Проносились мимо удивленные лица. Может быть, это не я бежала, а весь мир мчался прочь от меня, унося с собой Джейса.
Я выскочила на дорогу. Машины неслись мимо меня, обдавая горячим дыханием, но я не оглядывалась, ибо за моей спиной была Смерть.
Толпа. Я бежала, толкалась, завязла, вырвалась. Солнце садилось. Попробуй догнать солнце.
Сабелла бежала. Нет. Не Сабелла. Нечто.
Боль вонзилась в бок, затрудняя движение, тяжелая, будто кусок свинца. Алое небо сползало за горизонт, а над головой уже была чернота.
Где я? Какая память мне пригодится, фальшивая или настоящая?
Настоящая. Я выбежала на большое шоссе за городом. Дальше гипермаркетов и гигантских магазинов, туда, где раньше была пивная, а теперь светились вывески баров, желтые прорези на бархате ночи. На то самое место, где в четырнадцать лет я подцепила светловолосого парня. Все правильно, все прекрасно. Полный круг. Вот и открытый джип на солнечных батареях притормозил рядом со мной.
— Эй, леди!
Хорошо. Все хорошо. Так и должно быть. Я повернулась, протянула руку, и трое ухмыляющихся самцов втащили меня в машину.
Даже смерть не догонит это джип.
Только тогда я оглянулась — и не увидела Джейса. Боль застилала глаза, словно невыплаканные слезы, которые я всегда сдерживала, потому что они — все, что у меня было.
Парни в джипе хохотали, гладили мои волосы, руки, украдкой — грудь, запросто — колени. Они предложили мне вина прямо из горла бутылки, а за ветровым стеклом догорал закат.
Там, где за окраинами Восточного тянулись лесопосадки, джип свернул на неосвещенную грунтовую дорогу. Где-то в темноте они заглушили двигатель, выскочили из машины и вытащили меня. Мне ничего не пришлось делать — они все сделали сами: отнесли, уложили, начали раздевать.
Они окружили меня. Сопротивляться не имело смысла, но им хотелось, чтобы я отбивалась, упиралась или хотя бы испугалась до визга, и тогда они начали бить меня.
Я знала, что так будет. Я действительно не чужда мазохизма, я хотела боли, хотела искупить свои грехи, принимая удары. К тому же все это происходило не со мной. Я умерла тринадцать лет назад, скорчившись у могильной плиты в подземном тоннеле.
Один из них навалился на меня, судорожно ища вход. Его тело было горячим, я чувствовала это сквозь тонкую ткань его рубашки. Двое других валялись на земле, истошно вопили (вместо меня?) и держали меня за руки. Поверх их голов я видела звезды, как будто это что-нибудь значило. Потом звезды исчезли.
Парень закричал, дернулся назад и обмяк. Я видела его лицо и разинутый в вопле рот, как у поющего ангела в церкви. Потом затрещали ветки, и он пропал из поля моего зрения. Остальные двое вскинулись, словно псы. Я осталась одна, но мне не было видно, что происходит. Звезды то появлялись, то исчезали вновь, заслоняемые человеческими силуэтами. Потом один из парней упал рядом, лицом ко мне — глаза выпучены, по подбородку стекает кровь. Его руки скребли по земле, кто-то пинком отшвырнул их прочь от меня, снова донесся треск — кто-то убегал сквозь кусты, не разбирая дороги. Мои глаза уже четко видели в темноте, но это было не обязательно — я и так узнала руки смерти, когда они подняли и понесли меня.
Едва смерть коснулась меня, как страх исчез. Я расслабилась и позволила ей нести себя. Одежда моя свисала клочьями, волосы лезли в глаза.
У дороги ждала взятая напрокат машина. Я не стала спрашивать, как Джейс сумел раздобыть ее столь быстро, чтобы успеть за джипом. Может быть, он угнал машину, может быть, вообще упустил джип из виду и нашел снова лишь по чистой случайности. Мне казалось неизбежным, что он снова сумел меня отыскать — он всегда меня находил.
Мотор завелся, Джейс сел за руль. Что-то хрустнуло — наверное, он злился. Но я не смотрела на него.
Он выжал газ, машина с визгом вылетела на шоссе и помчалась обратно в город. И только тогда Джейс закричал на меня. Кричал он долго, не переставая. Я не расслышала половину слов, а те, что расслышала, были инопланетными ругательствами. Они не касались меня, эти крики. В конце концов они смолкли, наступила тишина. Потом он спросил — этим своим нарочито ровным голосом:
— Где ты остановилась?
— Ты все знаешь, а это — нет?
— Совершенно верно.
Я назвала ему адрес гостиницы, и на миг мне стало почти весело. Но потом я вспомнила, что Сабелла умерла тринадцать лет назад. Кем бы я ни была, я не могла веселиться.
Мы снова ехали в молчании.
Когда мы добрались до гостиницы, Джейс завел машину в гараж, велел мне привести одежду в порядок, затем выгрузил меня из машины, провел в вестибюль, потом в лифт.
У Сабеллы болела голова. Мои руки — руки Сабеллы — были все в синяках.
Мы вошли в номер. Джейс закрыл дверь, включил свет и сказал:
— Отправляйся в свой проклятый душ.
И я пошла в душ, сбросила остатки одежды и позволила воде смыть с меня кровь — мою и чужую. Нащупала цепочку на шее. И сняла кулон.
Я рассматривала камень, а струи воды хлестали мою кожу и волосы. Камень вновь посветлел, сделавшись бледно-бледно-розовым. Я стояла в душе, уставившись на камень, а вода все лилась, постепенно вынудив меня упасть на колени. Я сделала это, но не могла отвести взгляда от кулона, который бледнел на глазах, словно жизнь покидала его.
Когда Джейс распахнул дверь в душ, я не сумела поднять головы — я смотрела на камень.
— Видишь, — сказала я, — совсем как у той леди-вампира в могиле.
А потом правильные слова все-таки пришли ко мне.
— Мне страшно. Мне страшно, — повторяла я и не могла остановиться, словно это было единственное, что я хотела сказать.
Джейс выключил душ и поднял меня на руки. Он держал меня очень бережно, и я вспомнила, как Сэнд вот так же держал меня на руках, тоже всю в капельках после душа, как после дождя. Но я не смогла долго удерживать это в сознании.
— Мне страшно, Джейс.
— Я знаю.
В одной моей руке был крепко зажат камень, а другой я еще крепче цеплялась за Джейса. Он принес меня в комнату, положил на кровать и перевернул. Я рассчитывала, что он убьет меня. Но нет, конечно же, он не станет этого делать. Он такой, как и все остальные, магнит притягивает его, как всех, и теперь он мой. Нет. Джейс не такой, как все. Он похож… похож… на меня. Не на Сабеллу — на меня .
— Зачем ты хотел, чтобы я увидела копии в музее? — спросила я.
— Ты не понимаешь?
— Разве только… чтобы я испугалась, чтобы…
— Нет, Сабелла.
— Я не Сабелла.
— Ты настолько Сабелла, насколько тебе самой этого хочется.
— Я чудовище, которое убило Сабеллу и присвоило себе ее облик, ее тело, ее память…
— Но это единственная память, которая у тебя есть. Человеческая. Никаких марсианских штучек не мелькало?
Я лежала и смотрела на него, на его лицо — единственную реальность в мире.
— Ты ведь видела не все модули в музее, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Я выскочила на дорогу. Машины неслись мимо меня, обдавая горячим дыханием, но я не оглядывалась, ибо за моей спиной была Смерть.
Толпа. Я бежала, толкалась, завязла, вырвалась. Солнце садилось. Попробуй догнать солнце.
Сабелла бежала. Нет. Не Сабелла. Нечто.
Боль вонзилась в бок, затрудняя движение, тяжелая, будто кусок свинца. Алое небо сползало за горизонт, а над головой уже была чернота.
Где я? Какая память мне пригодится, фальшивая или настоящая?
Настоящая. Я выбежала на большое шоссе за городом. Дальше гипермаркетов и гигантских магазинов, туда, где раньше была пивная, а теперь светились вывески баров, желтые прорези на бархате ночи. На то самое место, где в четырнадцать лет я подцепила светловолосого парня. Все правильно, все прекрасно. Полный круг. Вот и открытый джип на солнечных батареях притормозил рядом со мной.
— Эй, леди!
Хорошо. Все хорошо. Так и должно быть. Я повернулась, протянула руку, и трое ухмыляющихся самцов втащили меня в машину.
Даже смерть не догонит это джип.
Только тогда я оглянулась — и не увидела Джейса. Боль застилала глаза, словно невыплаканные слезы, которые я всегда сдерживала, потому что они — все, что у меня было.
Парни в джипе хохотали, гладили мои волосы, руки, украдкой — грудь, запросто — колени. Они предложили мне вина прямо из горла бутылки, а за ветровым стеклом догорал закат.
Там, где за окраинами Восточного тянулись лесопосадки, джип свернул на неосвещенную грунтовую дорогу. Где-то в темноте они заглушили двигатель, выскочили из машины и вытащили меня. Мне ничего не пришлось делать — они все сделали сами: отнесли, уложили, начали раздевать.
Они окружили меня. Сопротивляться не имело смысла, но им хотелось, чтобы я отбивалась, упиралась или хотя бы испугалась до визга, и тогда они начали бить меня.
Я знала, что так будет. Я действительно не чужда мазохизма, я хотела боли, хотела искупить свои грехи, принимая удары. К тому же все это происходило не со мной. Я умерла тринадцать лет назад, скорчившись у могильной плиты в подземном тоннеле.
Один из них навалился на меня, судорожно ища вход. Его тело было горячим, я чувствовала это сквозь тонкую ткань его рубашки. Двое других валялись на земле, истошно вопили (вместо меня?) и держали меня за руки. Поверх их голов я видела звезды, как будто это что-нибудь значило. Потом звезды исчезли.
Парень закричал, дернулся назад и обмяк. Я видела его лицо и разинутый в вопле рот, как у поющего ангела в церкви. Потом затрещали ветки, и он пропал из поля моего зрения. Остальные двое вскинулись, словно псы. Я осталась одна, но мне не было видно, что происходит. Звезды то появлялись, то исчезали вновь, заслоняемые человеческими силуэтами. Потом один из парней упал рядом, лицом ко мне — глаза выпучены, по подбородку стекает кровь. Его руки скребли по земле, кто-то пинком отшвырнул их прочь от меня, снова донесся треск — кто-то убегал сквозь кусты, не разбирая дороги. Мои глаза уже четко видели в темноте, но это было не обязательно — я и так узнала руки смерти, когда они подняли и понесли меня.
Едва смерть коснулась меня, как страх исчез. Я расслабилась и позволила ей нести себя. Одежда моя свисала клочьями, волосы лезли в глаза.
У дороги ждала взятая напрокат машина. Я не стала спрашивать, как Джейс сумел раздобыть ее столь быстро, чтобы успеть за джипом. Может быть, он угнал машину, может быть, вообще упустил джип из виду и нашел снова лишь по чистой случайности. Мне казалось неизбежным, что он снова сумел меня отыскать — он всегда меня находил.
Мотор завелся, Джейс сел за руль. Что-то хрустнуло — наверное, он злился. Но я не смотрела на него.
Он выжал газ, машина с визгом вылетела на шоссе и помчалась обратно в город. И только тогда Джейс закричал на меня. Кричал он долго, не переставая. Я не расслышала половину слов, а те, что расслышала, были инопланетными ругательствами. Они не касались меня, эти крики. В конце концов они смолкли, наступила тишина. Потом он спросил — этим своим нарочито ровным голосом:
— Где ты остановилась?
— Ты все знаешь, а это — нет?
— Совершенно верно.
Я назвала ему адрес гостиницы, и на миг мне стало почти весело. Но потом я вспомнила, что Сабелла умерла тринадцать лет назад. Кем бы я ни была, я не могла веселиться.
Мы снова ехали в молчании.
Когда мы добрались до гостиницы, Джейс завел машину в гараж, велел мне привести одежду в порядок, затем выгрузил меня из машины, провел в вестибюль, потом в лифт.
У Сабеллы болела голова. Мои руки — руки Сабеллы — были все в синяках.
Мы вошли в номер. Джейс закрыл дверь, включил свет и сказал:
— Отправляйся в свой проклятый душ.
И я пошла в душ, сбросила остатки одежды и позволила воде смыть с меня кровь — мою и чужую. Нащупала цепочку на шее. И сняла кулон.
Я рассматривала камень, а струи воды хлестали мою кожу и волосы. Камень вновь посветлел, сделавшись бледно-бледно-розовым. Я стояла в душе, уставившись на камень, а вода все лилась, постепенно вынудив меня упасть на колени. Я сделала это, но не могла отвести взгляда от кулона, который бледнел на глазах, словно жизнь покидала его.
Когда Джейс распахнул дверь в душ, я не сумела поднять головы — я смотрела на камень.
— Видишь, — сказала я, — совсем как у той леди-вампира в могиле.
А потом правильные слова все-таки пришли ко мне.
— Мне страшно. Мне страшно, — повторяла я и не могла остановиться, словно это было единственное, что я хотела сказать.
Джейс выключил душ и поднял меня на руки. Он держал меня очень бережно, и я вспомнила, как Сэнд вот так же держал меня на руках, тоже всю в капельках после душа, как после дождя. Но я не смогла долго удерживать это в сознании.
— Мне страшно, Джейс.
— Я знаю.
В одной моей руке был крепко зажат камень, а другой я еще крепче цеплялась за Джейса. Он принес меня в комнату, положил на кровать и перевернул. Я рассчитывала, что он убьет меня. Но нет, конечно же, он не станет этого делать. Он такой, как и все остальные, магнит притягивает его, как всех, и теперь он мой. Нет. Джейс не такой, как все. Он похож… похож… на меня. Не на Сабеллу — на меня .
— Зачем ты хотел, чтобы я увидела копии в музее? — спросила я.
— Ты не понимаешь?
— Разве только… чтобы я испугалась, чтобы…
— Нет, Сабелла.
— Я не Сабелла.
— Ты настолько Сабелла, насколько тебе самой этого хочется.
— Я чудовище, которое убило Сабеллу и присвоило себе ее облик, ее тело, ее память…
— Но это единственная память, которая у тебя есть. Человеческая. Никаких марсианских штучек не мелькало?
Я лежала и смотрела на него, на его лицо — единственную реальность в мире.
— Ты ведь видела не все модули в музее, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41