Видишь паруса? Цельные акульи шкуры!
— Ты не представляешь, Артия, какая красота!
В комнату влетели сразу шесть пчел. Артия и ее люди пригнулись и замахали руками, отбиваясь от гудящего роя.
— Это с цветочного корабля, — пояснил Эйри, когда они быстрым шагом покинули комнату, оставив поле боя за пчелами.
Артии не хотелось идти в город, не говоря уже о том, чтобы во всеуслышание признаться, что она и есть Пиратика. Но у нее вдруг пропали силы сопротивляться.
Она схватила Эйри за горло, измяв кружевной воротник.
— Если ты… или кто угодно из вас… хоть словом обмолвится… кто мы такие… кто я такая, я этому болтуну пасть порву!
Улица дышала послеполуденным зноем. На синей воде красно-коричневый мясной корабль кружился в танце с серебристым черно-белым корабликом из рыбы. Судно из буханок хлеба уже намокло и начало потихоньку разваливаться. Цветочный корабль даже издалека оглушал волной ароматов. Он переливался всевозможными оттенками красок: алые розы, желтые и кремовые лилии, голубая лаванда и бордовые анютины глазки, левкои и плющ. Был в этой флотилии и бумажный кораблик — он уже едва держался на воде. Редакция «Добродел и Довер Таймс» соорудила его из старых и свежих газет.
Над бухтой кружили ошалевшие чайки, отрывая от корабликов то кусок жареного мяса, то свежую треску, то клочок газеты (видимо, по ошибке). Затем они, отягощенные поклажей, торопливо летели к городу и там роняли ломти ветчины на шляпы прохожим. На голову джентльмена рухнула, свалив его с ног, половинка бараньей ноги. Тучами вились осы, пчелы и мухи, пили нектар с цветочного корабля, жалили кого ни попадя, вползали в прически и носы.
Питер встревожился.
— Не нравится мне это.
Веселый галдеж на берегу сменился криками испуга и отчаяния.
С одного из обычных кораблей, выполнявших маневры на рейде, донесся резкий хлопок. Это выстрелила пушка — должно быть, команда хотела отогнать насекомых или чаек. Хозяева корабля Лиги мясников в весельной лодке тоже палили в воздух, тщетно пытаясь спасти свое разваливающееся судно — в воду только что свалился целый жареный бык, облепленный, как пеной, тучами галдящих птиц.
Ангелия сошла с ума, с горечью подумала Артия.
— Теперь должны выбрать и наградить самый лучший корабль! — объявил Эйри. — Смотри-ка, Артия, кто идет! Ее принимают…
— Ее принимают за меня, — прорычала Артия, впившись взглядом в темноволосую девушку, одетую в мужской пиратский костюм. Толпа несла ее на руках к сцене, увешанной розово-черными флагами с черепом и скрещенными костями.
— Пиратика! — возопили тысячи глоток, на миг прекратив отбиваться от пчел. А на головы людям между тем сыпался дождь из мокрого хлеба, бекона и чаячьего помета.
Честный Лжец сказал — как всегда, мягко, без укоризны:
— Это мистер-миссис Белл.
* * *
Толпа подхватила мистера Белла сразу же, как только она вышла из «Кабана в небесах» с бумагой, подтверждающей, что ее зачислили в команду «Незваного гостя».
— Это она! Пиратика! Королева морей! Слава отважной Пиратике!
Не успела мистер Белл оглянуться, как ее подняли на руки и понесли, к восторгу аплодирующей публики. Она не возражала. Ей не впервой было находиться в центре внимания.
Однако ее мысли занимало другое.
Примерно полчаса назад она сидела в главном зале таверны и коротала время за чашечкой кофе. И в это время через зал прошествовал самый красивый юноша, какой когда-либо облагораживал собою пиратский костюм. Он тоже потребовал кофе, сердито и резко, потом уселся к ней за стол и шмякнул на скамейку дорожный саквояж.
— Извините, — сказал он через мгновение, не глядя на нее. — Не хотел вас тревожить.
— А вы и не потревожили, — дружелюбно ответила мистер Белл. — Я как раз получила хорошие новости.
Тут юноша поднял белую голову и посмотрел прямо на нее. Глаза у него были синие, как небо.
— Это радует. Но вижу, вы тоже страдаете пиратоманией.
— Я поступила служить на корабль, — сказала мистер Белл.
— Да неужели? И на какой же? «Одноглазый и кошка»?
— Нет, сэр, черт меня побери. На знаменитый капер «Незваный гость». Пойду трясти франкоспанцев.
Феликс выругался.
— Вижу, вы чем-то недовольны, — предположила мистер Белл.
— Нет, нет, — прорычал Феликс. — Я счастлив, как мышка в бисквите.
Мистер Белл решительно встала.
— Выпью кофе в другом месте.
— Нет, не беспокойтесь. Прошу прощения за грубость. Вы говорите, на «Незваный гость»?
— Да.
— Я тоже. Пойду на этом корабле.
— Правда? Неужели? И вас взяли в команду?
— Не совсем. Я муж Пиратики.
— Значит, вы — мистер Феникс, знаменитый художник?
— Да. Это я.
— Рада с вами познакомиться.
— Сомневаюсь, мадам, — ответил Феликс. — Вы для этого слишком красивы. И, похоже, вы не умеете хорошо врать.
— Неужто я действительно так красива, мистер Феникс? Впрочем, вам виднее, вы художник.
— Разрешите узнать ваше имя.
— Вы, мистер Феникс, я думаю, можете называть меня моим женским именем.
— И каково же оно?
— Белладора Веер.
— Вы трепещете, как веер, мисс Веер?
— Не всегда. Разве что сердцем. И то нечасто.
Кофе закончился. Мистер Белл встала. Феликс Феникс, откланявшись, поднялся наверх и распаковал саквояж. В комнате кружили четырнадцать пчел, оса и заплутавшая стрекоза. Теперь он уложил веши совсем по-другому. На этот раз он собирался в путешествие.
Вскоре после этого Пиратика-Белл на маленькой сцене избрала королем праздника цветочный корабль. К этому времени он единственный из всей флотилии целиком оставался на плаву.
Через две секунды после оглашения вердикта шальная пуля, неудачно пущенная из кремневого ружья, промазала по десятку чаек и попала прямо в остатки газетного кораблика, едва держащиеся на плаву. Бумага вспыхнула.
Газеты были пропитаны воском, хоть и плоховато. Поначалу они никак не хотели разгораться. Но вскоре на них заплясали языки пламени.
Бухту мигом охватил чудовищный пожар. Вспыхнули три весельные лодки, и гребцы из Ассоциации пекарей бросились в воду. Остатки хлебного корабля тоже загорелись, наполнив воздух клубами черного дыма. День выдался очень знойный. Всё пересохло…
Дальше события разворачивались стремительно.
Вереница весельных лодок сослужила плохую службу. Огонь перескакивал по ним, как по ступенькам лестницы, и быстро добрался до носа мясного корабля. Жирные куски жареной баранины, говядины и свинины с треском посылали в небо фейерверки искр.
Потом с шипением и грохотом съедобный тихоход взорвался.
Над бухтой фонтаном разлетелись куски вонючего мяса, ломти и ошметки, острые, как кинжалы, кости. Они падали на головы гребцам, барахтавшимся в воде, сыпались в толпу на берегу. Послышались крики.
Вскоре заполыхал и рыбный кораблик.
Тушить его оказалось некому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Ты не представляешь, Артия, какая красота!
В комнату влетели сразу шесть пчел. Артия и ее люди пригнулись и замахали руками, отбиваясь от гудящего роя.
— Это с цветочного корабля, — пояснил Эйри, когда они быстрым шагом покинули комнату, оставив поле боя за пчелами.
Артии не хотелось идти в город, не говоря уже о том, чтобы во всеуслышание признаться, что она и есть Пиратика. Но у нее вдруг пропали силы сопротивляться.
Она схватила Эйри за горло, измяв кружевной воротник.
— Если ты… или кто угодно из вас… хоть словом обмолвится… кто мы такие… кто я такая, я этому болтуну пасть порву!
Улица дышала послеполуденным зноем. На синей воде красно-коричневый мясной корабль кружился в танце с серебристым черно-белым корабликом из рыбы. Судно из буханок хлеба уже намокло и начало потихоньку разваливаться. Цветочный корабль даже издалека оглушал волной ароматов. Он переливался всевозможными оттенками красок: алые розы, желтые и кремовые лилии, голубая лаванда и бордовые анютины глазки, левкои и плющ. Был в этой флотилии и бумажный кораблик — он уже едва держался на воде. Редакция «Добродел и Довер Таймс» соорудила его из старых и свежих газет.
Над бухтой кружили ошалевшие чайки, отрывая от корабликов то кусок жареного мяса, то свежую треску, то клочок газеты (видимо, по ошибке). Затем они, отягощенные поклажей, торопливо летели к городу и там роняли ломти ветчины на шляпы прохожим. На голову джентльмена рухнула, свалив его с ног, половинка бараньей ноги. Тучами вились осы, пчелы и мухи, пили нектар с цветочного корабля, жалили кого ни попадя, вползали в прически и носы.
Питер встревожился.
— Не нравится мне это.
Веселый галдеж на берегу сменился криками испуга и отчаяния.
С одного из обычных кораблей, выполнявших маневры на рейде, донесся резкий хлопок. Это выстрелила пушка — должно быть, команда хотела отогнать насекомых или чаек. Хозяева корабля Лиги мясников в весельной лодке тоже палили в воздух, тщетно пытаясь спасти свое разваливающееся судно — в воду только что свалился целый жареный бык, облепленный, как пеной, тучами галдящих птиц.
Ангелия сошла с ума, с горечью подумала Артия.
— Теперь должны выбрать и наградить самый лучший корабль! — объявил Эйри. — Смотри-ка, Артия, кто идет! Ее принимают…
— Ее принимают за меня, — прорычала Артия, впившись взглядом в темноволосую девушку, одетую в мужской пиратский костюм. Толпа несла ее на руках к сцене, увешанной розово-черными флагами с черепом и скрещенными костями.
— Пиратика! — возопили тысячи глоток, на миг прекратив отбиваться от пчел. А на головы людям между тем сыпался дождь из мокрого хлеба, бекона и чаячьего помета.
Честный Лжец сказал — как всегда, мягко, без укоризны:
— Это мистер-миссис Белл.
* * *
Толпа подхватила мистера Белла сразу же, как только она вышла из «Кабана в небесах» с бумагой, подтверждающей, что ее зачислили в команду «Незваного гостя».
— Это она! Пиратика! Королева морей! Слава отважной Пиратике!
Не успела мистер Белл оглянуться, как ее подняли на руки и понесли, к восторгу аплодирующей публики. Она не возражала. Ей не впервой было находиться в центре внимания.
Однако ее мысли занимало другое.
Примерно полчаса назад она сидела в главном зале таверны и коротала время за чашечкой кофе. И в это время через зал прошествовал самый красивый юноша, какой когда-либо облагораживал собою пиратский костюм. Он тоже потребовал кофе, сердито и резко, потом уселся к ней за стол и шмякнул на скамейку дорожный саквояж.
— Извините, — сказал он через мгновение, не глядя на нее. — Не хотел вас тревожить.
— А вы и не потревожили, — дружелюбно ответила мистер Белл. — Я как раз получила хорошие новости.
Тут юноша поднял белую голову и посмотрел прямо на нее. Глаза у него были синие, как небо.
— Это радует. Но вижу, вы тоже страдаете пиратоманией.
— Я поступила служить на корабль, — сказала мистер Белл.
— Да неужели? И на какой же? «Одноглазый и кошка»?
— Нет, сэр, черт меня побери. На знаменитый капер «Незваный гость». Пойду трясти франкоспанцев.
Феликс выругался.
— Вижу, вы чем-то недовольны, — предположила мистер Белл.
— Нет, нет, — прорычал Феликс. — Я счастлив, как мышка в бисквите.
Мистер Белл решительно встала.
— Выпью кофе в другом месте.
— Нет, не беспокойтесь. Прошу прощения за грубость. Вы говорите, на «Незваный гость»?
— Да.
— Я тоже. Пойду на этом корабле.
— Правда? Неужели? И вас взяли в команду?
— Не совсем. Я муж Пиратики.
— Значит, вы — мистер Феникс, знаменитый художник?
— Да. Это я.
— Рада с вами познакомиться.
— Сомневаюсь, мадам, — ответил Феликс. — Вы для этого слишком красивы. И, похоже, вы не умеете хорошо врать.
— Неужто я действительно так красива, мистер Феникс? Впрочем, вам виднее, вы художник.
— Разрешите узнать ваше имя.
— Вы, мистер Феникс, я думаю, можете называть меня моим женским именем.
— И каково же оно?
— Белладора Веер.
— Вы трепещете, как веер, мисс Веер?
— Не всегда. Разве что сердцем. И то нечасто.
Кофе закончился. Мистер Белл встала. Феликс Феникс, откланявшись, поднялся наверх и распаковал саквояж. В комнате кружили четырнадцать пчел, оса и заплутавшая стрекоза. Теперь он уложил веши совсем по-другому. На этот раз он собирался в путешествие.
Вскоре после этого Пиратика-Белл на маленькой сцене избрала королем праздника цветочный корабль. К этому времени он единственный из всей флотилии целиком оставался на плаву.
Через две секунды после оглашения вердикта шальная пуля, неудачно пущенная из кремневого ружья, промазала по десятку чаек и попала прямо в остатки газетного кораблика, едва держащиеся на плаву. Бумага вспыхнула.
Газеты были пропитаны воском, хоть и плоховато. Поначалу они никак не хотели разгораться. Но вскоре на них заплясали языки пламени.
Бухту мигом охватил чудовищный пожар. Вспыхнули три весельные лодки, и гребцы из Ассоциации пекарей бросились в воду. Остатки хлебного корабля тоже загорелись, наполнив воздух клубами черного дыма. День выдался очень знойный. Всё пересохло…
Дальше события разворачивались стремительно.
Вереница весельных лодок сослужила плохую службу. Огонь перескакивал по ним, как по ступенькам лестницы, и быстро добрался до носа мясного корабля. Жирные куски жареной баранины, говядины и свинины с треском посылали в небо фейерверки искр.
Потом с шипением и грохотом съедобный тихоход взорвался.
Над бухтой фонтаном разлетелись куски вонючего мяса, ломти и ошметки, острые, как кинжалы, кости. Они падали на головы гребцам, барахтавшимся в воде, сыпались в толпу на берегу. Послышались крики.
Вскоре заполыхал и рыбный кораблик.
Тушить его оказалось некому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79