Он вообще не чувствовал страха.
– Ни одно живое существо не может выдержать радиацию за этой дверью, – крикнул Маккой.
– Но, доктор, – Спок чувствовал странную для вулканийца симпатию к этому человеку, – вы же сами всегда доказывали, что я не живое существо.
– Ты не пойдешь туда, Спок!
Спок улыбнулся Маккою. Он всегда знал все наперед. Спок хоть сейчас мог рассказать все содержание их разговора – возражения доктора и свои ответы. От этого ничего не менялось.
– К сожалению, сейчас не время для дискуссии, доктор, – сказал он, а мне так нравились наши беседы.
Чисто инстинктивное чувство самосохранения заставило Маккоя отступить назад. Он понял, что собирается сделать Спок. Но человек слишком слаб против вулканийца. Спок молниеносно коснулся шеи доктора там, где она соединялась с плечом, нащупал нерв и сильно нажал его. Глаза Маккоя закатились назад, и он моментально потерял сознание. Спок бережно опустил его на палубу.
– Ты был для меня прекрасным собеседником и другом, – сказал он.
Он набрал код на мануальном контроле и погрузился в гудящий радиационный поток.
Сначала это было даже приятно, как солнечные лучи. Спок двинулся к реактору. Радиация увеличилась. Он подошел к тормозным рычагам. Волна радиации покрыла его с головой, радиационные лучи освещали его руки, ярко светили во все стороны, глубоко проникая в тело. Он видел собственные кровеносные сосуды, кости. Это было даже любопытно.
Пока работал, он перебирал в памяти все радостные события в своей жизни. Причем радостные не только в интеллектуальном смысле; да, он иногда испытывал вполне человеческие чувства – кто мог сейчас презирать его за это? Музыка – фрагменты из Респринга, О'орна и Халмерса, физические и химические этюда. Дружба, даже любовь, в которой он себе никогда не признавался. Он отключил бесполезные замки; радиация ласкала его, словно коварная любовница. Он смирился со всеми своими разочарованиями, со всеми несбывшимися надеждами; он не был ни вулканийцем, ни человеком до конца, в этом и заключалась вся причина его неудач. Все-таки что-то ему удалось сделать. Он постарался передать весь свой опыт Саавик, которая столкнется с теми же трудностями и должна будет преодолевать их.
Радиация пела в его ушах, почти заглушая отчаянные вопли Маккоя и Скотта по ту сторону противорадиационного стекла.
Они заклинали его вернуться.
– Капитан, я умоляю вас, – кричал Скотт. У «Энтерпрайза» был и всегда будет лишь один капитан – Джеймс Кирк. Он лишь пытался не подвести Джима, когда тот доверил ему рубку. Но сейчас корабль вернется к своему настоящему хозяину.
Спок чувствовал, как его тело постепенно становится жертвой радиации, на рукаве осталось кровавое пятно. Руки покрылись странной пигментацией.
Острая боль вдруг обожгла все его существо от нервных окончаний до позвоночника. Он уже не мог оставаться к ней равнодушным.
Он изо всех сил сжал рычаг управления, который введет в действие основные блоки. Рычаг неохотно поддался. Это была настоящая пытка – металл сдирал кожу и обнажал мясо и кости, рукоятка стала липкой от его крови.
– О Боже, Спок, ради всего святого, вернись! – это Маккой снова застучал в стекло.
Спок улыбнулся самому себе. Слишком поздно. Машины взревели, казалось, они отчаянно сопротивляются… энергетические блоки заработали.
На экране изображение «Уверенного» уменьшалось слишком медленно.
– Время? – спросил Кирк. – Прошла максимум минута, значит у них есть еще несколько мгновений.
– Три минуты тридцать секунд с момента старта, – доложила Саавик.
– Удаление?
– Четыреста километров, – сказал Чехов.
Кирк взглянул на Дэвида. Его сын печально покачал головой.
– Основной блок включен, – заорал Чехов.
– Молодчина Скотт, – прошептал Кирк, – Саавик, полный вперед!
Саавик сдвинула регулятор на максимум без всякой подготовки.
«Уверенный» на экране превратился в пятно, затем в маленькую святящуюся точку.
Волна «Генезиса» обрушилась на них сквозь облако туманности, сметая все на своем пути. Джим смотрел на экран, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Саавик всем телом навалилась на акселератор. Моторы взревели, и корабль вырвался из туманности в открытый космос.
Огромное облако стало спирально виться вокруг ядрышка, которое когда-то было «Уверенным». Оно быстро сформировалось в единую массу.
Кирк с трепетом смотрел на экран.
– Сбросить скорость, – приказал он.
Саавик повиновалась.
Они смотрели на рождение новой планеты.
Приехал лифт, и из него вышла Кэрол Маркус. Она не могла сказать ни слова. Джим повернулся и подбежал к ней.
– Кэрол, ты только посмотри на это. Это было так красиво, что он с трудом удерживался от слез.
Кэрол взяла его за руку.
Кирк включил передатчик:
– Блестящая работа, Скотт.
Он обернулся.
– Спок… Что за черт? Где Спок?
Прямо перед ним дрожала Саавик. Ее плечи внезапно сгорбились.
– Он пошел, – прошептала она, – в отсек двигателей.
Она закрыла лицо руками.
Кирк в ужасе уставился на нее.
– Джим, – голос Маккоя был таким возбужденным, что передатчик чуть не взорвался, – я в отсеке двигателя. Срочно спустись сюда. Это очень срочно, Джим!
Первый раз за все время охоты на Кана Сингха Джеймс Кирк почувствовал холодный ужас.
– Саавик, следите за управлением!
Он помчался к лифту.
Глава 9
Джим Кирк с трудом продвигался по коридорам корабля. Они никогда еще не казались ему такими длинными и холодными. Опомнился он только у входа в отделение двигателя. Все было разрушено: лампочки на пульте аварийной сигнализации беспрерывно мигали, сирены пронзительно завывали, а медицинская команда пыталась помочь пострадавшим членам экипажа.
Наконец ему удалось перевести дух:
– Спок?
Скотт и Маккой, стоящие возле непроницаемой панели реакторного отсека, одновременно обернулись, и Джим прочитал в их глазах нескрываемый ужас. Он тотчас же понял, что случилось, и понял, что это сделал именно Спок. Джим метнулся к ручке люка, ведущего в реакторный отсек, но Скотт оттащил его назад.
– Вы не должны этого делать, сэр, уровень радиации…
– Но он умрет!
Маккой схватил его за плечи.
– Он умер, Джим, он уже умер.
– О Господи…
Джим прижался к толстому стеклу, пытаясь защититься руками от мигающего света ламп.
За стеклом он увидел мистера Спока, стоящего на дрожащих коленях и вынужденного, в силу этого, опираться на руки, делая безуспешные попытки подняться.
– Спок!
Спок с трудом поднял голову, услышав через тонкую панель голос Джима.
Трясущейся окровавленной рукой он с трудом дотянулся до пульта внутренней селекторной связи.
– Спок… – повторил тихо Джим.
– Корабль?.. – Его лицо было обожжено, и боль, звучавшая в каждой ноте его голоса была столь невыносима, что Джиму стоило невероятных усилий сдержать крик отчаяния и тоски, рвущейся из самого сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Ни одно живое существо не может выдержать радиацию за этой дверью, – крикнул Маккой.
– Но, доктор, – Спок чувствовал странную для вулканийца симпатию к этому человеку, – вы же сами всегда доказывали, что я не живое существо.
– Ты не пойдешь туда, Спок!
Спок улыбнулся Маккою. Он всегда знал все наперед. Спок хоть сейчас мог рассказать все содержание их разговора – возражения доктора и свои ответы. От этого ничего не менялось.
– К сожалению, сейчас не время для дискуссии, доктор, – сказал он, а мне так нравились наши беседы.
Чисто инстинктивное чувство самосохранения заставило Маккоя отступить назад. Он понял, что собирается сделать Спок. Но человек слишком слаб против вулканийца. Спок молниеносно коснулся шеи доктора там, где она соединялась с плечом, нащупал нерв и сильно нажал его. Глаза Маккоя закатились назад, и он моментально потерял сознание. Спок бережно опустил его на палубу.
– Ты был для меня прекрасным собеседником и другом, – сказал он.
Он набрал код на мануальном контроле и погрузился в гудящий радиационный поток.
Сначала это было даже приятно, как солнечные лучи. Спок двинулся к реактору. Радиация увеличилась. Он подошел к тормозным рычагам. Волна радиации покрыла его с головой, радиационные лучи освещали его руки, ярко светили во все стороны, глубоко проникая в тело. Он видел собственные кровеносные сосуды, кости. Это было даже любопытно.
Пока работал, он перебирал в памяти все радостные события в своей жизни. Причем радостные не только в интеллектуальном смысле; да, он иногда испытывал вполне человеческие чувства – кто мог сейчас презирать его за это? Музыка – фрагменты из Респринга, О'орна и Халмерса, физические и химические этюда. Дружба, даже любовь, в которой он себе никогда не признавался. Он отключил бесполезные замки; радиация ласкала его, словно коварная любовница. Он смирился со всеми своими разочарованиями, со всеми несбывшимися надеждами; он не был ни вулканийцем, ни человеком до конца, в этом и заключалась вся причина его неудач. Все-таки что-то ему удалось сделать. Он постарался передать весь свой опыт Саавик, которая столкнется с теми же трудностями и должна будет преодолевать их.
Радиация пела в его ушах, почти заглушая отчаянные вопли Маккоя и Скотта по ту сторону противорадиационного стекла.
Они заклинали его вернуться.
– Капитан, я умоляю вас, – кричал Скотт. У «Энтерпрайза» был и всегда будет лишь один капитан – Джеймс Кирк. Он лишь пытался не подвести Джима, когда тот доверил ему рубку. Но сейчас корабль вернется к своему настоящему хозяину.
Спок чувствовал, как его тело постепенно становится жертвой радиации, на рукаве осталось кровавое пятно. Руки покрылись странной пигментацией.
Острая боль вдруг обожгла все его существо от нервных окончаний до позвоночника. Он уже не мог оставаться к ней равнодушным.
Он изо всех сил сжал рычаг управления, который введет в действие основные блоки. Рычаг неохотно поддался. Это была настоящая пытка – металл сдирал кожу и обнажал мясо и кости, рукоятка стала липкой от его крови.
– О Боже, Спок, ради всего святого, вернись! – это Маккой снова застучал в стекло.
Спок улыбнулся самому себе. Слишком поздно. Машины взревели, казалось, они отчаянно сопротивляются… энергетические блоки заработали.
На экране изображение «Уверенного» уменьшалось слишком медленно.
– Время? – спросил Кирк. – Прошла максимум минута, значит у них есть еще несколько мгновений.
– Три минуты тридцать секунд с момента старта, – доложила Саавик.
– Удаление?
– Четыреста километров, – сказал Чехов.
Кирк взглянул на Дэвида. Его сын печально покачал головой.
– Основной блок включен, – заорал Чехов.
– Молодчина Скотт, – прошептал Кирк, – Саавик, полный вперед!
Саавик сдвинула регулятор на максимум без всякой подготовки.
«Уверенный» на экране превратился в пятно, затем в маленькую святящуюся точку.
Волна «Генезиса» обрушилась на них сквозь облако туманности, сметая все на своем пути. Джим смотрел на экран, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Саавик всем телом навалилась на акселератор. Моторы взревели, и корабль вырвался из туманности в открытый космос.
Огромное облако стало спирально виться вокруг ядрышка, которое когда-то было «Уверенным». Оно быстро сформировалось в единую массу.
Кирк с трепетом смотрел на экран.
– Сбросить скорость, – приказал он.
Саавик повиновалась.
Они смотрели на рождение новой планеты.
Приехал лифт, и из него вышла Кэрол Маркус. Она не могла сказать ни слова. Джим повернулся и подбежал к ней.
– Кэрол, ты только посмотри на это. Это было так красиво, что он с трудом удерживался от слез.
Кэрол взяла его за руку.
Кирк включил передатчик:
– Блестящая работа, Скотт.
Он обернулся.
– Спок… Что за черт? Где Спок?
Прямо перед ним дрожала Саавик. Ее плечи внезапно сгорбились.
– Он пошел, – прошептала она, – в отсек двигателей.
Она закрыла лицо руками.
Кирк в ужасе уставился на нее.
– Джим, – голос Маккоя был таким возбужденным, что передатчик чуть не взорвался, – я в отсеке двигателя. Срочно спустись сюда. Это очень срочно, Джим!
Первый раз за все время охоты на Кана Сингха Джеймс Кирк почувствовал холодный ужас.
– Саавик, следите за управлением!
Он помчался к лифту.
Глава 9
Джим Кирк с трудом продвигался по коридорам корабля. Они никогда еще не казались ему такими длинными и холодными. Опомнился он только у входа в отделение двигателя. Все было разрушено: лампочки на пульте аварийной сигнализации беспрерывно мигали, сирены пронзительно завывали, а медицинская команда пыталась помочь пострадавшим членам экипажа.
Наконец ему удалось перевести дух:
– Спок?
Скотт и Маккой, стоящие возле непроницаемой панели реакторного отсека, одновременно обернулись, и Джим прочитал в их глазах нескрываемый ужас. Он тотчас же понял, что случилось, и понял, что это сделал именно Спок. Джим метнулся к ручке люка, ведущего в реакторный отсек, но Скотт оттащил его назад.
– Вы не должны этого делать, сэр, уровень радиации…
– Но он умрет!
Маккой схватил его за плечи.
– Он умер, Джим, он уже умер.
– О Господи…
Джим прижался к толстому стеклу, пытаясь защититься руками от мигающего света ламп.
За стеклом он увидел мистера Спока, стоящего на дрожащих коленях и вынужденного, в силу этого, опираться на руки, делая безуспешные попытки подняться.
– Спок!
Спок с трудом поднял голову, услышав через тонкую панель голос Джима.
Трясущейся окровавленной рукой он с трудом дотянулся до пульта внутренней селекторной связи.
– Спок… – повторил тихо Джим.
– Корабль?.. – Его лицо было обожжено, и боль, звучавшая в каждой ноте его голоса была столь невыносима, что Джиму стоило невероятных усилий сдержать крик отчаяния и тоски, рвущейся из самого сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51