Но когда пьешь его на зеленой лужайке в летний праздник, он кажется вкуснее, чем всегда.
Мы пили кофе, а в лесу так красиво пела птица. Буссе сказал, что это пел черный дрозд. Мне нравятся черные дрозды.
Мы играли в горелки и в разные другие игры. Здорово играть вместе с папами и мамами! Конечно, не каждый день. Но в летний праздник с ними даже веселее играть. Мы играли, а Свип с лаем бегал за нами. Наверно, ему тоже было весело.
В этот вечер нам разрешили ложиться спать когда захотим. Агда сказала, что если перелезть через девять изгородей, прежде чем ляжешь спать, и положить под подушку девять разных цветков, то
увидишь вещий сон. Приснится девушке жених, а парню невеста.
Мы с Бриттой и Анной решили попробовать перелезть через девять изгородей, хотя уже знали, за кого выйдем замуж. Я выйду за Улле, Бритта за Лассе, а Анна за Буссе.
- Ты что, перелезешь через девять изгородей? - спросил Лассе Бритту. - Вот и хорошо, перелезай. И сделай так, пожалуйста, чтобы тебе приснился не я, а кто-нибудь другой. Хотя я и не верю в такую чепуху. Но кто знает, вдруг это поможет!
- Да уж, будем надеяться, - сказал Буссе.
- Точно, будем надеяться, - повторил Улле.
Ведь мальчишки дураки и не хотят на нас жениться.
Агда сказала, что перелезать через изгороди надо тихонько, не разговаривать и не смеяться.
- Ну тогда тебе, Лиса, лучше сейчас же ложиться спать, - засмеялся Лассе.
- Это почему же? - спросила я.
- Да потому, что через девять изгородей за две минуты не перелезешь. А ты дольше двух минут молчать не можешь. Разве только не считать, когда ты болела свинкой.
Мы не стали слушать мальчишек и пошли перелезать через ограды.
Мы начали с ограды на Сёргорденской лужайке и попали в лиственный лес рядом с ней. Ой, как странно в лесу вечером! Было еще не очень темно, просто сумрачно. И так тихо, ведь птицы перестали щебетать. А как хорошо пахли деревья и цветы! Мы сорвали по цветочку. Я вот никак не могу понять, почему так хочется смеяться, когда смеяться нельзя. Как только мы перелезли первую изгородь, тут и началось. Да еще эти Буссе, Лассе и Улле увязались за нами и стали нас смешить.
- Не вляпайтесь в коровьи лепешки, - сказал Буссе Анне.
- Да здесь нет никаких ко... - начала было Анна, но тут же вспомнила, что разговаривать нельзя. Тут мы стали хихикать, Бритта, Анна и я. А мальчишки громко захохотали.
- Что это вы хихикаете? - спросил Лассе. - Забыли, что ли, что смеяться вам нельзя?
Тут мы захихикали еще сильнее. А мальчишки принялись бегать вокруг нас, дергать за волосы и щекотать, чтобы заставить нас смеяться. А мы не могли даже оборвать их, потому что разговаривать нам было нельзя.
- Уббелимуббелимукк! - крикнул Лассе.
Ни чуточки смешного в этом не было, но мы все трое - Бритта, Анна и я - покатились со смеху. Я запихала в рот носовой платок, но и это не помогло, смех вырывался изо рта тоненьким писком. А вот когда мы перелезали через девятую изгородь, нам стало вовсе не смешно. Мы разозлились на мальчишек и сказали им, что они нам все испортили.
Но я все-таки положила под подушку девять цветочков: лютик, подмаренник, колокольчик, ромашку, солнцецвет и еще два цветка, названия которых я не знаю. Но в эту ночь мне ничегошеньки не приснилось. Я знаю, это все потому, что мальчишки рассмешили нас.
Но я все равно выйду замуж за Улле!
ВИШНЕВАЯ КОМПАНИЯ
У нас в Буллербю много вишен. В нашем саду и в саду Анны и Бритты. В саду Улле вишен нет, во всяком случае вкусных. Зато у сёргорденцев есть вкусные груши: одно дерево дает вкусные груши в августе, а на двух других растут маленькие, но очень сочные и сладкие желтые груши. Под дедушкиным окном отличная вишня сорта бигарро. По-моему, это самая большая вишня на свете. Мы ее так и называем - "дедушкина вишня". Ветки у нее висят почти до самой земли. И каждый год она стоит просто усыпанная крупными вишнями. Дедушка позволяет нам есть сколько хотим. Он только просит нас не рвать вишен с самых нижних веток, потому что их может достать Черстин. Она и в самом деле может сама рвать их, хоть и маленькая. Только Улле следит, чтобы она не проглотила косточку. Мы слушаемся дедушку и не объедаем вишни с веток Черстин. Ведь нам очень просто влезть на дерево и нарвать вишен. На этом дереве много удобных веток и толстых сучков, на которых можно сидеть и есть вишни. Ешь до отвала, пока живот не заболит. Каждое лето мы немножко маялись животами. Но после вишен у нас долго не болит живот - до тех пор, пока не поспеют сливы.
У Лассе, Буссе и у меня есть у каждого своя собственная вишня. Моя вишня не очень большая, но на ней растут очень вкусные черные вишни. Нынче летом жутко много вишен. На деревьях Буссе и Лассе тоже.
Вишни можно высушить на зиму. Мама это делает каждый год. Она кладет вишни на сушильный противень и ставит противень в чуть теплую печь. Вишни становятся сухими и сморщенными, их можно хранить сколько угодно и варить зимой компот.
В этом году вишен у нас столько, что нам их не съесть, хотя нам помогают Бритта, Анна и Улле. Один раз Лассе решил посушить немножко вишен. Он наполнил целый противень и поставил его в печку. Потом он пошел купаться и забыл про это. А когда потом пошел поглядеть на свои вишни, на противне лежали лишь маленькие обгорелые комочки.
- Сушить вишни - только портить их, - сказал Лассе.
Потом мы сидели вечером у дедушки и читали ему газету. А в ней было написано, что в Стокгольме вишни стоят две кроны за литр. Лассе очень расстроился, что его дерево растет не в Стокгольме.
- Тогда я встал бы на углу какой-нибудь улицы, продавал бы вишни и стал бы богатый, как король, - пожалел он.
Мы попробовали подсчитать, сколько денег мы заработали бы, если бы наши деревья росли в
Стокгольме. Получилось так много, что Лассе, думая об этом, даже немного побледнел.
- Если бы мое Норргорденское озеро было бы в Сахаре, я продавала бы воду по две кроны за литр, - сказала Бритта. Она считала, что Лассе говорит глупости.
Я думаю, что Лассе не мог уснуть ночью и думал о том, что в Стокгольме он продавал бы вишни по две кроны за литр. Потому что на другой день он сказал, что откроет вишневый магазин у большой дороги по другую сторону Стурбю. Там проезжает очень много машин.
- Кто знает, может, какие-нибудь чокнутые стокгольмцы будут там проезжать, - сказал Лассе.
Мы с Буссе сказали, что тоже хотим продавать вишни. И все мы решили организовать вишневую компанию. Бритта, Анна и Улле тоже захотели вступить в нашу компанию, хотя вишен у них нет. Но они помогли нам рвать вишни.
Мы встали в пять утра и стали рвать вишни. К восьми часам у нас уже было три полные корзины. Потом мы как следует наелись каши, чтобы не проголодаться, когда будем стоять, и пошли вниз по горушкам в Стурбю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Мы пили кофе, а в лесу так красиво пела птица. Буссе сказал, что это пел черный дрозд. Мне нравятся черные дрозды.
Мы играли в горелки и в разные другие игры. Здорово играть вместе с папами и мамами! Конечно, не каждый день. Но в летний праздник с ними даже веселее играть. Мы играли, а Свип с лаем бегал за нами. Наверно, ему тоже было весело.
В этот вечер нам разрешили ложиться спать когда захотим. Агда сказала, что если перелезть через девять изгородей, прежде чем ляжешь спать, и положить под подушку девять разных цветков, то
увидишь вещий сон. Приснится девушке жених, а парню невеста.
Мы с Бриттой и Анной решили попробовать перелезть через девять изгородей, хотя уже знали, за кого выйдем замуж. Я выйду за Улле, Бритта за Лассе, а Анна за Буссе.
- Ты что, перелезешь через девять изгородей? - спросил Лассе Бритту. - Вот и хорошо, перелезай. И сделай так, пожалуйста, чтобы тебе приснился не я, а кто-нибудь другой. Хотя я и не верю в такую чепуху. Но кто знает, вдруг это поможет!
- Да уж, будем надеяться, - сказал Буссе.
- Точно, будем надеяться, - повторил Улле.
Ведь мальчишки дураки и не хотят на нас жениться.
Агда сказала, что перелезать через изгороди надо тихонько, не разговаривать и не смеяться.
- Ну тогда тебе, Лиса, лучше сейчас же ложиться спать, - засмеялся Лассе.
- Это почему же? - спросила я.
- Да потому, что через девять изгородей за две минуты не перелезешь. А ты дольше двух минут молчать не можешь. Разве только не считать, когда ты болела свинкой.
Мы не стали слушать мальчишек и пошли перелезать через ограды.
Мы начали с ограды на Сёргорденской лужайке и попали в лиственный лес рядом с ней. Ой, как странно в лесу вечером! Было еще не очень темно, просто сумрачно. И так тихо, ведь птицы перестали щебетать. А как хорошо пахли деревья и цветы! Мы сорвали по цветочку. Я вот никак не могу понять, почему так хочется смеяться, когда смеяться нельзя. Как только мы перелезли первую изгородь, тут и началось. Да еще эти Буссе, Лассе и Улле увязались за нами и стали нас смешить.
- Не вляпайтесь в коровьи лепешки, - сказал Буссе Анне.
- Да здесь нет никаких ко... - начала было Анна, но тут же вспомнила, что разговаривать нельзя. Тут мы стали хихикать, Бритта, Анна и я. А мальчишки громко захохотали.
- Что это вы хихикаете? - спросил Лассе. - Забыли, что ли, что смеяться вам нельзя?
Тут мы захихикали еще сильнее. А мальчишки принялись бегать вокруг нас, дергать за волосы и щекотать, чтобы заставить нас смеяться. А мы не могли даже оборвать их, потому что разговаривать нам было нельзя.
- Уббелимуббелимукк! - крикнул Лассе.
Ни чуточки смешного в этом не было, но мы все трое - Бритта, Анна и я - покатились со смеху. Я запихала в рот носовой платок, но и это не помогло, смех вырывался изо рта тоненьким писком. А вот когда мы перелезали через девятую изгородь, нам стало вовсе не смешно. Мы разозлились на мальчишек и сказали им, что они нам все испортили.
Но я все-таки положила под подушку девять цветочков: лютик, подмаренник, колокольчик, ромашку, солнцецвет и еще два цветка, названия которых я не знаю. Но в эту ночь мне ничегошеньки не приснилось. Я знаю, это все потому, что мальчишки рассмешили нас.
Но я все равно выйду замуж за Улле!
ВИШНЕВАЯ КОМПАНИЯ
У нас в Буллербю много вишен. В нашем саду и в саду Анны и Бритты. В саду Улле вишен нет, во всяком случае вкусных. Зато у сёргорденцев есть вкусные груши: одно дерево дает вкусные груши в августе, а на двух других растут маленькие, но очень сочные и сладкие желтые груши. Под дедушкиным окном отличная вишня сорта бигарро. По-моему, это самая большая вишня на свете. Мы ее так и называем - "дедушкина вишня". Ветки у нее висят почти до самой земли. И каждый год она стоит просто усыпанная крупными вишнями. Дедушка позволяет нам есть сколько хотим. Он только просит нас не рвать вишен с самых нижних веток, потому что их может достать Черстин. Она и в самом деле может сама рвать их, хоть и маленькая. Только Улле следит, чтобы она не проглотила косточку. Мы слушаемся дедушку и не объедаем вишни с веток Черстин. Ведь нам очень просто влезть на дерево и нарвать вишен. На этом дереве много удобных веток и толстых сучков, на которых можно сидеть и есть вишни. Ешь до отвала, пока живот не заболит. Каждое лето мы немножко маялись животами. Но после вишен у нас долго не болит живот - до тех пор, пока не поспеют сливы.
У Лассе, Буссе и у меня есть у каждого своя собственная вишня. Моя вишня не очень большая, но на ней растут очень вкусные черные вишни. Нынче летом жутко много вишен. На деревьях Буссе и Лассе тоже.
Вишни можно высушить на зиму. Мама это делает каждый год. Она кладет вишни на сушильный противень и ставит противень в чуть теплую печь. Вишни становятся сухими и сморщенными, их можно хранить сколько угодно и варить зимой компот.
В этом году вишен у нас столько, что нам их не съесть, хотя нам помогают Бритта, Анна и Улле. Один раз Лассе решил посушить немножко вишен. Он наполнил целый противень и поставил его в печку. Потом он пошел купаться и забыл про это. А когда потом пошел поглядеть на свои вишни, на противне лежали лишь маленькие обгорелые комочки.
- Сушить вишни - только портить их, - сказал Лассе.
Потом мы сидели вечером у дедушки и читали ему газету. А в ней было написано, что в Стокгольме вишни стоят две кроны за литр. Лассе очень расстроился, что его дерево растет не в Стокгольме.
- Тогда я встал бы на углу какой-нибудь улицы, продавал бы вишни и стал бы богатый, как король, - пожалел он.
Мы попробовали подсчитать, сколько денег мы заработали бы, если бы наши деревья росли в
Стокгольме. Получилось так много, что Лассе, думая об этом, даже немного побледнел.
- Если бы мое Норргорденское озеро было бы в Сахаре, я продавала бы воду по две кроны за литр, - сказала Бритта. Она считала, что Лассе говорит глупости.
Я думаю, что Лассе не мог уснуть ночью и думал о том, что в Стокгольме он продавал бы вишни по две кроны за литр. Потому что на другой день он сказал, что откроет вишневый магазин у большой дороги по другую сторону Стурбю. Там проезжает очень много машин.
- Кто знает, может, какие-нибудь чокнутые стокгольмцы будут там проезжать, - сказал Лассе.
Мы с Буссе сказали, что тоже хотим продавать вишни. И все мы решили организовать вишневую компанию. Бритта, Анна и Улле тоже захотели вступить в нашу компанию, хотя вишен у них нет. Но они помогли нам рвать вишни.
Мы встали в пять утра и стали рвать вишни. К восьми часам у нас уже было три полные корзины. Потом мы как следует наелись каши, чтобы не проголодаться, когда будем стоять, и пошли вниз по горушкам в Стурбю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42