Сделали доклад Тимошенко и начальник штаба фронта Бодин. Мы получили "благословение", но, к сожалению, обеспечение, которое мы просили для наступления, получили далеко не полностью. Операция была утверждена к проведению, однако неполным составом войск по сравнению с тем, который требовался по расчетам нашего штаба. Наметили операцию на январь 1942 года. Для ее проведения мы перенесли оперативный штаб поближе к линии фронта, чтобы иметь лучшую связь с войсками. Расположились в большом селе Сватово-Лучко. Я знал это село, потому что в 1919 г. Красная Армия отбивала это село у белых, и я тогда побывал в нем. Богатое село, хорошее, крепкое. Для проведения операции нам дали, как помнится, три кавалерийских корпуса. Одним корпусом (8) командовал генерал Бычковский, человек уже в летах и с опытом. Он воевал в кавалерии еще в Гражданскую войну. Другим корпусом (9) командовал Гречко, позже он стал министром обороны СССР. Это был самый молодой из корпусных командиров в то время. Третий командир корпуса (10) тоже был человек в летах. Я его фамилию сейчас забыл, хотя раньше хорошо его знал. Перед операцией мы выслушали их. Говорили о задачах, поставленных Тимошенко перед каждым кавкорпусом. Закончилось это, как полагалось тогда, обедом. Тогда на меня произвел лучшее впечатление генерал Гречко. Он только что принял корпус, а до этого командовал отдельной 34-й кавалерийской дивизией, и я знал его в этом качестве, поэтому охотно согласился на назначение его командиром корпуса. Других командиров я еще не узнал. Но неблагоприятное впечатление произвел на меня Бычковский. Он, видимо, воин был действительно боевой, но мне показался недостаточно современным, довольно-таки примитивным и отсталым человеком. Это проявлялось и в боях, и в повседневном поведении, и во взаимоотношениях с партийными и советскими органами. Там, где располагался его корпус, на него постоянно обижались. Он даже позволил себе, например, поместить лошадей в школе. Наверное, своих, командирских лошадей, потому что не мог же он весь корпус разместить в школе. Был подан плохой пример. На него очень жаловались тогда местные организации, на территории которых он допустил такую глупость. Началась операция. Был взломан передний край противника, двинулась вперед наша кавалерия. Я сейчас точно не помню, какой состав группировки был тогда создан. Имелись ли у нас танки? Видимо, были, но твердо я сейчас не помню (11). Главной пробивной и подвижной силой оказалась кавалерия. И мы, достаточно быстро продвинувшись вперед, заняли Лозовую, затем пошли дальше на северо-запад и юго-запад, на довольно большую глубину. К сожалению, свои фланги противник удержал. На левом фланге нашей наступавшей группировки немцы удержались в районе Славянска. Свой левый фланг, у Балаклеи, они тоже удержали. Таким образом, получилась вдававшаяся в позиции противника дуга с небольшим разводом концов при значительной ее глубине на запад. Мы тогда радовались, что получили такие возможности, и надеялись эту дугу, как говорится, разогнуть, чтобы расширить плацдарм. У нас появилась заманчивая идея к весне 1942 г. освободить Харьков. Но операция была приостановлена, потому что мы уже выдохлись и не могли дальше наступать. Мы захватили также большие трофеи, однако несерьезного значения. Много было медицинского инструмента. Потом мы захватили офицерские склады с деликатесами, винами, коньяком, всяческими консервами. Из вооружения и боевой техники, кажется, ничего особенно дельного не приобрели. Тогда мы много шутили над кавалеристами Гречко, которые захватили эти склады и добрались до шампанского. Случилось ли так на самом деле или же кто-то выдумал, не берусь судить. Но тогда нам всем очень нравилась эта шутка. Потом я ее рассказал Сталину, и он любил повторять ее. Дело заключалось в следующем. Когда красноармейцы захватили винный склад и стали пробовать, они не знали, что это - шампанское. Да и вообще многие не знали, что такое шампанское. В том корпусе служило много украинцев. Они пьют и разговаривают между собой: "Да шо цэ такэ? Шосту бутылку пью, шыпыть, а не бэрэ". Этот анекдот о настроении наших бойцов, о хорошем их духе. Перешли мы к обороне, прекратив наступательную операцию. Штабные работники - Бодин, Баграмян и другие - стали подсчитывать итоги и примерять наши возможности для дальнейшего наступления, с тем чтобы освободить Харьков. Был намечен такой план: главный удар нанести противнику весною на дуге, которую мы создали южнее Харькова, а вспомогательный удар меньшими силами - севернее Харькова, и таким образом, взяв Харьков в клещи, освободить его. Когда планировали, мы были уверены, что эта операция у нас получится, что мы решим задачу и откроем весенне-летние военные действия таким эффектным результатом, как освобождение крупнейшего промышленного и политического центра Украины. Мы понимали, что проведению такой операции грозит опасность, так как противник имеет, с одной стороны, довольно глубокие на нашем фронте вклинения, достаточно беспокоящие, потому что они могут быть использованы для ударов во фланг нашим наступающим войскам. С другой стороны, имелась вражеская группировка, которая находилась у Славянска. Немцы очень упорно держались за эти пункты. Нами там предпринимались неоднократные усилия освободить центр узла обороны - село Маяки или же прощупать противника, но все попытки, оканчивались безрезультатно: мы теряли войска, но не могли продвинуться и ликвидировать немецкие укрепления. Там какая-то речонка впадала в Северский Донец (12), на южном ее берегу имелся выступ, где сосредоточились силы противника. Мы опасались этого их участка. Помню операцию, которую проводил Малиновский по захвату села Маяки. Там стояла 9-я армия, как раз на стыке Южного и Юго-Западного фронтов. Командовал этой армией Харитонов. Он потом во время войны, как мне говорили, умер (13). Неплохой был генерал и неплохой человек. Когда подготовили наступление, я сказал Тимошенко, что поеду к Малиновскому разобраться в обстановке и останусь на месте проведения операции. Поехал. Передвигаться тогда было очень трудно: лежали глубокие снега, дороги были плохо расчищены. Поэтому часть пути я преодолел на автомашине, а потом пересел на сани. Встретились мы с Малиновским в условленном месте и отправились вдвоем, тоже на санях, в село Богородичное, где стоял штаб 9-й армии Южного фронта, очень близко к переднему краю. Там же находилась артиллерия полковника Ратова - тяжелые орудия. Я с ним был знаком с первых дней войны, и мне было приятно встретиться с Ратовым. Он очень нравился мне своими хозяйственными наклонностями. Не потерял ни одной пушки, строго следил за снарядными гильзами. Это были медные гильзы, и их берегли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135