Пришлось прошептать, что я потеряла голос и не могу кричать. О, как мне хотелось пристрелить эту парочку прямо там, на высоком крыльце.
— Да. Капитан Стреллби — ваш враг…
— Мой «Враг» — это мой корабль, дурья башка.
Капитан Нанн пришел в полное замешательство.
Открыл рот, потом закрыл. Голди продолжила:
— Артия на своей подштопанной лоханке ушла в Добродел и Довер. Стала законным капером, пиратствует на благо Свободной Ангелии. Разрази ее гром! И он, этот Феникс, тоже. И все они. Вот о чем тут сказано. — Ее пылающие глаза впились в капитана. — Слава богу, я теперь знаю, что она в море. Это рассказал мне мой неизвестный доброжелатель. Поэтому мы должны поскорее спустить на воду ваш корабль. Выпейте. Мы уходим.
— Но… я заказал жаркое…
— Нет времени. Если проголодались, съешьте этого голубя. Или… — Лицо Голди стало жестким, как алмаз, — отдайте его мне…
Несчастная голубка не причинила ей никакого вреда. Но ненависть к Артии, которая перехитрила, разгромила и опозорила Голди, да в придачу вырезала на ее щеке миниатюрный крест, искала выхода. Голубка попалась под горячую руку.
Капитан отвернулся, еле сдерживая тошноту.
И не увидел, как Голди попыталась во второй раз схватить птицу и как та ускользнула. Вспорхнула со стола, отчаянно захлопав белыми крыльями, рванулась и глубоко процарапала клювом ладони обеих рук.
Малышка Голди взвизгнула, и самые трезвые посетители «Старого быка в кустах» обернулись.
— Как же я теперь буду держать шпагу? — заорала она, глядя на капающую кровь.
Голубка давно исчезла в окне таверны. Откуда Голди было знать, что человек, дрессирующий крылатых вестников, заодно обучает их умению защищаться и нападать.
Пока Голди перевязывала руки и пила поднесенный бренди, прошла еще четверть часа. Потом она вместе со своим другом уселась в карету и поехала на юг по улицам, запруженным пиратами. Дорога предстояла долгая: корабль ждал их в Портовом Устье. Это оказался не фрегат. Ради поездки за сокровищами капитан Нанн взял неофициальное увольнение с поста командира корабля. Он надеялся, что Голди не очень огорчится. Но прогадал, ибо его подруга наивно рассчитывала, что он украдет для нее военный фрегат, тот самый, о котором она мечтала. Капитану предстояло пережить много неприятных минут.
* * *
Немало неприятных минут ждали в тот вечер и судью Всезнайуса. Вернувшись домой, он обнаружил, что его выставили-таки на посмешище: слуга избит и приклеен к полу, похищено множество ценных вещей, и всё это — дело рук молодой особы, которую он прошлой зимой спас от виселицы.
В ту ночь он, сгорая от ярости и стыда, добрался до кровати только после полуночи, и там его ждал последний сюрприз от Голди.
Его постель была полным-полна жгучей, как огонь, зеленой крапивы, которую выращивали для супа у него в огороде.
Суровый мудрый судья, громко взвыв, подскочил на своем ложе и скатился вниз, ударившись об пол. Его кожу с головы до пят покрывали болезненные ожоги. На шум сбежались все слуги, даже приклеенный Крэбб.
Стенающего судью осторожно уложили на диван. Знайус знал, что через двадцать четыре часа над ним будет хохотать весь Ландон. Впервые в жизни он рассудил правильно.
* * *
Вечерком Тинки Клинкер пошел прогуляться по докам Портового устья. Ночь была ясная. Ярко светила луна, круглая, как серебряная монета. Несколько таких монет звенело у него в кармане.
Он оглядел бесконечные ряды спящих кораблей. Одни стояли под полными парусами, другие совсем без оснастки. Они походили на прекрасных птиц. Но Тинки не замечал этой красоты. Он уже засек нужное ему судно, ибо полезные сведения всегда можно раздобыть, если подойти к этому умело. Задашь пару вопросов тут, пару вопросов там, поставишь кому надо стаканчик-другой — и дело в шляпе.
«Розовый шквал» оказался корветом, стройным и хорошо оснащенным, с килем из прочного вяза. Сегодня на нем не было парусов — ни белых, ни черных, ни «Веселого Роджера» с черепом и костями. Кто знает, каким захочет его видеть эта полоумная Малышка Голди, когда отойдет подальше от порта? Наверняка сделает из него точную копию «Врага». А может быть, и нет. С такими, как Голди, никогда ничего не знаешь наперед.
А каков его интерес? Тинки хоть и держался настороже, но всё же чуял, что сейчас ему выпала козырная карта. Она поможет ему проникнуть на этот корабль и отправиться за сокровищами.
И добыть эту карту ему помогла дьявольская удача.
Три дня назад, продавая контрабандные товары у задних дверей богатых и бедных домов по всей Южной Ангелии и в городе Ландоне, Тинки зашел к своему последнему клиенту.
Республиканский налог на кофе, алкоголь, шоколад и другие заморские диковинки может и принес правительству кое-какие доходы, но контрабандисты постарались, чтобы они были невелики. Никто не собирался платить за товар бешеные деньги, даже ради того, чтобы посодействовать успешному ходу войны. Чай же облагался самой жестокой пошлиной. А его поклонники и полдня не могли прожить без трех-четырех чайников крепко заваренного напитка.
Клинкера давно рекомендовали этому клиенту. Тот был активистом ААПППЧХИ и встретил контрабандиста с распростертыми объятиями.
— Выпьете чашечку? — предложил он.
— Не возражаю, — ответил Тинки. Во дворе прогуливались гуси.
— Старые добрые птицы, — сказал Тинки, глядя в окно. Доброжелательность часто идет на пользу делу.
— Они моя краса и гордость, сэр. Открою вам тайну. Мы с вами оба немножечко вне закона.
— Как это?
— Каждый из этих превосходных гусей предназначен кому-нибудь на праздничный ужин. Покупатели мне платят, потом приходят за птицей. Я вручаю им покупку — так сказать, в натуральном виде. — Тинки ничего не понимал. — То есть живого и с перьями.
Хвастливый ненавистник пиратов, подогретый чаем, объяснил, что покупатели всегда поднимают крик. Они, дескать, хотели видеть гуся убитым и зажаренным. Продавец же втолковывал им, что это недопонимание с их стороны: свежий гусь — живой гусь. Управиться с птицей будет проще простого, заверял он и выпроваживал клиентов.
— А через два дня они возвращаются.
— Что, такие вкусные гуси? Или такие невкусные?
— Нет, сэр. Возвращаются мои гуси. Я выучиваю их улетать от покупателей и находить дорогу домой. Домашние птицы, так сказать.
— А почему покупатели не приходят, чтобы намять вам бока?
— Понимаете, — скромно ответил пиратофоб, — мы с женой часто переселяемся с места на место. И гуси с нами. Продадим птицу — и переезжаем. И бывшие покупатели не могут нас найти. Только один раз у нас были хлопоты, — добавил он. — Вон с тем гусем. Я зову его Пузырь. Вот он, смотрите.
Тинки выглянул в открытую дверь. Все гуси казались совершенно одинаковыми.
— Ага.
— Я продавал Пузыря двадцать шесть раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79