Мы замалчиваем этот факт и не принимаем никаких контрмер, вроде бы у нас и аргументов нет". Состоялась соответствующая публикация, и началась контрпропаганда в рядах Красной Армии и в партийных организациях по этому поводу. Однажды, после уже довольно продолжительного "заседания" за столом, Сталин опять поднял вопрос о Власове. Каждый из участников того застолья помнит, что это был "тяжелый" стол. Трудно было дождаться, когда же он кончится, да и неизвестно, чем кончится. Раз Булганин наедине сказал мне; "Приглашают тебя, едешь к нему в гости, там тебя поят, кормят, а потом и не знаешь, куда ты поедешь: сам ли домой к себе или тебя отвезут куда-нибудь и посадят". Эти слова не лишены истины. Действительно, такое, видимо, каждый из нас тогда переживал. Случались у Сталина приступы гнева, неожиданные, невероятные вспышки. Верховодили голая власть, неограниченная беспрекословность, порой "награждение" всяческими неприличными эпитетами даже близких к нему людей. Самыми близкими людьми считались до войны Ворошилов, Молотов и в какой-то степени Микоян. На более позднем этапе к ним причислили и Берию. Другие числились, так сказать, близкими людьми второго или, может быть, третьего сорта, потому что они по годам составляли младшее поколение и не прошли столь длительной стадии совместной деятельности со Сталиным. Молотов, например, давно с ним был знаком. Ворошилов - тоже, с дореволюционного времени. А в гражданскую войну, когда Ворошилов командовал армией и отступил к Царицыну, там они со Сталиным сошлись особенно близко. Вот в таком окружении Сталин и поднял вопрос: "Почему Власов стал предателем?". Отвечаю: "Теперь уже это бесспорно, что он предатель". - "А вы его хвалили, выдвигали его". - "Верно, - говорю, - я его выдвигал командующим 37-й армией. Ему была поручена защита Киева, и он блестяще справился со своей задачей. Немцы не взяли Киева, Киев пал в результате окружения наших войск значительно восточное Киева. Потом Власов вышел из этого окружения. Я его действительно хвалил и не раз говорил Вам о его достоинствах. А сколько раз Вы сами его хвалили? Ведь когда после падения Киева он вышел из окружения. Вы вновь назначили его командовать армией, и он отличился при обороне Москвы (6). Вы наградили его, товарищ Сталин, за операцию под Москвой. А потом Вы назначили его на ответственный участок, на Валдай. Там он опять попал в окружение, снова выходил из окружения и опять вернулся. Вы ведь предлагали его назначить командующим войсками Сталинградского фронта, говорили мне, чтобы я назвал имя командующего, и тут же сказали, что наиболее подходят или Еременко, который лежит в госпитале, или Власов; сказали, что назначили бы Власова, но его нет. Так что и я хвалил, и Вы его хвалили: дела у него были такие, которые заслуживали похвалы. А потом он стал предателем, и теперь уж в этом нет сомнений". Скажу в дополнение, что Сталин говорил раньше о Власове при всех, и все слышали, как он его хвалил, утверждал, что тот оказался бы наилучшим командующим войсками Сталинградского фронта. Так что после его замечания за столом и моего такого ответа Сталин при мне более не поднимал этого вопроса. Хотя, действительно, случай с Власовым был большим огорчением и для меня. Очень трудно тогда было объяснить, да и сейчас просто невозможно понять, как это произошло: человек стойко сражался, хорошо действовал, производил очень выгодное впечатление, успешно завоевывал симпатию у вышестоящих по службе людей и потом вдруг стал предателем. Отчего бы ему не стать предателем в первый раз, когда он оказался в окружении, командуя 37-й армией, которая защищала Киев? А он же вышел! Вышел к нам буквально пешком, когда мы находились уже перед Воронежем. Это произошло накануне наступления наших войск на Московском направлении. Как только он вышел оттуда и как только мы донесли Сталину, что Власов вышел из окружения, то сейчас же получили приказ немедленно отправить его на самолете в Москву. Мы его отправили, и я, признаться, тогда думал, что, может быть, имеются какие-то сведения, компрометирующие Власова, и его хотят в Москве допросить? Позже мы узнали, что он и под Москвою командовал армией, что эта армия действовала очень хорошо, а он был награжден. В чем же дело? Сложные тогда переживания возникали у людей. Некоторые люди таких переживаний не выдерживали. Я не думаю, что он был когда-то раньше завербован, стал вражеским агентом. По натуре он был, видимо, неустойчивый человек и с плохим характером. Считался порядочным коммунистом, но ничего глубоко идейного внутри в нем не было. Сам он по образованию учитель; вероятно, очень лояльно относился к Советской власти в первые годы; может быть, и корыстные цели при этом преследовал, оставаясь в компартии с тем, чтобы занять выгодное служебное положение. Таких, к сожалению, было у нас немало, и думаю, что сейчас таких карьеристов еще больше. Я говорю "карьеристов" условно, потому что завершился карьеризм Власова прямым предательством. Тут уже явление другого характера. Таких людей, как Власов, встречается немного, но, с другой стороны, Власов и не исключение. Был позднее полковник Пеньковский, который тоже занимал высокое положение, работал в органах нашей разведки, ему доверяли следить за другими лицами, находившимися за границей. Для этого он не раз ездил туда. Как вдруг переметнулся к врагам. К сожалению, Пеньковский тоже был не одинок. Но наиболее яркий из всех случаев предательства - случай с Власовым. И он был наказан по заслугам: его осудили после войны и повесили. Итак, вышли мы с войсками к Днепру и захватили небольшие плацдармы на правом берегу. Однако Днепр - преграда существенная, и, чтобы перебросить через него технику и массу войск, мы хотели создать большой плацдарм. Для начала было решено выбросить на правый берег воздушный десант. Его подготовили, и казалось, все идет хорошо. Но встал вопрос о погоде. К нам прибыл тогда по рекомендации Генерального штаба ученый-метеоролог, чтобы получше выбрать время выброски десанта. Мы были, конечно, рады, что он приехал. Пользуясь его данными о силе и направлении ветра, выбрали день и час выброски. Перебрасывал десантников на самолетах генерал Скрипко (7), командовавший тяжелой бомбардировочной авиацией, и именно ее мы использовали под десант. А когда десант был выброшен, мы вскоре узнали, что парашютисты вместо того, чтобы приземлиться на правом берегу, приземляются или в Днепр, или на левом берегу, буквально на окопы переднего края наших войск. Имели место инциденты, когда наши войска хватали этих парашютистов и буквально душили. Те начинали объясняться по-русски, но их принимали за Власовцев, говорили: "Вы предатели", - и с еще большей озлобленностью расправлялись с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135