"Высший сорт, высший сорт!" Время от времени я пела на мотив марша, и мы шагали по-военному. А потом решили
петь обе с начала до конца на очень печальный и красивый мотив. Такой печальный, хоть плачь.
- Ах, какая печальная эта песня про фалунскую колбасу, - сказала Анна, когда мы наконец дошли до магазина.
В магазине была уйма народу, и нам пришлось долго стоять в очереди. Взрослые все время подходили к прилавку, заставляя нас пропускать их. Ведь они думают, что детям можно стоять там сколько угодно. Они все время лезут без очереди. Но под конец в магазин вышел сам дядя Эмиль. Мы его хорошо знаем. Он начал расспрашивать, как дела в Буллербю, много ли яиц мы съели на Пасху и скоро ли мы собираемся выйти замуж.
- Замуж мы, ясное дело, вовсе не собираемся, - ответили мы.
- А что вам, милые дамы, угодно купить сегодня? - спросил дядя Эмиль.
Он вечно задает чудные вопросы, но мы его все равно любим. У него маленькие рыжие усики, а за ухом ручка с пером. Он всегда угощает нас кисленькими леденцами из большой железной коробки.
Сначала Анна перечислила все, что должна была купить своей маме и дедушке. И дядя Эмиль взвесил по очереди все, что она выпалила, и положил в пакеты.
Потом настала моя очередь говорить, что мне надо купить для своей мамы и для мамы Улле. Мы обе ужас как боялись что-нибудь забыть. Дядя Эмиль угостил нас кисленькими леденцами, и мы отправились домой.
Возле школы стоял один знакомый мальчик. Он увидел, что у нас новые шапочки.
Когда мы ушли уже довольно далеко, были уже возле перекрестка, там, где начинается дорога в
Буллербю, я спросила:
- Анна, а ты не помнишь, купила я дрожжи или нет?
Анна сказала, что не помнит. Тогда мы стали щупать все пакеты в моей корзинке. На ощупь нам не попалось ничего похожего на дрожжи. Пришлось вернуться назад в магазин. Дядя Эмиль засмеялся, дал нам дрожжи и еще угостил кисленькими леденцами. И мы снова пошли домой.
Только мы дошли до перекрестка, как Анна закричала:
- Ой, а дедушкина камфарная мазь!
Когда мы дошли до другого перекрестка, Анна вдруг так испугалась, что мне стало жаль ее.
- Лиса! - воскликнула она. - Я почти уверена, что не купила сахар!
- Не выдумывай, Анна, - ответила я. - Ясное дело, сахар ты купила!
Мы опять принялись ощупывать все пакетики у нее в корзинке, но ничего сладкого не нашли.
Дядя Эмиль чуть не рухнул у прилавка, снова увидев нас. Но сахар мы получили. И еще несколько кисленьких карамелек.
- Придется мне заказать еще банку леденцов в запас, - сказал дядя Эмиль. - Я вижу, мне понадобится их целый склад.
- Нет, больше мы уже не вернемся, - успокоила его Анна. Когда мы подходили к перекрестку, я сказала:
- Анна, давай быстро пробежим через улицу. А не то опять вспомним, что мы забыли купить.
И мы быстро пробежали перекресток.
- Здорово получилось! - обрадовалась Анна.
Наконец-то мы зашагали по дороге к дому. Ах, какой хороший был день! Один из первых теплых дней. Солнышко светило, и в лесу так хорошо пахло!
- Давай будем снова петь, - предложила Анна.
И мы запели. Это была опять песня про колбасу: "Кусочек колбасы". Песня у нас получилась такая же красивая, как по дороге в магазин. Анна предложила спеть ее в школе на экзамене. Мы не переставая пели, топая в гору.
И вдруг, когда я снова очень красиво пропела "Кусочек колбасы", Анна с диким видом схватила меня за руку.
- Лиса! - крикнула она. - Мы не купили ни кусочка фалунской колбасы!
Мы сели у обочины и долго не могли сказать ни слова. Потом Анна сказала:
- Хорошо, если бы этой колбасы вовсе не было на свете!
- Нечего было пробегать через перекресток! - рассердилась я.
Пришлось снова возвращаться в магазин. Делать было нечего. Ух, до чего нам это надоело! Мы больше не пели. Анна сказала, что петь про фалунскую колбасу на экзамене вовсе не годится.
- Не только на экзамене, но и вообще петь ни к чему. Такая дурацкая песня!
Увидев нас, дядя Эмиль схватился за голову и помчался за новой банкой леденцов. Но мы сказали, что больше леденцов не хотим.
- Вот как? Так что же вы хотите? - спросил он.
- Три куска фалунской колбасы, - ответили мы.
- Если только у вас есть колбаса высшего сорта, - добавила Анна.
Мы еле потащились домой. Когда мы дошли до перекрестка, Анна оглянулась и сказала:
- Погляди-ка! Вот едет Юхан Мельник на своей старой, страхолюдной буланой кобыле! Юхан - это мельник с мельницы, которая стоит чуть подальше Буллербю.
Когда телега Юхана поравнялась с нами, мы попросили его подвезти нас.
- Садитесь, пожалуйста, - позволил Юхан.
И мы доехали до самого Буллербю. Я начала было мурлыкать "Кусок фалунской колбасы...". Но
Анна оборвала меня:
- Если ты посмеешь хоть разок пропеть эту песню, я столкну тебя с телеги. Когда я пришла в кухню, мама сказала:
- И где это ты так долго пропадала?
- А как ты думаешь? Одной только фалунской колбасы нужно было купить целых три куска! Вынув все пакеты из корзинки, мама сказала:
- Вот умница, ничего не забыла купить!
МЫ ПОДКАРАУЛИВАЕМ ВОДЯНОГО
Вообще-то проселочная дорога кончается в Буллербю. Дальше идет только узкая плохая дорога. Она тянется через лес и ведет к Юхану Мельнику. Юхан - маленький смешной старичок. Он живет совсем один в глухом лесу. Его маленький домик стоит рядом с мельницей. А мельница стоит на ручье Видебэккен13. Это вовсе не такой тихий ручеек, как у нас на коровьем выгоне. Нет, этот ручей мчится с
шумом и ревом. А иначе на нем не могла бы работать мельница. Потому что вода должна торопиться, а
иначе она не сможет вертеть большое колесо.
Не многие приезжают к Юхану молоть зерно. Это только мы из Буллербю и еще несколько человек, которые живут по другую сторону леса. Так что Юхану, наверно, очень тоскливо жить на мельнице
13 Ивовый ручей (шв.).
одному. Он какой-то странный, этот Юхан. Взрослых он не любит. Когда мы к нему приходим, он болтает с нами без умолку. А придут взрослые, ни словечка не скажет, ну разве только на вопросы ответит.
Однажды весной папа велел Лассе отвезти на мельницу два мешка ржи на помол.
- Хорошо, - сказали мы все. - Мы тоже поедем.
У нас есть старая черная кобыла Свея. Она у папы с давних пор. Он называет ее своей сватовской кобылой. Потому что когда он ехал свататься к маме, то запряг в повозку эту кобылу.
Папа нисколько не боится посылать нас ехать со Свея. Он говорит, что Свея умнее всех ребятишек из Буллербю вместе взятых.
Два мешка муки и шестеро ребятишек - воз нелегкий. Свея повернула голову и посмотрела на нас. Вид у нее был недовольный. Но Лассе щелкнул вожжами и сказал:
- Свея! Свея! Не дури!
И мы поехали по лесной дороге. Дорога была ухабистая. Когда телега подпрыгивала на камнях, мы стукались друг о друга, но это нас только смешило.
Шум Видебэккена можно услышать задолго до того, как увидишь мельницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
петь обе с начала до конца на очень печальный и красивый мотив. Такой печальный, хоть плачь.
- Ах, какая печальная эта песня про фалунскую колбасу, - сказала Анна, когда мы наконец дошли до магазина.
В магазине была уйма народу, и нам пришлось долго стоять в очереди. Взрослые все время подходили к прилавку, заставляя нас пропускать их. Ведь они думают, что детям можно стоять там сколько угодно. Они все время лезут без очереди. Но под конец в магазин вышел сам дядя Эмиль. Мы его хорошо знаем. Он начал расспрашивать, как дела в Буллербю, много ли яиц мы съели на Пасху и скоро ли мы собираемся выйти замуж.
- Замуж мы, ясное дело, вовсе не собираемся, - ответили мы.
- А что вам, милые дамы, угодно купить сегодня? - спросил дядя Эмиль.
Он вечно задает чудные вопросы, но мы его все равно любим. У него маленькие рыжие усики, а за ухом ручка с пером. Он всегда угощает нас кисленькими леденцами из большой железной коробки.
Сначала Анна перечислила все, что должна была купить своей маме и дедушке. И дядя Эмиль взвесил по очереди все, что она выпалила, и положил в пакеты.
Потом настала моя очередь говорить, что мне надо купить для своей мамы и для мамы Улле. Мы обе ужас как боялись что-нибудь забыть. Дядя Эмиль угостил нас кисленькими леденцами, и мы отправились домой.
Возле школы стоял один знакомый мальчик. Он увидел, что у нас новые шапочки.
Когда мы ушли уже довольно далеко, были уже возле перекрестка, там, где начинается дорога в
Буллербю, я спросила:
- Анна, а ты не помнишь, купила я дрожжи или нет?
Анна сказала, что не помнит. Тогда мы стали щупать все пакеты в моей корзинке. На ощупь нам не попалось ничего похожего на дрожжи. Пришлось вернуться назад в магазин. Дядя Эмиль засмеялся, дал нам дрожжи и еще угостил кисленькими леденцами. И мы снова пошли домой.
Только мы дошли до перекрестка, как Анна закричала:
- Ой, а дедушкина камфарная мазь!
Когда мы дошли до другого перекрестка, Анна вдруг так испугалась, что мне стало жаль ее.
- Лиса! - воскликнула она. - Я почти уверена, что не купила сахар!
- Не выдумывай, Анна, - ответила я. - Ясное дело, сахар ты купила!
Мы опять принялись ощупывать все пакетики у нее в корзинке, но ничего сладкого не нашли.
Дядя Эмиль чуть не рухнул у прилавка, снова увидев нас. Но сахар мы получили. И еще несколько кисленьких карамелек.
- Придется мне заказать еще банку леденцов в запас, - сказал дядя Эмиль. - Я вижу, мне понадобится их целый склад.
- Нет, больше мы уже не вернемся, - успокоила его Анна. Когда мы подходили к перекрестку, я сказала:
- Анна, давай быстро пробежим через улицу. А не то опять вспомним, что мы забыли купить.
И мы быстро пробежали перекресток.
- Здорово получилось! - обрадовалась Анна.
Наконец-то мы зашагали по дороге к дому. Ах, какой хороший был день! Один из первых теплых дней. Солнышко светило, и в лесу так хорошо пахло!
- Давай будем снова петь, - предложила Анна.
И мы запели. Это была опять песня про колбасу: "Кусочек колбасы". Песня у нас получилась такая же красивая, как по дороге в магазин. Анна предложила спеть ее в школе на экзамене. Мы не переставая пели, топая в гору.
И вдруг, когда я снова очень красиво пропела "Кусочек колбасы", Анна с диким видом схватила меня за руку.
- Лиса! - крикнула она. - Мы не купили ни кусочка фалунской колбасы!
Мы сели у обочины и долго не могли сказать ни слова. Потом Анна сказала:
- Хорошо, если бы этой колбасы вовсе не было на свете!
- Нечего было пробегать через перекресток! - рассердилась я.
Пришлось снова возвращаться в магазин. Делать было нечего. Ух, до чего нам это надоело! Мы больше не пели. Анна сказала, что петь про фалунскую колбасу на экзамене вовсе не годится.
- Не только на экзамене, но и вообще петь ни к чему. Такая дурацкая песня!
Увидев нас, дядя Эмиль схватился за голову и помчался за новой банкой леденцов. Но мы сказали, что больше леденцов не хотим.
- Вот как? Так что же вы хотите? - спросил он.
- Три куска фалунской колбасы, - ответили мы.
- Если только у вас есть колбаса высшего сорта, - добавила Анна.
Мы еле потащились домой. Когда мы дошли до перекрестка, Анна оглянулась и сказала:
- Погляди-ка! Вот едет Юхан Мельник на своей старой, страхолюдной буланой кобыле! Юхан - это мельник с мельницы, которая стоит чуть подальше Буллербю.
Когда телега Юхана поравнялась с нами, мы попросили его подвезти нас.
- Садитесь, пожалуйста, - позволил Юхан.
И мы доехали до самого Буллербю. Я начала было мурлыкать "Кусок фалунской колбасы...". Но
Анна оборвала меня:
- Если ты посмеешь хоть разок пропеть эту песню, я столкну тебя с телеги. Когда я пришла в кухню, мама сказала:
- И где это ты так долго пропадала?
- А как ты думаешь? Одной только фалунской колбасы нужно было купить целых три куска! Вынув все пакеты из корзинки, мама сказала:
- Вот умница, ничего не забыла купить!
МЫ ПОДКАРАУЛИВАЕМ ВОДЯНОГО
Вообще-то проселочная дорога кончается в Буллербю. Дальше идет только узкая плохая дорога. Она тянется через лес и ведет к Юхану Мельнику. Юхан - маленький смешной старичок. Он живет совсем один в глухом лесу. Его маленький домик стоит рядом с мельницей. А мельница стоит на ручье Видебэккен13. Это вовсе не такой тихий ручеек, как у нас на коровьем выгоне. Нет, этот ручей мчится с
шумом и ревом. А иначе на нем не могла бы работать мельница. Потому что вода должна торопиться, а
иначе она не сможет вертеть большое колесо.
Не многие приезжают к Юхану молоть зерно. Это только мы из Буллербю и еще несколько человек, которые живут по другую сторону леса. Так что Юхану, наверно, очень тоскливо жить на мельнице
13 Ивовый ручей (шв.).
одному. Он какой-то странный, этот Юхан. Взрослых он не любит. Когда мы к нему приходим, он болтает с нами без умолку. А придут взрослые, ни словечка не скажет, ну разве только на вопросы ответит.
Однажды весной папа велел Лассе отвезти на мельницу два мешка ржи на помол.
- Хорошо, - сказали мы все. - Мы тоже поедем.
У нас есть старая черная кобыла Свея. Она у папы с давних пор. Он называет ее своей сватовской кобылой. Потому что когда он ехал свататься к маме, то запряг в повозку эту кобылу.
Папа нисколько не боится посылать нас ехать со Свея. Он говорит, что Свея умнее всех ребятишек из Буллербю вместе взятых.
Два мешка муки и шестеро ребятишек - воз нелегкий. Свея повернула голову и посмотрела на нас. Вид у нее был недовольный. Но Лассе щелкнул вожжами и сказал:
- Свея! Свея! Не дури!
И мы поехали по лесной дороге. Дорога была ухабистая. Когда телега подпрыгивала на камнях, мы стукались друг о друга, но это нас только смешило.
Шум Видебэккена можно услышать задолго до того, как увидишь мельницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42