Если удастся ей понравиться, то она устроит меня в хороший пляжный клуб на правах гостя.
Когда пришел Том, моей первой и последней мыслью было спровадить его. Я не хотел, чтобы блондинка застала меня на работе в обществе Тома с его вызывающей стрижкой, нелепой курткой, жалкой улыбочкой, шмыгающим носом и влажным страданием в отверстиях, служивших ему глазами. Я отделался от него парой ничего не значащих слов и, подтолкнув к выходу, небрежно пожал ему руку.
На то были и другие причины. Они находятся всегда. Том подвел меня, когда бросил посещать клуб мальчиков, в который я его устроил. Он не хотел, чтобы ему помогали так, как хотел ему помочь я, как некогда помогли мне. Мое самолюбие не простило ему и его первой автомобильной кражи.
На то были и другие причины. В свое время я был уличным мальчишкой, драчуном, вором, докой в азартных играх. Я не любил вспоминать это прошлое. Оно не вписывалось в гладкую цветную картинку, на которой я представлял себя преуспевающим молодым человеком, в меру загадочным, который часто посещает пляжные клубы в обществе старлеток.
Когда Том явился ко мне на службу с потерянным видом, то прожитые годы развеялись, словно клочки газеты. Я увидел себя в юности — испуганным хулиганом-школьником в Лонг Бич, вечно лезшим на рожон, потому что мир отказывался мне покориться. Я отмахнулся от него.
Но от людей невозможно отмахнуться, не говоря уже о себе. Они поджидают тебя во времени, которое также является замкнутой цепью. Спустя годы, находясь в психиатрической клинике, Тому приснился широкоформатный цветной сон, в котором одна из ролей отводилась мне, и я продолжал ее играть и поныне. Я почувствовал себя, словно собака в собственной блевотине.
Я остановился, прислонился к белой стене и зажег сигарету. Если посмотреть на всю картину целиком, то в ней можно обнаружить определенную красоту или закономерность. Но мне не хотелось долго ее рассматривать. Цепь времени-вины слишком напоминала змею, заглотившую собственный хвост и поедающую себя же. Если смотреть слишком долго, то от нее ничего не останется, или от тебя. Мы все были виноваты. Нам следовало научиться жить с этим чувством.
Возле двери, ведущей в отдельную палату Карла, меня с улыбкой встретила Роуз. Она подняла правую руку, сведя большой и указательный пальцы в колечко. Я улыбнулся и кивнул в ответ на ее хорошую новость, однако не сразу зафиксировал ее в своем сознании, где чирикали призраки с пепельно-белокурыми волосами и где фантазия наркомана стучала с нестихающей силой, подобно цветомузыке, пытаясь их заглушить.
Настала пора распрощаться с былым и начать жить ради новой мечты, своей собственной. У Роуз Париш есть такая мечта. Лицо Роуз светилось ею, тело Роуз стремилось к ней. И что бы ни стало с ее мечтой, они с Карлом будут рядом в радости и в горести. Для меня в ней места не было, и мне этого и не хотелось. «Посетителям вход запрещен» — гласила табличка на двери.
Впервые за всю жизнь я не имел ничего и ничего не хотел. Внезапно я подумал о Сью. Эта мысль прошла сквозь меня, словно перышко в вакууме. Мое сознание подхватило это перышко, разбежалось и полетело. Я стал спрашивать себя, где она, что делает, сильно ли постарела, просидев в засаде времени, и переменила ли она цвет своих светлых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Когда пришел Том, моей первой и последней мыслью было спровадить его. Я не хотел, чтобы блондинка застала меня на работе в обществе Тома с его вызывающей стрижкой, нелепой курткой, жалкой улыбочкой, шмыгающим носом и влажным страданием в отверстиях, служивших ему глазами. Я отделался от него парой ничего не значащих слов и, подтолкнув к выходу, небрежно пожал ему руку.
На то были и другие причины. Они находятся всегда. Том подвел меня, когда бросил посещать клуб мальчиков, в который я его устроил. Он не хотел, чтобы ему помогали так, как хотел ему помочь я, как некогда помогли мне. Мое самолюбие не простило ему и его первой автомобильной кражи.
На то были и другие причины. В свое время я был уличным мальчишкой, драчуном, вором, докой в азартных играх. Я не любил вспоминать это прошлое. Оно не вписывалось в гладкую цветную картинку, на которой я представлял себя преуспевающим молодым человеком, в меру загадочным, который часто посещает пляжные клубы в обществе старлеток.
Когда Том явился ко мне на службу с потерянным видом, то прожитые годы развеялись, словно клочки газеты. Я увидел себя в юности — испуганным хулиганом-школьником в Лонг Бич, вечно лезшим на рожон, потому что мир отказывался мне покориться. Я отмахнулся от него.
Но от людей невозможно отмахнуться, не говоря уже о себе. Они поджидают тебя во времени, которое также является замкнутой цепью. Спустя годы, находясь в психиатрической клинике, Тому приснился широкоформатный цветной сон, в котором одна из ролей отводилась мне, и я продолжал ее играть и поныне. Я почувствовал себя, словно собака в собственной блевотине.
Я остановился, прислонился к белой стене и зажег сигарету. Если посмотреть на всю картину целиком, то в ней можно обнаружить определенную красоту или закономерность. Но мне не хотелось долго ее рассматривать. Цепь времени-вины слишком напоминала змею, заглотившую собственный хвост и поедающую себя же. Если смотреть слишком долго, то от нее ничего не останется, или от тебя. Мы все были виноваты. Нам следовало научиться жить с этим чувством.
Возле двери, ведущей в отдельную палату Карла, меня с улыбкой встретила Роуз. Она подняла правую руку, сведя большой и указательный пальцы в колечко. Я улыбнулся и кивнул в ответ на ее хорошую новость, однако не сразу зафиксировал ее в своем сознании, где чирикали призраки с пепельно-белокурыми волосами и где фантазия наркомана стучала с нестихающей силой, подобно цветомузыке, пытаясь их заглушить.
Настала пора распрощаться с былым и начать жить ради новой мечты, своей собственной. У Роуз Париш есть такая мечта. Лицо Роуз светилось ею, тело Роуз стремилось к ней. И что бы ни стало с ее мечтой, они с Карлом будут рядом в радости и в горести. Для меня в ней места не было, и мне этого и не хотелось. «Посетителям вход запрещен» — гласила табличка на двери.
Впервые за всю жизнь я не имел ничего и ничего не хотел. Внезапно я подумал о Сью. Эта мысль прошла сквозь меня, словно перышко в вакууме. Мое сознание подхватило это перышко, разбежалось и полетело. Я стал спрашивать себя, где она, что делает, сильно ли постарела, просидев в засаде времени, и переменила ли она цвет своих светлых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62