А корпорации взамен за их помощь обязались бы исправлять нравы в Web, блюдя строгую этику (борьба с нацизмом, педофилией и т. п.). Время противостояния прошло. Надо завязывать диалог между телекоммуникационными корпорациями, сила которых в финансовых средствах, и юными гениями информатики, сильными своим воображением. Эти последние могли бы оказать промышленности неоценимое содействие, придумывая игры, шлифуя программы, борясь с вирусами, тестируя системы защиты. Менантро мечтал создать платформу для взаимного обмена, куда молодые приносили бы свою энергию, а капиталистические корпорации открывали бы им двери рынка.
То и дело подливая в бокалы, экс-ПГД предавался лирическим излияниям: хакеры постигнут смысл прогресса, если компании откажутся от ограниченного коммерческого видения. Фарид полагал, что на подобных идеях прибыльное дело построить будет нелегко, но на предложение Менантро согласился, во-первых, так как проект этот совпадал с его собственными устремлениями, а во-вторых, поскольку вознаграждение тут было гораздо выше, чем предлагала ВСЕКАКО, волей или неволей участвующая долей своего капитала в этом новом предприятии.
При второй встрече Фарид отметил, что Марк, почти в точности как Ольга, посматривал на него масляными глазками, а при прощании слишком сильно и долго пожимал руку. Но пока что Менантро сдерживался, разрываемый двумя противоположными инстинктами. Один, навязанный воспитанием, велел ему оставаться в рамках приличий; другой же, связанный с недавним открытием греха, убеждал его, что «все только об этом и думают». Но неодолимое влечение притягивало его к этому обольстительному смуглому молодому египтянину, умному, сведущему в новых технологиях, полностью неприемлемому для той среды, в которой Менантро вырос. Фарид, чувствуя давление, начал было бунтовать, решив, что во Франции сексуальное преследование арабов не имеет пределов. Впрочем, в потерявшем голову от страсти ПГД ничего эротического он не находил, даже напротив. Но в конце концов он уступил силе, более могущественной, чем его воля, не в состоянии противиться влечению влюбленного, который старше его, сконцентрировавшего на нем свое внимание и желание. Как-то все сошлось, и они оказались в постели.
Марк проявил себя отличным партнером. Ему была чужда навязчивая идея Франсиса насчет семейной жизни, он любил выходить, устраивать празднества, бывать среди журналистов и телевизионщиков, которые, кстати сказать, испытывали к нему очередной всплеск интереса по причине того, что он, глава корпорации, оказался геем. Более того, его жажде являть себя людям и миру сопутствовала целомудренная деликатность по отношению к любовнику. Никаких прогулок, взявшись за руки, никаких прилюдных поцелуев, никаких разговоров о праве гомосексуалистов усыновлять детей. Фарид, со своей стороны, делался все более и более straight, отдавая всю свою энергию созданию новой компании, и вскоре проявил себя как настоящий менеджер. Жили они каждый в своей квартире, и у египтянина в первый раз появилось чувство, что он обживает облегченную модель гомосексуализма, а не участвует в создании гомосексуальной карикатуры на французскую семью.
Весной Марк предложил Фариду отправиться с ним вместе в его сельский дом на острове Йе. В Пор-Жуэнвиль они приплыли под проливным дождем. Вместе с ними в трюме прибыло множество картонных ящиков с компьютерным оборудованием, которое должно было позволить Фариду создать систему для контролирования деятельности рождающейся компании. Оба они, горячие сторонники использования всех технологических новинок, чувствовали себя в авангарде борьбы за прогресс. Пиратство ширилось по всему миру, угрожая финансовому равновесию фирм-производителей, которые не могли продавать свои диски или фильмы, поскольку миллионы шустрых пользователей бесплатно скачивали их из Интернета. Политические лозунги первых хакеров, вступавших в рукопашную с капиталистическим Интернетом, испарились, а на их место пришел гигантский черный рынок всепланетного масштаба. Как сделать, чтобы у подающих надежды интернавтов сохранялось ощущение свободного доступа к неисчерпаемым интеллектуальным копям, но при этом крупные фирмы не теряли перышки? Человек, которому удастся решить это уравнение, станет героем начинающегося столетия.
Фарид, в сотый раз просматривавший перед выпуском на рынок компьютерную игру, которую он задумал несколько месяцев назад, почувствовал на плечах руки Марка, и надо признать, этот ласковый жест не был ему неприятен.
Внезапно Менантро воскликнул:
– Пойду-ка приготовлю салатик, а потом пройдемся по Пор-Жуэнвилю. Мэр прислал мне mail, хочет встретиться со мной в семнадцать часов в «Корсаре».
Сосредоточенный на виртуальных окнах, открытых на трех плоских экранах, Фарид поднял голову, взглянул в реальное окно и увидел подплывающий паром, который уже второй раз за день привозил пассажиров из Фромантена на остров Йе.
3
Опершись на леер, Ольга Ротенбергер смотрела на небольшой зеленый остров и думала, что природа определенно развратила этих лодырей-французов. Судьба несправедливо отнеслась к разным странам. Можно родиться красивым или уродливым, темпераментным или слабосильным, и точно такие же различия существуют между государствами, их географией и историей. Некоторые народы без передышки боролись за то, чтобы выжить на суровой земле. А вот французы ни за что ни про что были облагодетельствованы мягким климатом и разнообразием пейзажей; история не была с ними слишком жестока, и тем не менее они только и делают, что жалуются. Из всякой ситуации они пытаются извлечь хоть какую-то выгоду; они унижались перед немцами, перед тем как вместе с союзниками принять от них капитуляцию; они копируют Америку и при этом высокомерно убеждены в своем культурном величии. Они беспрестанно бастуют, а потом возмущаются, что время забастовки им не оплачивают. Противопоставляя себя общности великих западных наций, они бессовестно объявляют себя великой державой, хотя таковой давно уже не являются. Французы, так комфортабельно устроившиеся в чудесных декорациях своих побережий, гор и цветущих равнин, вызывают раздражение. Однако, невзирая на бросающуюся в глаза склонность клянчить деньги и беззастенчивость, Ольга все-таки видит в стране, где она сейчас живет, нечто достойное зависти: то, что осталось от былого искусства жизни, и неодолимый, на немецкий взгляд, вкус к удовольствиям.
В Марке же Менантро воплотились наихудшие недостатки его соотечественников: дурацкая манера заниматься делами, воображая себя человеком искусства, пылко произносить речи, исполненные гуманизма, не отходя меж тем от кассы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
То и дело подливая в бокалы, экс-ПГД предавался лирическим излияниям: хакеры постигнут смысл прогресса, если компании откажутся от ограниченного коммерческого видения. Фарид полагал, что на подобных идеях прибыльное дело построить будет нелегко, но на предложение Менантро согласился, во-первых, так как проект этот совпадал с его собственными устремлениями, а во-вторых, поскольку вознаграждение тут было гораздо выше, чем предлагала ВСЕКАКО, волей или неволей участвующая долей своего капитала в этом новом предприятии.
При второй встрече Фарид отметил, что Марк, почти в точности как Ольга, посматривал на него масляными глазками, а при прощании слишком сильно и долго пожимал руку. Но пока что Менантро сдерживался, разрываемый двумя противоположными инстинктами. Один, навязанный воспитанием, велел ему оставаться в рамках приличий; другой же, связанный с недавним открытием греха, убеждал его, что «все только об этом и думают». Но неодолимое влечение притягивало его к этому обольстительному смуглому молодому египтянину, умному, сведущему в новых технологиях, полностью неприемлемому для той среды, в которой Менантро вырос. Фарид, чувствуя давление, начал было бунтовать, решив, что во Франции сексуальное преследование арабов не имеет пределов. Впрочем, в потерявшем голову от страсти ПГД ничего эротического он не находил, даже напротив. Но в конце концов он уступил силе, более могущественной, чем его воля, не в состоянии противиться влечению влюбленного, который старше его, сконцентрировавшего на нем свое внимание и желание. Как-то все сошлось, и они оказались в постели.
Марк проявил себя отличным партнером. Ему была чужда навязчивая идея Франсиса насчет семейной жизни, он любил выходить, устраивать празднества, бывать среди журналистов и телевизионщиков, которые, кстати сказать, испытывали к нему очередной всплеск интереса по причине того, что он, глава корпорации, оказался геем. Более того, его жажде являть себя людям и миру сопутствовала целомудренная деликатность по отношению к любовнику. Никаких прогулок, взявшись за руки, никаких прилюдных поцелуев, никаких разговоров о праве гомосексуалистов усыновлять детей. Фарид, со своей стороны, делался все более и более straight, отдавая всю свою энергию созданию новой компании, и вскоре проявил себя как настоящий менеджер. Жили они каждый в своей квартире, и у египтянина в первый раз появилось чувство, что он обживает облегченную модель гомосексуализма, а не участвует в создании гомосексуальной карикатуры на французскую семью.
Весной Марк предложил Фариду отправиться с ним вместе в его сельский дом на острове Йе. В Пор-Жуэнвиль они приплыли под проливным дождем. Вместе с ними в трюме прибыло множество картонных ящиков с компьютерным оборудованием, которое должно было позволить Фариду создать систему для контролирования деятельности рождающейся компании. Оба они, горячие сторонники использования всех технологических новинок, чувствовали себя в авангарде борьбы за прогресс. Пиратство ширилось по всему миру, угрожая финансовому равновесию фирм-производителей, которые не могли продавать свои диски или фильмы, поскольку миллионы шустрых пользователей бесплатно скачивали их из Интернета. Политические лозунги первых хакеров, вступавших в рукопашную с капиталистическим Интернетом, испарились, а на их место пришел гигантский черный рынок всепланетного масштаба. Как сделать, чтобы у подающих надежды интернавтов сохранялось ощущение свободного доступа к неисчерпаемым интеллектуальным копям, но при этом крупные фирмы не теряли перышки? Человек, которому удастся решить это уравнение, станет героем начинающегося столетия.
Фарид, в сотый раз просматривавший перед выпуском на рынок компьютерную игру, которую он задумал несколько месяцев назад, почувствовал на плечах руки Марка, и надо признать, этот ласковый жест не был ему неприятен.
Внезапно Менантро воскликнул:
– Пойду-ка приготовлю салатик, а потом пройдемся по Пор-Жуэнвилю. Мэр прислал мне mail, хочет встретиться со мной в семнадцать часов в «Корсаре».
Сосредоточенный на виртуальных окнах, открытых на трех плоских экранах, Фарид поднял голову, взглянул в реальное окно и увидел подплывающий паром, который уже второй раз за день привозил пассажиров из Фромантена на остров Йе.
3
Опершись на леер, Ольга Ротенбергер смотрела на небольшой зеленый остров и думала, что природа определенно развратила этих лодырей-французов. Судьба несправедливо отнеслась к разным странам. Можно родиться красивым или уродливым, темпераментным или слабосильным, и точно такие же различия существуют между государствами, их географией и историей. Некоторые народы без передышки боролись за то, чтобы выжить на суровой земле. А вот французы ни за что ни про что были облагодетельствованы мягким климатом и разнообразием пейзажей; история не была с ними слишком жестока, и тем не менее они только и делают, что жалуются. Из всякой ситуации они пытаются извлечь хоть какую-то выгоду; они унижались перед немцами, перед тем как вместе с союзниками принять от них капитуляцию; они копируют Америку и при этом высокомерно убеждены в своем культурном величии. Они беспрестанно бастуют, а потом возмущаются, что время забастовки им не оплачивают. Противопоставляя себя общности великих западных наций, они бессовестно объявляют себя великой державой, хотя таковой давно уже не являются. Французы, так комфортабельно устроившиеся в чудесных декорациях своих побережий, гор и цветущих равнин, вызывают раздражение. Однако, невзирая на бросающуюся в глаза склонность клянчить деньги и беззастенчивость, Ольга все-таки видит в стране, где она сейчас живет, нечто достойное зависти: то, что осталось от былого искусства жизни, и неодолимый, на немецкий взгляд, вкус к удовольствиям.
В Марке же Менантро воплотились наихудшие недостатки его соотечественников: дурацкая манера заниматься делами, воображая себя человеком искусства, пылко произносить речи, исполненные гуманизма, не отходя меж тем от кассы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60