– Детка, – сказал Кан с издевкой, – ты что, забыл, где вы меня бросили? Вижу, забыл…. что ж вы, жалкие посредственности с вашей куцей памятью.
Если бы планеты-близнецы еще существовали, Чехов увидел бы их при приближении, вспомнил и предупредил бы Террелла о необходимости покинуть это место.
– Почему вы перебрались с Альфа Цети VI на ее спутник? – спросил Чехов. – Что произошло?
– Это и есть Альфа Цети VI! – крикнул Кан.
Чехов уставился на него, сбитый с толку.
Кан снова понизил тон и заговорил спокойно, но его синие глаза сохранили зловещий блеск.
– Альфа Цети VI, ваша чудесная луна – теперь вы ее не наблюдаете, мистер Чехов. Вы так и не потрудились заметить ее тектоническую нестабильность. Она взорвалась, мистер Чехов. Она взорвалась! И опустошила нашу планету. Я дал нам возможность выжить, я, не имея ничего под рукой, кроме содержимого трюмов моего корабля.
– Капитан Кирк был вашим хозяином, – сказал Кан. – И он так и не оценил чести, которой его удостоили. Я был принцем на Земле. Я стоял впереди миллионов. Он не мог вынести мысли, что мне удастся вернуть власть. Он мог меня победить, только вообразив себя Богом. Он – Зевс, по отношению ко мне – Прометею: он оставил меня тут в адамантовых горах сторожить бесплодную скалу!
– Ты пытался украсть его корабль…
Не обратив внимания на его слова, Кан склонился и глянул прямо в глаза Павлу Чехову.
– Вы что же, его орел, мистер Чехов? Вы прилетели, чтобы терзать мои внутренности?
– …ты пытался убить его!
Кан отвернулся и пристально поглядел на Террелла.
– А вы кто, капитан? Вы, наверное, Хирон, вы прибыли, чтобы занять мое место под пытками?
– Я… Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал Террелл.
– Конечно, вы не знаете? Вам не знакомо самопожертвование. Ни вам, ни Джеймсу Кирку, – он прорычал это имя, – никому из вас, кроме мужественного лейтенанта Мак-Гивера, которая презирала вашего обожаемого адмирала, которая все бросила ради того, чтобы разделить со мной эту участь.
Голос Кана прервался, и он погрузился в молчание. Он отвернулся.
– Черт бы вас всех побрал.
Он опять развернулся к ним. В его глазах блестели слезы, но самообладание вернулось к нему. Голос был мягким, что говорило о гневе, готовом вот-вот прорваться наружу при малейшем воздействии.
– Вы искали не меня. Вы думали, что это Альфа Цети VI. Зачем вы решили посетить необитаемую планету? Зачем вы здесь?
Чехов ничего не сказал.
– Глупыш.
Заботливо, как отец, ласкающий ребенка, Кан коснулся его щеки. Его пальцы скользнули к подбородку Павла. Потом он схватил его за челюсть и грубо сдавил голову.
Внезапно он повернулся, схватил Террелла за горло и сбил его с ног.
– Зачем?
Террелл замотал головой. Кан сжал сильнее. Террелл вцепился в руку Кана. Кан наблюдал, улыбаясь, как капитан медленно и болезненно терял сознание.
– Он не соизволил мне ответить, – сказал Кан. Его губы расплылись в жесткой улыбке. – Ну, ладно. – Он разжал кулак, и вялое тело Террелла грохнулось на землю. Два человека, державшие его, чуть не выломали ему руки. Чехов тяжело дышал. Террелл корчился, кашляя, но был, по крайней мере, жив.
– Скоро вы мне все расскажете по собственной воле, – сказал Кан. Он сделал быстрое движение головой. Его люди втащили Чехова и Террелла в лабораторию и оставили их около бака с песком.
Кан, шагая за ними, подобрал маленькое сито, погрузил его в этот бак.
Он поднял сито, и песок высыпался, просочившись в отверстие, разбросанный существами, которые копошились на дне сита.
– Вы, может, приехали для исследований? Тогда позвольте вам представить единственных оставшихся в живых обитателей животного мира. Он пихнул сито Чехову под нос.
– Цетинские угри, – сказал Кан.
Последний песок высыпался. Два длинных тонких угря, тесно сплетенные между собой, били хвостами и остроконечными челюстями ловили воздух. От песка они были бледно-желтыми. Глаз у них не было.
– Когда наша планета превратилась в пустыню, только эти животные смогли выжить. – Кан взял шлем Чехова у одного из людей – сильного белокурого юноши.
– Спасибо, Иохим.
Он нагнул сито так, что один из угрей свалился в шлем. Иохим вытряхнул второго угря в шлем Террелла.
– Они медленно и ужасно умертвили двадцать моих людей, – сказал Кан. – Одной из них… была моя жена…
– О, нет… – прошептал Чехов. Он помнил лейтенанта Мак-Гивер. Она была высокой и красивой, классически элегантной. Но что более важно – доброй, милой и умной. Он разговаривал с ней всего один раз и то случайно – когда был лейтенантом и его назначили нести ночной дозор, тогда она была на «Энтерпрайзе», а офицеры мало общались с лейтенантами. Но вдруг она с ним заговорила. Как ему хотелось быть тогда старше, опытнее и ближе к ней по рангу… Он многого хотел. Потом она оставила «Энтерпрайз», чтобы лететь с Каном. Лейтенант Павел Чехов заперся тогда в кабинете и плакал. Как она могла отправиться с Каном? Он никогда не поймет.
– Вы позволили ей умереть, – сказал он.
Ядовитый взгляд Кана пронзил его.
– Можете винить в ее смерти вашего адмирала Кирка, – сказал он. Знаете, как она умерла? – Он вертел шлем Чехова. Павел мог слышать, как скользил внутри угорь. – Молодой угорь вонзается в тело своей жертвы, разыскивает головной мозг и обвивается вокруг коры головного мозга. В виде побочного эффекта жертва становится повышенно «восприимчива» к внушению. Он подошел к Чехову. – Угорь растет, голубчик Чехов, вместе с мозгом своей жертвы. Сначала это вызывает помешательство. Потом ее парализует неспособность к восприятию, ничего не чувствует, кроме движения этого угря внутри черепа. Я хорошо изучил развитие болезни. Я видел, как это было с моей женой… – Он нарочно растягивал описание, произнося отчетливо и ясно каждое слово, как будто пытал себя, принимая мучение в виде заслуженного наказания.
– Кан! – закричал Павел. – Капитан Кирк лишь выполнял свой долг!
Послушай меня, пожалуйста.
– Конечно, послушаю тебя, Павел Чехов: через несколько минут ты будешь говорить, как только я захочу.
Павел чувствовал, как его скрутили, лишив возможности двигаться. Он сопротивлялся, но охранники были сильнее.
Кан показал ему шлем, где ожесточенно извивался угорь.
– Теперь тебе придется познакомиться с моим любимцем, мистер Чехов.
Ты обнаружишь, что он… не совсем… приручен… – Кан обрушил шлем на голову Чехова и застегнул крепления.
Угорь скользнул около его лица, ударив по щеке хвостом. В панике Павел уцепился за забрало. Кан стоял перед ним, наблюдал и улыбался. Павел попытался нащупать задвижки, но люди Кана оторвали его руки и не дали дотянуться до них.
Угорь, чувствуя тепло человеческого тела, прекратил неистовые корчи и стал ползти, пробуя своим маленьким хоботком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51