"Украиной руководил Косиор, поляк, а чем русский хуже поляка?". Я отвечал: "Косиор - поляк, но поляк только по происхождению. Он вырос, воспитывался и работал в подполье на Украине. Это был украинский поляк, украинец польской национальности". От себя добавлю, что он прекрасно знал украинскую культуру и был признанным руководителем Компартии Украины. Теперь же Сталин начал рассказывать, на мой взгляд, в оскорбительном тоне, как он вызвал Корнийца (5) и давал ему такое задание: "Вот начали освобождать Украину. Выясните потребности и составьте список того, что вам будет нужно для Украины". Корниец выдвинул свои просьбы, попросил какую-то мизерную чепуху. А Сталин издевался теперь над ним: "Человек совершенно не представляет, с какими нуждами встретится, когда приступит к руководству делом. Поэтому вы и будете членом Военного совета на этом направлении, возьмете потом на себя организацию правительства и руководство теми районами Украины, которые освобождает Красная Армия. А пока что, раз мы освободили от должности Еременко и назначаем по вашему предложению Малиновского, вам придется вернуться к Малиновскому. Там вы должны ни на шаг не отходить от него, следить за ним и проверять его действия". Так он говорил мне, и когда застрелился Ларин. Требовал, чтобы я все время был при Малиновском. Для усиления нашего фронта и пополнения его войск к нам был прислан генерал Ротмистров, который командовал танковым корпусом. Он поддерживал тогда своими танками наступление на Котельниковский. Котельниковский был освобожден. С Василевским (Василевский тоже прилетел к нам) мы и ездили тогда к Ротмистрову, знакомились с положением дел. Наше положение было уже очень устойчивым, а настроение приподнятым, бодрым: Манштейн сломлен, мы уверенно продвигаемся вперед. Войска Южного фронта продвинулись в те дни до станицы Мартыновской. Хотел бы сейчас сказать несколько хороших слов о Ротмистрове, Главном маршале бронетанковых войск. Потом он стал начальником Военной академии бронетанковых войск (6). Начну тоже с зимы 1943 года. Когда мы начали контрнаступление, у нас "больным зубом" являлась станица Верхне-Чирская. Или Нижне-Чирская, сейчас точно не помню. Там был Чирский мост (7), я проезжал по нему и разговаривал с нашими мостовиками, которые работали над его восстановлением. Это была поистине героическая работа, потому что противник часто "наведывался" и бросал бомбы, чтобы не только затруднить восстановление, но и дополнительно разрушить мост. В такой ситуации нашим инженерам и рабочим-красноармейцам из восстановительного мостового управления приходилось очень упорно работать. Нам требовалось взять эту станицу, чтобы обеспечить продвижение по западному берегу Дона. Довольно длительное время предпринимались попытки выбить оттуда немцев, но они кончались провалом. Тогда мы решили сконцентрировать здесь одну из армий и еще танковый корпус. Корпус прибыл в наше распоряжение, как с иголочки и полнокровный. Мы с Василевским назначили оперативное совещание на берегу Дона, в каком-то хуторке. Туда же приехал Ротмистров со своими людьми и командующим той армией (8), которая должна была наступать на утро. Командарм доложил, что он готов к наступлению и уверен, что займет станицу. Я его не знал, и у меня закралось сомнение, правильно ли он оценивает положение. Мне показалось, что он слишком легко подходит к решению своей задачи. Потом начали считать, где находятся войска, которые должны будут участвовать в атаке. Рассчитали, что эти войска в лучшем случае сумеют прийти рано утром, к рассвету, и их надо будет посылать в бой с ходу, люди будут уставшими. Явно все это будет дорого стоить, атака может захлебнуться, дело не будет сделано. Взял слово Ротмистров: "Товарищи, предлагаю поверить мне и не организовывать наступление завтра утром. Войска будут уставшими, измотанными, не смогут наступать. Мы лишь погубим их. Дайте мне отсрочку на день или два, и я даю слово, что своим танковым корпусом захвачу эту станицу". Далее он нарисовал яркую картину: в нужный день начнем на рассвете, еще до восхода солнца, когда лишь забрезжит свет, при котором можно было бы видеть, чтобы куда-нибудь не всадить танки. Танки расставим с трех направлений. А с рассветом танки сразу откроют огонь и двинутся на станицу. "Я, - говорил он, - убежден, что противник струсит и выскочит оттуда. Врагов там немного. Они окопались, возвели укрепления, но силы у них небольшие". Мы с Василевским согласились с Ротмистровым и решили, что не будем назавтра атаковать противника. Пусть командующий армией подводит свои войска и приводит их в порядок. А Ротмистров станковым корпусом уже здесь, проведет пока соответствующую работу с танкистами, а главное - среди командиров танковых бригад, которые будут участвовать в операции. Назначили день и час операции. Ротмистрову сказали, что мы с Василевским приедем как раз к моменту атаки станицы танковым корпусом. Так и сделали. Стояло морозное утро. Приехали мы к Ротмистрову на его командный пункт. С рассветом он дал команду, танки двинулись на станицу. По тому времени нам казалось, что было очень много огня. Конечно, если сравнить со временем, когда наши силы нарастали быстрее и росло количество вооружения, то у Нижне-Чирской было чепуховое количество огня. Но и противник был слабый. И успех был достигнут, как и предполагал Ротмистров. Вскоре появились самолеты противника. Погода была для бомбежки исключительно благоприятная. Зато самолетов было немного. Они полетали, побросали бомбы, и все, а наши танки ворвались в станицу, и противник, бросив ее, отступил. Все мы поздравляли Ротмистрова, так как сберегли свою пехоту в результате разумного, смелого и продуманного применения танков. Я и раньше с уважением относился к умению вождения танковых войск Ротмистровым, а после этого мое уважение возросло еще больше. Позднее я встречался с ним в 1943 г., уже на Курской дуге, куда Ротмистров тоже прибыл с танковой армией. Об этом я буду говорить в другом месте моих воспоминаний. Наступление войск Южного фронта успешно продолжалось. Противник отходил, хотя и с боями, и мы шаг за шагом продвигались все ближе и ближе к р. Маныч и к станице Багаевской. Эта большая станица лежит неподалеку от Новочеркасска. Новочеркасск находится на правом берегу Дона, а станица на левом. Заняли мы и Багаевскую, заняли и Манычскую - тоже большую станицу. Оттуда мы планировали сделать танковый рывок. Думали, если повезет, прорваться на Батайск и на Ростов. Для этой операции использовался главным образом Ротмистров с его танковым корпусом и Богданов (9), который тогда командовал уже танковой армией. Мы делали все, что было в наших силах, чтобы эта операция оказалась удачной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135