– Мне нужны отборные крупные камни. – Он переводил взгляд с одного рудокопа на другого, но они предусмотрительно отводили глаза. Пьемур, от всей души надеясь, что Древнему не удастся обнаружить крупных сапфиров, вернулся к кухонным хлопотам.
К тому времени, когда солнце стало клониться к горным вершинам, стало окончательно ясно: упорные поиски, на которые Т'рон угробил полдня, дали довольно скудный урожай – шесть мелких камешков, да и те с трещинами. Затаив дыхание, Пьемур вместе с остальными наблюдал, как Т'рон взбирается в седло. Старик бронзовый без видимых усилий поднялся в воздух, за ним – оба голубых. И только когда все трое исчезли в Промежутке, рудокопы, обступив своего мастера, возбужденно загалдели. Он махнул на них рукой и поспешил к дому.
– Теперь я вижу, юный Пьемур, почему тебя послали гонцом, – промолвил старший рудокоп. – Голова у тебя на месте, – он с ухмылкой протянул руку.
Пьемур улыбнулся в ответ и поманил его к сараю, где у всех на виду свисал с седла мешочек с драгоценным содержимым. Рудокоп озадаченно выругался, а потом разразился оглушительным хохотом.
– Ты хочешь сказать, что то, из-за чего он перерыл весь холд, весь день болталось у него перед носом? – давясь от смеха, произнес хозяин. – Обработанные камни я запихал себе в сапоги, – сказал Пьемур и скривился: один из сапфиров в кровь натер ему лодыжку.
Когда мастер рудокопов получил обратно свои камни, остальные сразу повеселели – ведь они и думать не думали, что их старшему удалось спасти то, над чем они трудились несколько недель. Все наперебой расхваливали Пьемура за то, что тот так вовремя прибыл и проявил чудеса находчивости.
– Ты что, паренек, умеешь мысли читать? – спросил старший рудокоп. – Откуда ты знал, что я сказал старому хапуге, будто я только вчера отослал камешки?
– Мне показалось, что это логично, – просто ответил Пьемур. Он только что снял сапоги и сейчас изучал царапины, оставленные камнями. – Было бы сущим преступлением позволить старине Т'рону захватить такую красоту.
– Учитель, – спросил старший из подмастерьев, – а что мы будем делать, если через несколько недель Древние снова нагрянут и отнимут все, что мы добудем? Ведь россыпь еще не выработана.
– Мы завтра же сворачиваемся, – сказал старший рудокоп.
– Почему? Ведь мы только что…
Мастер резко оборвал говорящего.
– У каждого цеха есть свои секреты, – широко улыбаясь, заметил Пьемур. – Только мне все равно придется сообщить о том, что здесь случилось, мастеру Робинтону – хотя бы для того, чтобы объяснить, почему я так задержался с возвращением.
– Ты должен все рассказать мастеру Робинтону, парень. Ему как никому другому следует об этом знать. А я доложу мастеру Никату, нашему Главному рудокопу. – Он обвел своих товарищей предупреждающим взглядом. – Надеюсь, вы все понимаете, что все должно остаться между нами? Вот и славно. Т'рону досталось всего несколько камешков, да и те с изъянами – все вы сегодня очень ловко поработали молотками, хотя и жаль портить хорошие сапфиры, – старший тяжело вздохнул. – Мастер Никат будет знать, кого из наших товарищей следует предупредить. Пусть Древние ищут, если им охота. – Но когда старший подмастерье насмешливо фыркнул, мастер укоризненно погрозил ему пальцем. – Хватит! Они все же всадники, и в свое время очень помогли и Бендену, и всему Перну, когда их об этом попросили! – Потом обернулся к Пьемуру: – Скажи, парень, тебе удалось спасти наше жаркое? Я голоден, как королева драконов после кладки!
Глава 4
В этот же день случилось кое-что еще! На закате, когда Пьемур помогал ученику рудокопа привести скакуна с пастбища, он вдруг услышал пронзительный крик огненной ящерицы. Подняв голову, мальчик увидел стройное тельце файра, который, сложив крылья, с головокружительной скоростью падал прямо на него. Его спутник бросился наземь, прикрыв руками голову. Пьемур пошире расставил ноги, но файр, вместо того, чтобы опуститься ему на плечо, стал, сердито крича, летать кругами, при этом его выпуклые глаза стремительно вращались, грозно полыхая красным и оранжевым.
Потребовалось несколько минут, чтобы уговорить Крепыша – а это был именно он – присесть на плечо, и еще больше времени, чтобы малыш успокоился настолько, что его глаза приобрели обычный голубовато-зеленый оттенок. Ученик рудокопа смотрел на него, вытаращив глаза.
– Ну ладно, Крепыш. Я жив-здоров, но придется мне заночевать здесь.
У меня все в порядке. Ты ведь можешь передать Менолли, что нашел меня здесь, правда? И что у меня все хорошо?
Крепыш издал негромкий щебет, в котором прозвучало такое сомнение, что Пьемур не смог удержаться от смеха.
– Это твой файр? – с любопытством спросил подошедший мастер, не сводя глаз с Крепыша.
– Нет, мой господин, – произнес Пьемур с таким явным сожалением, что рудокоп усмехнулся. – Это один из файров Менолли, помощницы мастера Робинтона. Его зовут Крепыш. Я помогаю Менолли кормить его по утрам – ведь у нее их девять, и кормить их – сущее наказание. Так что он мой старый знакомый.
– Вот уж не думал, что эти твари так сообразительны, что могут находить людей.
– Видите ли, мой господин, я и сам это только что узнал, – ответил Пьемур, не в силах скрыть легкого самодовольства: все-таки Крепыш его разыскал!
– Ну и какой прок от того, что он тебя нашел? – скептически осведомился мастер.
– Как же, мой господин, – он вернется к Менолли и даст ей понять, что видел меня. Но было бы еще лучше, если бы вы дали мне кусочек кожи для письма. Я привяжу его к лапке Крепыша, он отнесет обратно, и тогда они точно узнают…
Мастер предостерегающе поднял руку.
– Я бы не хотел, чтобы в письме упоминался визит Древних.
– Само собой, мой господин, – обиженно ответил Пьемур – неужели старший рудокоп думает, что его нужно предупреждать?
На клочке, который неохотно выдал ему мастер горняков, удалось нацарапать всего несколько слов. Кожа была старая, видно, с нее уже неоднократно соскабливали старые записи, чтобы использовать снова, поэтому чернила расплывались. «Жив-здоров! Задерживаюсь!» – написал Пьемур, а потом по внезапному наитию добавил барабанными сигналами: «Поручение выполнено. Чрезвычайные обстоятельства. Старый дракон».
– Гляжу, ты умеешь обращаться с этой мелюзгой! – с ворчливым одобрением заметил старший рудокоп, наблюдая, как Пьемур привязывает записку к лапке Крепыша, причем сам файр следил за этой операцией не менее внимательно, чем мастер.
– Он знает, что мне можно доверять, – ответил Пьемур.
– Как говорится, доверяй, но проверяй, – неожиданно сухо отрезал рудокоп, и Пьемур недоуменно взглянул на него. – Да ты не обижайся, парень.
Именно в этот миг Пьемуру пришлось сосредоточиться, чтобы как можно ярче представить себе Менолли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
К тому времени, когда солнце стало клониться к горным вершинам, стало окончательно ясно: упорные поиски, на которые Т'рон угробил полдня, дали довольно скудный урожай – шесть мелких камешков, да и те с трещинами. Затаив дыхание, Пьемур вместе с остальными наблюдал, как Т'рон взбирается в седло. Старик бронзовый без видимых усилий поднялся в воздух, за ним – оба голубых. И только когда все трое исчезли в Промежутке, рудокопы, обступив своего мастера, возбужденно загалдели. Он махнул на них рукой и поспешил к дому.
– Теперь я вижу, юный Пьемур, почему тебя послали гонцом, – промолвил старший рудокоп. – Голова у тебя на месте, – он с ухмылкой протянул руку.
Пьемур улыбнулся в ответ и поманил его к сараю, где у всех на виду свисал с седла мешочек с драгоценным содержимым. Рудокоп озадаченно выругался, а потом разразился оглушительным хохотом.
– Ты хочешь сказать, что то, из-за чего он перерыл весь холд, весь день болталось у него перед носом? – давясь от смеха, произнес хозяин. – Обработанные камни я запихал себе в сапоги, – сказал Пьемур и скривился: один из сапфиров в кровь натер ему лодыжку.
Когда мастер рудокопов получил обратно свои камни, остальные сразу повеселели – ведь они и думать не думали, что их старшему удалось спасти то, над чем они трудились несколько недель. Все наперебой расхваливали Пьемура за то, что тот так вовремя прибыл и проявил чудеса находчивости.
– Ты что, паренек, умеешь мысли читать? – спросил старший рудокоп. – Откуда ты знал, что я сказал старому хапуге, будто я только вчера отослал камешки?
– Мне показалось, что это логично, – просто ответил Пьемур. Он только что снял сапоги и сейчас изучал царапины, оставленные камнями. – Было бы сущим преступлением позволить старине Т'рону захватить такую красоту.
– Учитель, – спросил старший из подмастерьев, – а что мы будем делать, если через несколько недель Древние снова нагрянут и отнимут все, что мы добудем? Ведь россыпь еще не выработана.
– Мы завтра же сворачиваемся, – сказал старший рудокоп.
– Почему? Ведь мы только что…
Мастер резко оборвал говорящего.
– У каждого цеха есть свои секреты, – широко улыбаясь, заметил Пьемур. – Только мне все равно придется сообщить о том, что здесь случилось, мастеру Робинтону – хотя бы для того, чтобы объяснить, почему я так задержался с возвращением.
– Ты должен все рассказать мастеру Робинтону, парень. Ему как никому другому следует об этом знать. А я доложу мастеру Никату, нашему Главному рудокопу. – Он обвел своих товарищей предупреждающим взглядом. – Надеюсь, вы все понимаете, что все должно остаться между нами? Вот и славно. Т'рону досталось всего несколько камешков, да и те с изъянами – все вы сегодня очень ловко поработали молотками, хотя и жаль портить хорошие сапфиры, – старший тяжело вздохнул. – Мастер Никат будет знать, кого из наших товарищей следует предупредить. Пусть Древние ищут, если им охота. – Но когда старший подмастерье насмешливо фыркнул, мастер укоризненно погрозил ему пальцем. – Хватит! Они все же всадники, и в свое время очень помогли и Бендену, и всему Перну, когда их об этом попросили! – Потом обернулся к Пьемуру: – Скажи, парень, тебе удалось спасти наше жаркое? Я голоден, как королева драконов после кладки!
Глава 4
В этот же день случилось кое-что еще! На закате, когда Пьемур помогал ученику рудокопа привести скакуна с пастбища, он вдруг услышал пронзительный крик огненной ящерицы. Подняв голову, мальчик увидел стройное тельце файра, который, сложив крылья, с головокружительной скоростью падал прямо на него. Его спутник бросился наземь, прикрыв руками голову. Пьемур пошире расставил ноги, но файр, вместо того, чтобы опуститься ему на плечо, стал, сердито крича, летать кругами, при этом его выпуклые глаза стремительно вращались, грозно полыхая красным и оранжевым.
Потребовалось несколько минут, чтобы уговорить Крепыша – а это был именно он – присесть на плечо, и еще больше времени, чтобы малыш успокоился настолько, что его глаза приобрели обычный голубовато-зеленый оттенок. Ученик рудокопа смотрел на него, вытаращив глаза.
– Ну ладно, Крепыш. Я жив-здоров, но придется мне заночевать здесь.
У меня все в порядке. Ты ведь можешь передать Менолли, что нашел меня здесь, правда? И что у меня все хорошо?
Крепыш издал негромкий щебет, в котором прозвучало такое сомнение, что Пьемур не смог удержаться от смеха.
– Это твой файр? – с любопытством спросил подошедший мастер, не сводя глаз с Крепыша.
– Нет, мой господин, – произнес Пьемур с таким явным сожалением, что рудокоп усмехнулся. – Это один из файров Менолли, помощницы мастера Робинтона. Его зовут Крепыш. Я помогаю Менолли кормить его по утрам – ведь у нее их девять, и кормить их – сущее наказание. Так что он мой старый знакомый.
– Вот уж не думал, что эти твари так сообразительны, что могут находить людей.
– Видите ли, мой господин, я и сам это только что узнал, – ответил Пьемур, не в силах скрыть легкого самодовольства: все-таки Крепыш его разыскал!
– Ну и какой прок от того, что он тебя нашел? – скептически осведомился мастер.
– Как же, мой господин, – он вернется к Менолли и даст ей понять, что видел меня. Но было бы еще лучше, если бы вы дали мне кусочек кожи для письма. Я привяжу его к лапке Крепыша, он отнесет обратно, и тогда они точно узнают…
Мастер предостерегающе поднял руку.
– Я бы не хотел, чтобы в письме упоминался визит Древних.
– Само собой, мой господин, – обиженно ответил Пьемур – неужели старший рудокоп думает, что его нужно предупреждать?
На клочке, который неохотно выдал ему мастер горняков, удалось нацарапать всего несколько слов. Кожа была старая, видно, с нее уже неоднократно соскабливали старые записи, чтобы использовать снова, поэтому чернила расплывались. «Жив-здоров! Задерживаюсь!» – написал Пьемур, а потом по внезапному наитию добавил барабанными сигналами: «Поручение выполнено. Чрезвычайные обстоятельства. Старый дракон».
– Гляжу, ты умеешь обращаться с этой мелюзгой! – с ворчливым одобрением заметил старший рудокоп, наблюдая, как Пьемур привязывает записку к лапке Крепыша, причем сам файр следил за этой операцией не менее внимательно, чем мастер.
– Он знает, что мне можно доверять, – ответил Пьемур.
– Как говорится, доверяй, но проверяй, – неожиданно сухо отрезал рудокоп, и Пьемур недоуменно взглянул на него. – Да ты не обижайся, парень.
Именно в этот миг Пьемуру пришлось сосредоточиться, чтобы как можно ярче представить себе Менолли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61