"Мне стоило остаться на «Бесстрашном», — с тоской подумал Ник. Его сердце пошло ко дну вместе с Феликсом и мароккайнской шхуной.
* * *
— Артия… Увижу ли я ее там, куда ухожу?
Феликс услышал тихий голос своего отца Адама. «Конечно, увидишь. Когда-нибудь. Там, где кончается наш мир, есть еще один, за ним — еще и еще…»
— Тогда я спокоен.
Жар пламени не опалил его; он был очень рад, что остальные успели прыгнуть в море. Может, им удастся спастись.
Феликс почувствовал, как с него спадают веревки. Но это уже не имело значения. И тут внизу словно сглотнуло какое-то громадное чудовище. Гигантская пасть готова была сожрать и корабль, и всех, кто на нем оставался.
«Артия, — поплыли мысли, — прости за то, что я тогда…»
Над его белокурой головой сомкнулась вода, одновременно и теплая, и холодная, пахнущая маслом, смолой, корицей, рыбой.
Однажды он уже чуть не утонул.
Вода захлестнула его. Это было мучительно, но потом боль ушла. Наступило оцепенение. В мозгу полыхнула белая вспышка. Ее свет выхватил из мглы черный силуэт, потом бледную руку
Тону… Один раз… Подняться, воздух в легких еще есть… Тону… Второй раз… Погрузишься в воду в третий раз — останешься там навсегда.
Какой-то предмет весьма неделикатно заехал ему в челюсть. Феликс, превозмогая усталость, хотел отвернуться. Но удар повторился.
Его тела касалось что-то длинное, холодное, твердое, — то ли дерево, то ли железо. Лицо… Белое, укутанное темной вуалью. Черная эмаль глаз… Рука упиралась ему в подбородок…
Морская гладь расступилась. Феликс закашлялся и выплюнул из себя соленую воду. Над ним мерцало зарево утонувшего корабля. И в нем… В тот первый раз, в море у Портового устья, его вытащила из воды Артия. А сейчас спасает — тоже женщина. Только деревянная.
Руки невольно обхватили ее, и она удержала его над водой. Вуаль, водоросли, рука…
Это… Это ростра. Феликс широко распахнул глаза, один из которых украшал синяк, поставленный Голди.
Перед ним плавала ростра, украшавшая нос корабля Артии. Дама с кофейником, настоящая незваная гостья — она уже тонула один раз у побережья Ангелии, но прошла через весь океан вслед за кораблем Артии и снова заняла место на его носу. Теперь «Незваный гость» ушел на дно. Но ростра оказалась непотопляемой.
Феликс сухо рассмеялся. Деревянная женщина покачивалась перед ним, словно кивала головой. Он уцепился за нее, и она протянула ему руку, в которой когда-то держала кофейник.
Они вместе плыли по черным, озаренным пожаром водам Африкании, а вокруг люди цеплялись за обломки, мучительно борясь с враждебной стихией. Вдали, целый и невредимый, шел прочь пиратский корабль, а наверху светили звезды, а на много миль вниз уходила морская бездна, а…
А там… там, среди ошметков погибшей шхуны… Что это? Что это за громада надвигается на него? Феликс цеплялся за ростру. Корабль… корабль Артии… Артия…
На фоне ночного неба чернела тень. Взошла луна, и очертания неведомого корабля вонзились в нее… Будто порубили на ломти.
3. В сетях
Радовалась ли Голди, глядя на страдания Феликса, обреченного на верную смерть? Да она и сама не могла бы этого сказать наверняка. Она искрилась хризолитами и злобой. Его смерть была ей необходима. Ее отец… поступил бы точно так же. А она многому научилась у Голиафа.
Сквозь бурное веселье и пламя факелов команда, не говоря уже о забывшейся в экстазе Голди, не увидела и не услышала ничего подозрительного. Они заметили опасность, только когда неведомый корабль подошел совсем близко.
Голди очнулась и подняла голову одной из последних. До ее сознания медленно доходило, что луну заслоняет большой стройный силуэт. Под его мачтами яркий круг распался на причудливые куски.
С минуту Голди смотрела на эту картину, не понимая, что происходит. Потом услышала голос Тинки Клинкера. Он тревожно шептал ей на ухо:
— Это она! Это ее я видел в Драконовой бухте возле Харриса. «Вдова» — та самая, кого повстречал ваш достопочтенный папенька. Это Мэри Ад, ангел мщения!
Голди развернулась и заехала Тинку в морду, точно так же, как в тот раз, когда впервые услышала от него эту легенду. Потом подошла к поручням.
Зеленые глаза ее широко распахнулись. Разум прояснился. На него обрушилась полная ужаса тьма.
Встречный корабль шел под черными парусами, как когда-то «Враг», но безо всяких украшений и рисунков, без черепов с костями. За ним вуалью тянулись, бороздили океан то ли водоросли, то ли сети. Не до конца понимая, что происходит, Голди заметила в воде множество людей. Они беспомощно барахтались, а моряки с темного корабля ловили их и втаскивали на неосвещенную палубу.
Ни единого огня.
Только факелы и фонари со «Шквала» выхватывали из темноты очертания чудовищного корабля. И при их свете из мрака показались те, кто стоял вдоль поручней, смотрел на Голди и ее команду.
Над пиратским корветом повисло тяжелое, как гора, молчание.
С квартердека Ник Нанн заметил, что призрачный корабль, похоже, спас всех мароккайнских моряков — и, возможно, Феликса тоже. Сердце его пронзила радость.
Никки Нанн никогда не слыхал рассказов о «Вдове». А если и слыхал, то наверняка считал их такими же баснями, как и легенды о морских чудовищах и «Летучем голландце». Эти байки впитывает с морской солью каждый, кто хоть раз выходил в плавание. Разумный человек любому чуду найдет убедительное объяснение. Никки, например, принял темный корабль за обычный патрульный — потому на нем и не зажигают огней. А рваная вуаль — возможно, разновидность ночной маскировки. Ник решил, что его арестуют вместе с остальными, а в ближайшем законопослушном порту упрячут за решетку и повесят. Он расправил плечи. Так им всем и надо, ему в том числе.
Никто не сделал ни единого выстрела, ни из пушек, ни из другого оружия. Темный корабль тоже не открывал огня. И это почему-то не вызывало вопросов.
Тинки улизнул подальше от Голди и устремился к камбузу. Спуститься по трапу, спрятаться внизу. Если люди Мэри его схватят, он притворится пленником, скажет, что его поймали, когда он вышел рыбачить…
Но Ловкач перегородил дорогу к люку и трапу. Он крепко схватил Тинка.
— Куда, приятель? Нет уж, ты останешься с нами. Если нам крышка, то и тебе тоже.
Череда незнакомых лиц над поручнями «Вдовы» почти парализовала Голди. Одни из них были черные, другие мерцали ослепительной белизной.
Два корабля сошлись так близко, что с палубы на палубу мог бы перескочить человек.
И тут Мэри Адстрём прошла через толпу своих людей и встала у поручня. Лицо бледное, как луна, глаза будто пещеры, губы растянулись в усмешке — оживший череп.
— Добрый вечер, капитан Золотце Маленькое. Вот мы и встретились. Я была знакома с твоим отцом. Он тебе не рассказывал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79