А в подкладку жилета из твердого переплетного картона я вшил множество металлических монет. Закончил и надел я его тогда, когда мы вышли с Мад-Агаш-Скара. Казалось, будто я располнел фунта на два-три, зато я был совершенно уверен: даже если в меня выстрелят в упор, я отделаюсь легкими царапинами. И я носил этот жилет не снимая. На том треклятом острове стояла страшная жара, и я потел в три ручья. Но мои старания не пропали даром.
Мистер Зверь вспомнил во всех подробностях, как Голди выстрелила в спину Черному Хвату. Он много раз становился свидетелем чудовищной жестокости Голиафовой дочки, но почему-то именно та сцена запала ему в память ярче всего.
Он как воочию увидел вершину утеса, озадаченных и сердитых пиратов Артии, саму Пиратику — она, в своей обычной манере, держалась отстраненно, старалась выиграть время. А небо окрасилось странным зеленым оттенком, и холодный ветер внезапно стих — это был знак, но никто из них его не понял. Перемена погоды предупреждала о том, что вот-вот нахлынет страшная приливная волна, какая бывает только на этом острове. Она зальет пляж, поднимется до самой вершины утеса…
— Хоть ты и принес пользу, мистер Хват, не люблю предателей, — сказала Голди.
И Черный Хват отпрянул.
— Ты… обещала мне мою долю… — забормотал он.
— Вот она, твоя доля. — Голди подняла красивый пистолет из темного дерева, окованный медью. Черный Хват пустился бежать к краю обрыва, может быть, надеясь юркнуть в люк и спуститься по длинной лестнице на берег. И тут она выстрелила.
Вспыхнуло пламя. Громыхнул гром. Черный Хват прыгнул вперед, пролетел мимо люка и свалился вниз с обрыва.
— Ее пуля ударила в меня. Я почувствовал, как лопнул мешочек с кровью. Удар был сильный, будто лошадь лягнула. Выстрел толкнул меня вперед — и помог спастись.
Вот почему они все увидели, как из простреленной спины Черного Хвата брызнула струя крови.
И все-таки странно, что Черный не раскроил себе череп. Обрыв был очень высокий. По потайной лестнице, скрытой внутри утеса, Зверь поднимался на него добрых пятьдесят минут. Черный Хват продолжал:
— Я понял, чем грозит эта погода. Помнишь, Зверь, небо стало зеленым, и всё вокруг изменилось? Когда мы высадились, Артия в двух словах рассказала нам, что часть этого острова время от времени уходит под воду. Прилив убивает плодовые деревья на берегу. А та картина, которую Хэркон Вир показал нам в Мад-Агаше, — на ней черная полоса дошла до вершины обрыва, море уничтожило всю нижнюю часть острова. Вот я и понял — идет огромная волна. Артия со своей командой, Голди с вашей шайкой — все вы погрязли в своих мечтах и кознях. Но я-то — я заботился только о старом добром Черном Хвате. И в ту минуту, когда небо позеленело, я сразу догадался: идет прилив, высоченный, как деревья. И когда я пустился бежать, то прикинул, что пляж, скорее всего, уже скрылся под водой. Так что я взял ноги в руки и сиганул. Признаюсь, когда я увидел, как навстречу мне летит каменный бок утеса, я здорово струхнул. Но отступать было поздно. И я полетел. И уже в воздухе сумел прикинуть, глубоко ли там. Море быстро поднималось, чудесное, глубокое, оно волновалось и пенилось, и я возблагодарил свою счастливую звезду и вниз головой ушел под воду.
— А потом?
— Знаешь, Зверь, ты отличный слушатель. Короче говоря, я даже не ушибся, только получил синяк от пули этой чертовки. А плаваю я как рыба. Дальше всё было просто как дважды два. Я нырнул поглубже и под водой вернулся ко входу в стену, который так хитроумно отыскала Артия. Я вплыл в пещеру и пошел вверх по лестнице. Вода лизала мне пятки, и я карабкался всё выше и выше. В какой-то момент я оказался на волоске от гибели — думал, прилив поднимется выше люка. Но он вовремя остановился. Я сидел на верхней ступеньке, у самого отверстия, и смотрел, как подступает вода. Море добралось до верхней пуговицы моей куртки, а потом немного опустилось. До третьей пуговицы. А я, замерев, прикидывал: когда море отступит, они пойдут обратно этим же путем. Но я успею спрятаться в темных коридорах. И потом, я догадался, у вас там происходит что-то страшное. Может, вы все уже поубивали друг друга — кто знает? Люк был чуть-чуть приоткрыт, и снаружи доносились крики, вопли, свистели шпаги, звенели клинки — словом, заварушка в разгаре. Я сидел и проклинал вас всех. И вас, прихвостней Голди, и Артииных ослов. А потом — сам не могу понять, что со мной случилось — я вдруг задремал. А когда пришел в себя, вокруг царила тишина, и щелка света над головой погасла. Я подумал — люк закрыли. Но нет. Просто наступила ночь. И я решил: пора выйти. Посмотреть, что к чему.
— К люку вскарабкаться было нелегко. Мы влезали друг другу на плечи, а последних вытаскивали на веревках, — вставил Зверь.
— Верно. И знаешь, что самое странное? Вода опять начала подниматься. Она-то меня и разбудила. Уже до носа добралась. Я встал с лестницы и поплыл вверх. Поднялся вместе с водой к люку, вышиб его. Еще один рывок — и я выкарабкался.
— Громы иерихонские!
— Верно. Ну и везло же мне!
Двое бывших врагов потянулись через стол, через многие годы взаимной неприязни, и с необъяснимым дьявольским восторгом пожали друг другу руки.
Посетители «Оптеки» кивнули, схватили каждый по кувшину и рухнули под стол.
Потом руки разжались. Двое пиратов снова отстранились друг от друга. Они стали товарищами всего на одно мгновение.
— От одного восхода луны до другого, — продолжи Черный Хват, — я бродил по этому утесу. Поначалу я был осторожен — вдруг кто-нибудь из вас еще прячется поблизости? Но мне никто не встречался. Я решил, что вы вплавь добрались до кораблей — они ведь тоже исчезли. По утесу тек небольшой ручеек, я напился из него, но вода на вкус оказалась солоноватой. И все-таки она поддержала во мне жизнь. И никакой еды, только изредка над головой пролетит попугай. Их поймать никак не удавалось. Потом приливная волна улеглась, как послушный пес. Я стоял на краю утеса и видел, как море отступило и показался пляж, сады с плодовыми деревьями. На них висели морские водоросли. Все фрукты почернели. Запах стоял — как от плохого вина. А у меня за спиной, Зверек, лежало то, о чем вы все впопыхах позабыли: тот деревянный сундук. В нем раньше хранились карты — теперь он был пуст. Ничего не осталось. Только медная табличка на передней стенке.
Черный Хват вздохнул.
— Позже я узнал, что вас, всех до одного, арестовали ангелийские корабли. И карты, ведущие к сокровищам, пропали без следа, потому что о них никто ничего не слыхал. Что вы с ними сделали?
— Сложили из них бумажные кораблики и пустили плавать, — не без колебаний признался Зверь.
— Понятно. И кто это придумал? Артия, верно?
— Да, Артия.
— Я в сердцах пнул пустой сундук. Он оказался очень тяжелым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79