Снимок запечатлел их в напряженных позах, вроде тех, которые получаются на свадебных фотографиях. Накрахмаленные рубашки и застывшие улыбки усиливали сходство между братьями, а также то, что, когда делался снимок, Джерри еще не растолстел. Подпись под фотографией была простой: «Братья Холлманы (справа Карл)».
Темноволосая девушка кашлянула, чтобы привлечь мое внимание. Я поднял глаза и увидел, что она наклонилась далеко вперед над конторкой, слегка скашивая глаза от желания нарушить тишину.
— Ужасно, не правда ли? И, что еще хуже, я его знаю. — Она вздрогнула и повела худыми плечами. — Я разговаривала с ним не далее как сегодня утром.
— С кем?
— С убийцей. — Она растянула это слово, словно актриса в мелодраме.
— Он позвонил сюда?
— Он пришел сюда, собственной персоной. Он стоял вот здесь, прямо передо мной. — Она показала пальцем на пространство между нами, и перед моими глазами мелькнул ноготь с облупившимся красным лаком. — Я понятия не имела, кто он такой, впервые увидела, но меня не проведешь, я сразу заподозрила неладное. У него было такое дикое выражение глаз, ну, как у них у всех. — У нее самой было слегка диковатое выражение по-девически перепуганных глаз, и она позабыла про манеры, приличествующие секретарше в приемной врача: — Бог ты мой, он меня буквально просверлил взглядом.
— Он, должно быть, здорово вас напугал.
— Да уж, не скрою. Конечно, я не могла знать, что он собирается кого-то застрелить, но выглядел он именно так. «Где врач?» — спросил он, я повторяю слово в слово. Я еще подумала, что он считает себя Наполеоном или кем-то в этом роде. Вот только одет он был как самый настоящий бродяга. Никогда бы не подумала, что он — сын сенатора. Его брат иногда приходил сюда на прием, и он был настоящим джентльменом, всегда прекрасно одет по последней моде — кашемировые пиджаки и тому подобное. Да, не повезло ему. И жене его я тоже сочувствую.
— Вы знакомы с ней?
— О да, миссис Холлман регулярно бывает здесь по поводу своих свищей. — Глаза ее приобрели выжидательное птичье выражение, как это бывает, когда женщина упоминает о другой женщине, которая ей не по душе.
— Вам удалось отделаться от него?
— От чокнутого? Я пыталась втолковать ему, что доктора нет, но он уперся. Тогда мне пришлось вызвать д-ра Грантленда, уж он-то умеет с ними обращаться. У д-ра Грантленда начисто отсутствуют нервы. — Птичье выражение мгновенно сменилось обожанием, которое очень молодые секретарши приберегают для своих врачей-начальников. — «Привет, старина, что привело вас сюда?» — сказал доктор, словно они с давних пор были накоротке. Он обнял его за плечо, как ни в чем не бывало, и они ушли в заднюю комнату. Думаю, что доктор спровадил его через заднюю дверь, поскольку больше я его не видела. По крайней мере, надеюсь, что не увижу. Ну а потом доктор сказал, чтобы я не волновалась из-за этого инцидента, будто подобные визиты случаются в приемной каждого врача.
— Вы давно здесь работаете?
— Всего три месяца. Это моя первая настоящая работа. Раньше я временно замещала секретарш во время их отпуска, но работу здесь я считаю началом своей карьеры. С д-ром Грантлендом превосходно работается. Большинство его пациентов — прекраснейшие люди, такие не часто встречаются.
Из внутренней двери, словно иллюстрируя эту рекламу, появилась толстая женщина в маленькой приплюснутой шляпке и норковой горжетке. Следом за ней вышел Грантленд в белом врачебном халате. У женщины были слегка перепуганные глаза ипохондрика, и в пухлой руке она сжимала рецепт. Грантленд проводил ее до выхода, отворил дверь и с поклоном выпроводил. На пороге она обернулась.
— Большое вам спасибо, доктор. Теперь я знаю, что смогу уснуть сегодня ночью.
Глава 19
Грантленд закрыл дверь и увидел меня. Улыбка с его лица сползла, не оставив и следа. Подстегиваемый гневом, он направился через комнату ко мне. Кулаки его сжались.
Я поднялся ему навстречу. — Здравствуйте, доктор.
— Что вы здесь делаете?
— Пришел к вам на прием.
— Ну уж нет. — Он разрывался между злобой и необходимостью быть обходительным с секретаршей. — Вы записали на прием этого... этого джентльмена?
— А почему бы и нет? — сказал я, так как она потеряла дар речи. — Разве вы прекратили врачебную практику?
— Только не вздумайте говорить мне, что вы здесь в качестве пациента.
— Вы — единственный врач в городе, которого я знаю.
— Мне вы не сказали, что знакомы с д-ром Грантлендом, — с упреком сказала секретарша.
— Значит, забыл сказать.
— Оно и понятно, — сказал Грантленд. — Можете быть свободны, мисс Каллен, если только вы не назначили подобный прием и другим пациентам.
— Он сказал, что нужна срочная помощь.
— Повторяю, вы свободны.
Она вышла, оглянувшись на пороге. Лицо Грантленда примеряло на себя различные выражения: оскорбление, высокомерное удивление, недоумевающее простодушие.
— Чего вы от меня добиваетесь?
— Ничего. Послушайте, если вы не хотите помочь мне, я могу найти другого врача.
Он взвесил все за и против и решил в мою пользу. — Вообще-то я не хирург, но думаю, что смогу вас подлатать. А что с вами случилось — снова столкнулись с Холлманом? — Очевидно, Зинни неплохо его проинформировала.
— Нет. А вы?
Он оставил мой вопрос без ответа. Мы пересекли кабинет, обставленный мебелью из красного дерева с синей кожаной обивкой. На стенах висели эстампы на морскую тематику, а над столом — медицинский диплом из колледжа Среднего Запада. Грантленд включил свет в следующей комнате и попросил меня снять пиджак. Умывая руки под краном в углу, он сказал через плечо:
— Если хотите, можете взобраться на стол для осмотра. Сожалею, что медсестра ушла домой. Я не знал, что она может еще понадобиться.
Я растянулся на покрытии из искусственной кожи на металлическом столе. Лежачее положение на спине было неплохой позицией для самозащиты, если уж на то пошло.
Грантленд пересек комнату энергичной походкой и склонился надо мной, включив хирургическую лампу, которая выдвигалась от стены на нужное расстояние. — Вас ударили рукояткой пистолета?
— Слегка. Не всякому доктору под силу распознать следы.
— Я был интерном в голливудской больнице скорой помощи. А в полицию вы заявили?
— Не было необходимости. Это дело рук Остервельта.
— Вы не в бегах, ради Бога?
— Нет, ради Бога.
— Оказывали сопротивление при аресте?
— Просто шериф потерял самообладание. Он вспыльчивый старый мальчишка.
Грантленд воздержался от комментариев. Он принялся за дело, очищая мои раны смоченным в спирте тампоном. Было больно.
— Видимо, придется наложить несколько швов на это ухо. Другая рана должна затянуться сама. Я просто наклею на нее лейкопластырь.
Грантленд занимался моим ухом и вел разговор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Темноволосая девушка кашлянула, чтобы привлечь мое внимание. Я поднял глаза и увидел, что она наклонилась далеко вперед над конторкой, слегка скашивая глаза от желания нарушить тишину.
— Ужасно, не правда ли? И, что еще хуже, я его знаю. — Она вздрогнула и повела худыми плечами. — Я разговаривала с ним не далее как сегодня утром.
— С кем?
— С убийцей. — Она растянула это слово, словно актриса в мелодраме.
— Он позвонил сюда?
— Он пришел сюда, собственной персоной. Он стоял вот здесь, прямо передо мной. — Она показала пальцем на пространство между нами, и перед моими глазами мелькнул ноготь с облупившимся красным лаком. — Я понятия не имела, кто он такой, впервые увидела, но меня не проведешь, я сразу заподозрила неладное. У него было такое дикое выражение глаз, ну, как у них у всех. — У нее самой было слегка диковатое выражение по-девически перепуганных глаз, и она позабыла про манеры, приличествующие секретарше в приемной врача: — Бог ты мой, он меня буквально просверлил взглядом.
— Он, должно быть, здорово вас напугал.
— Да уж, не скрою. Конечно, я не могла знать, что он собирается кого-то застрелить, но выглядел он именно так. «Где врач?» — спросил он, я повторяю слово в слово. Я еще подумала, что он считает себя Наполеоном или кем-то в этом роде. Вот только одет он был как самый настоящий бродяга. Никогда бы не подумала, что он — сын сенатора. Его брат иногда приходил сюда на прием, и он был настоящим джентльменом, всегда прекрасно одет по последней моде — кашемировые пиджаки и тому подобное. Да, не повезло ему. И жене его я тоже сочувствую.
— Вы знакомы с ней?
— О да, миссис Холлман регулярно бывает здесь по поводу своих свищей. — Глаза ее приобрели выжидательное птичье выражение, как это бывает, когда женщина упоминает о другой женщине, которая ей не по душе.
— Вам удалось отделаться от него?
— От чокнутого? Я пыталась втолковать ему, что доктора нет, но он уперся. Тогда мне пришлось вызвать д-ра Грантленда, уж он-то умеет с ними обращаться. У д-ра Грантленда начисто отсутствуют нервы. — Птичье выражение мгновенно сменилось обожанием, которое очень молодые секретарши приберегают для своих врачей-начальников. — «Привет, старина, что привело вас сюда?» — сказал доктор, словно они с давних пор были накоротке. Он обнял его за плечо, как ни в чем не бывало, и они ушли в заднюю комнату. Думаю, что доктор спровадил его через заднюю дверь, поскольку больше я его не видела. По крайней мере, надеюсь, что не увижу. Ну а потом доктор сказал, чтобы я не волновалась из-за этого инцидента, будто подобные визиты случаются в приемной каждого врача.
— Вы давно здесь работаете?
— Всего три месяца. Это моя первая настоящая работа. Раньше я временно замещала секретарш во время их отпуска, но работу здесь я считаю началом своей карьеры. С д-ром Грантлендом превосходно работается. Большинство его пациентов — прекраснейшие люди, такие не часто встречаются.
Из внутренней двери, словно иллюстрируя эту рекламу, появилась толстая женщина в маленькой приплюснутой шляпке и норковой горжетке. Следом за ней вышел Грантленд в белом врачебном халате. У женщины были слегка перепуганные глаза ипохондрика, и в пухлой руке она сжимала рецепт. Грантленд проводил ее до выхода, отворил дверь и с поклоном выпроводил. На пороге она обернулась.
— Большое вам спасибо, доктор. Теперь я знаю, что смогу уснуть сегодня ночью.
Глава 19
Грантленд закрыл дверь и увидел меня. Улыбка с его лица сползла, не оставив и следа. Подстегиваемый гневом, он направился через комнату ко мне. Кулаки его сжались.
Я поднялся ему навстречу. — Здравствуйте, доктор.
— Что вы здесь делаете?
— Пришел к вам на прием.
— Ну уж нет. — Он разрывался между злобой и необходимостью быть обходительным с секретаршей. — Вы записали на прием этого... этого джентльмена?
— А почему бы и нет? — сказал я, так как она потеряла дар речи. — Разве вы прекратили врачебную практику?
— Только не вздумайте говорить мне, что вы здесь в качестве пациента.
— Вы — единственный врач в городе, которого я знаю.
— Мне вы не сказали, что знакомы с д-ром Грантлендом, — с упреком сказала секретарша.
— Значит, забыл сказать.
— Оно и понятно, — сказал Грантленд. — Можете быть свободны, мисс Каллен, если только вы не назначили подобный прием и другим пациентам.
— Он сказал, что нужна срочная помощь.
— Повторяю, вы свободны.
Она вышла, оглянувшись на пороге. Лицо Грантленда примеряло на себя различные выражения: оскорбление, высокомерное удивление, недоумевающее простодушие.
— Чего вы от меня добиваетесь?
— Ничего. Послушайте, если вы не хотите помочь мне, я могу найти другого врача.
Он взвесил все за и против и решил в мою пользу. — Вообще-то я не хирург, но думаю, что смогу вас подлатать. А что с вами случилось — снова столкнулись с Холлманом? — Очевидно, Зинни неплохо его проинформировала.
— Нет. А вы?
Он оставил мой вопрос без ответа. Мы пересекли кабинет, обставленный мебелью из красного дерева с синей кожаной обивкой. На стенах висели эстампы на морскую тематику, а над столом — медицинский диплом из колледжа Среднего Запада. Грантленд включил свет в следующей комнате и попросил меня снять пиджак. Умывая руки под краном в углу, он сказал через плечо:
— Если хотите, можете взобраться на стол для осмотра. Сожалею, что медсестра ушла домой. Я не знал, что она может еще понадобиться.
Я растянулся на покрытии из искусственной кожи на металлическом столе. Лежачее положение на спине было неплохой позицией для самозащиты, если уж на то пошло.
Грантленд пересек комнату энергичной походкой и склонился надо мной, включив хирургическую лампу, которая выдвигалась от стены на нужное расстояние. — Вас ударили рукояткой пистолета?
— Слегка. Не всякому доктору под силу распознать следы.
— Я был интерном в голливудской больнице скорой помощи. А в полицию вы заявили?
— Не было необходимости. Это дело рук Остервельта.
— Вы не в бегах, ради Бога?
— Нет, ради Бога.
— Оказывали сопротивление при аресте?
— Просто шериф потерял самообладание. Он вспыльчивый старый мальчишка.
Грантленд воздержался от комментариев. Он принялся за дело, очищая мои раны смоченным в спирте тампоном. Было больно.
— Видимо, придется наложить несколько швов на это ухо. Другая рана должна затянуться сама. Я просто наклею на нее лейкопластырь.
Грантленд занимался моим ухом и вел разговор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62