терял высоту и силу
Наверху разрушенного завода через дорогу от нас зажглись огни святого Эльма! Они сверкнули три раза настолько ярко, что, несмотря на полный дневной свет, мы смогли различить фиолетово-голубое сияние.
Вой полностью затих, но в последний момент, как ни парадоксально, показалось, что он доносится с более близкого расстояния!
Эта одна на двоих угроза — так как любое неожиданное событие в Мертвых землях представляет собой угрозу, а таинственное событие — вдвойне — положила конец нашей игре в убийство. Девушка и я снова стали приятелями, приятелями, которые могут положиться друг на друга в случае нужды, приятелями, по крайней мере, до тех пор, пока существует эта угроза. Нет нужды высказывать это вслух или подтверждать друг другу каким-то иным образом, все принималось как само собой разумеющееся. А кроме того, у нас не было времени Мы должны были использовать каждую отпущенную нам секунду, чтобы подготовиться к тому, что на нас надвигалось.
Первым делом я схватил Матушку. Потом я облегчился — страх помог мне в этом. Затем я натянул штаны и ботинки, вставил свои зубы, засунул одеяло и вещмешок в неглубокую пещеру у края шоссе, все время оглядываясь по сторонам, чтобы не быть застигнутым врасплох с любого направления.
Девушка тем временем надела ботинки, пододвинула к себе арбалет, вывинтила щипчики из культи, вставила на их место нож и устроила покалеченную руку в перевязи из шейного платка. Я задумался, для чего, но на догадки не было времени, даже если бы я захотел догадываться, так как в этот момент маленький тускло-серебристый самолет, очень похожий на жука, вынырнул из тумана позади разбитого завода и беззвучно начал планировать вниз по направлению к нам.
Девушка забросила свой ранец в пещеру, а вместе с ним и арбалет Я уловил ее мысль и заткнул Матушку сзади за пояс штанов.
С первого взгляда на самолет я определил, что он поврежден, на эту мысль, полагаю, меня навела тишина, с которой он подлетал. Эта догадка подтвердилась, когда одно из его обрубленных крыльев или лопастей чиркнуло об угловую опору разрушенного завода. Самолет спускался слишком медленно для того, чтобы разбиться при падении. В действительности его спуск был настолько замедлен, что в это трудно было поверить, правда, прошло много лет с тех пор, как я в последний раз видел летящий самолет
Он не разбился, но от легкого столкновения с землей дважды развернулся и остановился на шоссе не далее чем в пятидесяти футах от нас. Нельзя было сказать наверняка, что он потерпел аварию, но он как-то странно накренился и выглядел достаточно покалеченным.
В самолете открылась овальная дверь, и на бетон легко выпрыгнул мужчина. И какой мужчина! Он был скорее семи, чем шести футов ростом, с коротко остриженными светлыми волосами, с очень загорелым лицом и руками. Все остальное было скрыто аккуратной одеждой переливающегося цвета. Весить он должен был столько же, сколько оба мы, вместе взятые, но он был прекрасно сложен: мускулистый и вместе с тем гибкий. Лицо его выражало незаурядный ум, ровный темперамент и доброту.
Да, доброту, черт его побери! Мало того, что его тело прямо светилось здоровьем и жизненными силами, а это было оскорбительно для нашей иссушенной кожи, для наших жилистых, как веревки, мускулов, для наших язв, полусгнивших желудков и полуостановленных опухолей, мало всего этого, так ему еще необходимо было выглядеть добрым — таким человеком, который уложит вас в постель и будет ухаживать за вами, будь у вас Бог весть какой интересный случай болезни, и даже произнесет для вас молитву — и все в таком же отвратительном духе.
Не думаю, чтобы я смог вынести этот приступ бешенства, оставаясь на месте. К счастью, в этом и не было необходимости. Так, словно мы репетировали это часами, девушка и я вскарабкались на шоссе и понеслись к человеку из самолета, преднамеренно расходясь в разные стороны, чтобы ему труднее было следить одновременно за обоими, но не настолько далеко друг от друга, чтобы сделать очевидным наше намерение атаковать его сразу с двух направлений.
Мы не бежали, хотя двигались с самой большой скоростью, на какую осмеливались, — бег мог ненароком выдать нас, а Пилот, как я стал его называть про себя, держал в правой руке какой-то странный маленький пистолет. На самом деле то, как мы двигались, было частью наших совместных действий: я подволакивал ногу, будто был хромым, а девушка имитировала другую разновидность хромоты, так, что ее приближение выглядело серией полуреверансов. Ее рука на перевязи была скрючена, и в то же время она, будто случайно, демонстрировала груди — я еще подумал:«Тебе вряд ли стоит подобным образом отвлекать внимание этого бычка, сестренка, у него, небось целый гарем из шестифутовых телок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69