Важная новость: у Кальяса отобрали лошадей.
Торговец Пальмоса. Да что вы говорите! А что с помещиком?
Домовладелец Кальямасси. О помещике никто не упоминал.
Торговец Пальмоса. Вы считаете, что его освободят? Вот это весьма показательно!
Домовладелец Кальямасси. Вы, кажется, критикуете правительство, господин Пальмоса?
Торговец Пальмоса. Кальямасси, мое дело продавать сигары, а не критиковать правительство.
Домовладелец Кальямасси (заходя в дом). Советую вам поостеречься, господин Пальмоса! Наместник весьма сурово говорил о недовольных элементах. Кстати, вы до сих пор не заплатили за помещение.
Торговец Пальмоса бежит через улицу и звонит в кофейню.
Госпожа Корнамонтис появляется в дверях.
Торговец Пальмоса (многозначительно). Госпожа Корнамонтис, у Кальяса отобрали лошадей.
Госпожа Корнамонтис. В таком случае ко мне скоро пожалуют гости. (Скрывается за дверью.)
Торговец Пальмоса (возвращается в свою лавку). Таков круговорот времен.
По переулку идет арендатор Кальяс и его дочь. У нее в руках чемодан.
Нанна. Ну вот мы и пришли к этому самому дому. Тут стояли люди и говорили: как это могло случиться, что чухская девушка попала в такой дом? Это позор! - кричали они. Но красивыми словами не наешься, и я буду благодарить судьбу, если попаду обратно.
Арендатор Кальяс. Они будут очень довольны, если ты вернешься.
Нанна. Не знаю.
Арендатор Кальяс. Не дай бог, нас увидят Ибериновы солдаты. Меня еще посадят в тюрьму за то, что я веду себя не как народный герой. (Звонит.) Отчего нам не открывают?
Нанна. А может быть, суд все-таки определил закрыть кофейню?
Арендатор Кальяс. Вот это мило! Значит, теперь мне придется всю зиму кормить тебя?
Госпожа Корнамонтис (выходя). Ах, это ты, Нанна!
Нанна. Добрый день, госпожа Корнамонтис.
Арендатор Кальяс. Добрый день, госпожа Корнамонтис.
Нанна. Госпожа Корнамонтис, расчеты отца относительно моего будущего, к сожалению, не оправдались. Я так и думала. Но необычайный судебный процесс, в котором мы оказались главными участниками, возбудил в нем, как вам известно, преувеличенные надежды. Мой отец просит вас вновь принять меня на службу.
Госпожа Корнамонтис. Не знаю, стоит ли брать тебя.
Нанна. Ах, госпожа Корнамонтис, как странно устроен мир! Два дня тому назад меня вынесли на руках из суда и при этом порвали на мне новые шелковые чулки. Хорошо, что дело ограничилось чулками, обычно бывает еще хуже. Вся эта мелкота, которая вчера и сегодня так орала, скоро очнется. Зарабатывать восемь песо, а поднимать шум на восемьдесят - куда это годится?
Госпожа Корнамонтис (осматривая Нанна). Никак этого не вытравишь! Каких-нибудь три дня прошло, а на кого ты стала похожа? Хоть начинай все сначала! Чего ради я истратила на тебя такую уйму денег, если через три дня все твои прелести полетели к чертям! Вон чулок падает! И какую дрянь ты все это время жрала? Что за цвет лица? Прямо смотреть противно! И эта дурацкая улыбка! Чем ее смыть? Эта девочка улыбалась, как Афродита, а теперь она ухмыляется! И как она вихляет задом! Точно уличная девка! Не знаю, решусь ли я. Единственное твое достоинство - это что господа посетители предпочитают девиц, которые еще вчера казались недоступными. Пожалуй, возьму тебя, попробую. (Уходит в дом.)
Арендатор Кальяс. Итак, дорогая Нанна, час расставания пробил снова. Очень рад был повидать тебя и удостовериться, что тебе живется не так уж плохо, во всяком случае лучше, чем твоим бедным родителям! Если ты в ближайшее время еще что-нибудь для нас урвешь, мы тебе будем очень благодарны. Что ни говори, твоя мать и я, мы дали тебе возможность найти себе здесь пропитание. Не забывай этого!
Нанна. До свиданья, дорогой папа, мы с тобой чудесно провели несколько дней. Только не делай больше глупостей и отправляйся поскорей домой. (Уходит в кофейню.)
На пороге табачной лавки появляется подслушивавший торговец Пальмоса.
Торговец Пальмоса. Не вы ли "Кальяс с конями"?
Арендатор Кальяс. Да, так меня называли. Но лошади оказались сном. Они мне снились ровно три дня. Тогда Серп сильно напирал, но потом, к сожалению, подался.
Торговец Пальмоса. Но процесс против де Гусмана вы выиграли? Аренда будет отменена?
Арендатор Кальяс (испуганно). Аренда? А ведь верно! Об этом в суматохе вообще позабыли. Я сейчас же должен узнать, как обстоит дело!
Торговец Пальмоса. Где? Где вы можете об этом узнать?
Арендатор Кальяс. Где?
Торговец Пальмоса. Лучше всего вам немедленно отправиться к Иберину.
Арендатор Кальяс. К Иберину? Нет, милейший, к нему я больше не пойду. Но узнать я все-таки должен. (Уходит почти бегом.)
Торговец Пальмоса. Куда же вы бежите? (Качая головой, возвращается в свою лавку.)
Появляются Изабелла де Гусман, игуменья и адвокаты, идущие с процесса.
Игуменья.
Дело, по-моему, уладится, сейчас
Мне Перуинер на ухо шепнул,
Что брату вашему он шлет поклон.
И Сас сказал многозначительно: "Когда
Наши войска войдут в столицу,
Они сюрприз с собою принесут
Для Иберина". И смеялся он.
Адвокат-чух.
Все идет отлично.
Появляются инспектор, сбиши и Эмамуеле де Гусман в цепях. На шее у де Гусмана висит большой картонный щит с надписью: "Я - чих, обесчестил чухскую
девушку и за это приговорен к смертной казни".
Изабелла. Что это?
Адвокат-чух. Господин де Гусман! Поздравляю. Все в порядке.
Игуменья.
Кальясу лошадей не присудили.
Адвокат-чих.
А это значит,
Что в безопасности поместья.
Де Гусман.
А я?
Адвокат-чух.
Ах, все образуется.
Об этом не было и речи.
Изабелла.
Почему молчишь ты, брат?
Как бледен ты! Что значат эти цепи?
А щит зачем?
Игуменья.
Формальность, вероятно!
Изабелла.
Скажи, Эмануеле, куда тебя ведут?
Скажи хоть слово!
Де Гусман.
Все кончено, сестра! Меня ведут
В тюрьму - ей имя Крест Святой!
Изабелла. Нет!
Адвокат-чух (инспектору). Это правда?
Инспектор. Да, сударь, это нехороший признак. Из тюрьмы "Святой Крест" еще никто живым не выходил.
Де Гусман. Я дальше не пойду - ни шагу! (Садится на землю.)
Изабелла.
Так это правда? Ах, мать игуменья, все время
Мне эта мысль покоя не давала.
Мы торг вели из-за коней - его же мы забыли.
Коней ему спасли мы, но он
Для нас потерян.
Де Гусман. Да,
Меня повесят.
Адвокат-чух.
Вздор! А победа?
Игуменья.
Ты слышишь ли колокола, мой сын?
То вестники твоей победы!
Изабелла.
Нет, не лгите!
Он обречен. Теперь я вспоминаю:
Когда раздались крики в честь победы,
Ко мне мужчина подошел и молвил,
Чтоб брата не забыла я. И что закон
Сработать может как машина. И предложил
Помочь мне.
Адвокат-чух. Каков собой он?
Изабелла. Большого роста, зверское лицо.
Адвокат-чух. То Сасаранте - Иберина правая рука.
Инспектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Торговец Пальмоса. Да что вы говорите! А что с помещиком?
Домовладелец Кальямасси. О помещике никто не упоминал.
Торговец Пальмоса. Вы считаете, что его освободят? Вот это весьма показательно!
Домовладелец Кальямасси. Вы, кажется, критикуете правительство, господин Пальмоса?
Торговец Пальмоса. Кальямасси, мое дело продавать сигары, а не критиковать правительство.
Домовладелец Кальямасси (заходя в дом). Советую вам поостеречься, господин Пальмоса! Наместник весьма сурово говорил о недовольных элементах. Кстати, вы до сих пор не заплатили за помещение.
Торговец Пальмоса бежит через улицу и звонит в кофейню.
Госпожа Корнамонтис появляется в дверях.
Торговец Пальмоса (многозначительно). Госпожа Корнамонтис, у Кальяса отобрали лошадей.
Госпожа Корнамонтис. В таком случае ко мне скоро пожалуют гости. (Скрывается за дверью.)
Торговец Пальмоса (возвращается в свою лавку). Таков круговорот времен.
По переулку идет арендатор Кальяс и его дочь. У нее в руках чемодан.
Нанна. Ну вот мы и пришли к этому самому дому. Тут стояли люди и говорили: как это могло случиться, что чухская девушка попала в такой дом? Это позор! - кричали они. Но красивыми словами не наешься, и я буду благодарить судьбу, если попаду обратно.
Арендатор Кальяс. Они будут очень довольны, если ты вернешься.
Нанна. Не знаю.
Арендатор Кальяс. Не дай бог, нас увидят Ибериновы солдаты. Меня еще посадят в тюрьму за то, что я веду себя не как народный герой. (Звонит.) Отчего нам не открывают?
Нанна. А может быть, суд все-таки определил закрыть кофейню?
Арендатор Кальяс. Вот это мило! Значит, теперь мне придется всю зиму кормить тебя?
Госпожа Корнамонтис (выходя). Ах, это ты, Нанна!
Нанна. Добрый день, госпожа Корнамонтис.
Арендатор Кальяс. Добрый день, госпожа Корнамонтис.
Нанна. Госпожа Корнамонтис, расчеты отца относительно моего будущего, к сожалению, не оправдались. Я так и думала. Но необычайный судебный процесс, в котором мы оказались главными участниками, возбудил в нем, как вам известно, преувеличенные надежды. Мой отец просит вас вновь принять меня на службу.
Госпожа Корнамонтис. Не знаю, стоит ли брать тебя.
Нанна. Ах, госпожа Корнамонтис, как странно устроен мир! Два дня тому назад меня вынесли на руках из суда и при этом порвали на мне новые шелковые чулки. Хорошо, что дело ограничилось чулками, обычно бывает еще хуже. Вся эта мелкота, которая вчера и сегодня так орала, скоро очнется. Зарабатывать восемь песо, а поднимать шум на восемьдесят - куда это годится?
Госпожа Корнамонтис (осматривая Нанна). Никак этого не вытравишь! Каких-нибудь три дня прошло, а на кого ты стала похожа? Хоть начинай все сначала! Чего ради я истратила на тебя такую уйму денег, если через три дня все твои прелести полетели к чертям! Вон чулок падает! И какую дрянь ты все это время жрала? Что за цвет лица? Прямо смотреть противно! И эта дурацкая улыбка! Чем ее смыть? Эта девочка улыбалась, как Афродита, а теперь она ухмыляется! И как она вихляет задом! Точно уличная девка! Не знаю, решусь ли я. Единственное твое достоинство - это что господа посетители предпочитают девиц, которые еще вчера казались недоступными. Пожалуй, возьму тебя, попробую. (Уходит в дом.)
Арендатор Кальяс. Итак, дорогая Нанна, час расставания пробил снова. Очень рад был повидать тебя и удостовериться, что тебе живется не так уж плохо, во всяком случае лучше, чем твоим бедным родителям! Если ты в ближайшее время еще что-нибудь для нас урвешь, мы тебе будем очень благодарны. Что ни говори, твоя мать и я, мы дали тебе возможность найти себе здесь пропитание. Не забывай этого!
Нанна. До свиданья, дорогой папа, мы с тобой чудесно провели несколько дней. Только не делай больше глупостей и отправляйся поскорей домой. (Уходит в кофейню.)
На пороге табачной лавки появляется подслушивавший торговец Пальмоса.
Торговец Пальмоса. Не вы ли "Кальяс с конями"?
Арендатор Кальяс. Да, так меня называли. Но лошади оказались сном. Они мне снились ровно три дня. Тогда Серп сильно напирал, но потом, к сожалению, подался.
Торговец Пальмоса. Но процесс против де Гусмана вы выиграли? Аренда будет отменена?
Арендатор Кальяс (испуганно). Аренда? А ведь верно! Об этом в суматохе вообще позабыли. Я сейчас же должен узнать, как обстоит дело!
Торговец Пальмоса. Где? Где вы можете об этом узнать?
Арендатор Кальяс. Где?
Торговец Пальмоса. Лучше всего вам немедленно отправиться к Иберину.
Арендатор Кальяс. К Иберину? Нет, милейший, к нему я больше не пойду. Но узнать я все-таки должен. (Уходит почти бегом.)
Торговец Пальмоса. Куда же вы бежите? (Качая головой, возвращается в свою лавку.)
Появляются Изабелла де Гусман, игуменья и адвокаты, идущие с процесса.
Игуменья.
Дело, по-моему, уладится, сейчас
Мне Перуинер на ухо шепнул,
Что брату вашему он шлет поклон.
И Сас сказал многозначительно: "Когда
Наши войска войдут в столицу,
Они сюрприз с собою принесут
Для Иберина". И смеялся он.
Адвокат-чух.
Все идет отлично.
Появляются инспектор, сбиши и Эмамуеле де Гусман в цепях. На шее у де Гусмана висит большой картонный щит с надписью: "Я - чих, обесчестил чухскую
девушку и за это приговорен к смертной казни".
Изабелла. Что это?
Адвокат-чух. Господин де Гусман! Поздравляю. Все в порядке.
Игуменья.
Кальясу лошадей не присудили.
Адвокат-чих.
А это значит,
Что в безопасности поместья.
Де Гусман.
А я?
Адвокат-чух.
Ах, все образуется.
Об этом не было и речи.
Изабелла.
Почему молчишь ты, брат?
Как бледен ты! Что значат эти цепи?
А щит зачем?
Игуменья.
Формальность, вероятно!
Изабелла.
Скажи, Эмануеле, куда тебя ведут?
Скажи хоть слово!
Де Гусман.
Все кончено, сестра! Меня ведут
В тюрьму - ей имя Крест Святой!
Изабелла. Нет!
Адвокат-чух (инспектору). Это правда?
Инспектор. Да, сударь, это нехороший признак. Из тюрьмы "Святой Крест" еще никто живым не выходил.
Де Гусман. Я дальше не пойду - ни шагу! (Садится на землю.)
Изабелла.
Так это правда? Ах, мать игуменья, все время
Мне эта мысль покоя не давала.
Мы торг вели из-за коней - его же мы забыли.
Коней ему спасли мы, но он
Для нас потерян.
Де Гусман. Да,
Меня повесят.
Адвокат-чух.
Вздор! А победа?
Игуменья.
Ты слышишь ли колокола, мой сын?
То вестники твоей победы!
Изабелла.
Нет, не лгите!
Он обречен. Теперь я вспоминаю:
Когда раздались крики в честь победы,
Ко мне мужчина подошел и молвил,
Чтоб брата не забыла я. И что закон
Сработать может как машина. И предложил
Помочь мне.
Адвокат-чух. Каков собой он?
Изабелла. Большого роста, зверское лицо.
Адвокат-чух. То Сасаранте - Иберина правая рука.
Инспектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29