Бывало, стащив что-нибудь из магазина, Кора и Клод жадно предавались любви где-нибудь в подворотне. Воровство до того возбуждало, что, не в силах дотерпеть до дома, они начинали праздновать успех прямо на улице. Кипела кровь, дневная добыча лежала у их ног. Точнее, у ног Клода – Корины были задраны в воздух.
– Боже ты мой! – сокрушалась она потом. – Ну и дура же я была!
И набрасывалась на сыновей:
– Станете взрослыми – не берите с меня пример!
Сэм и Кол в ответ только вздыхали. Зная, что у мамы за жизнь (шум, музыка в машине, на кухне, в спальне, вечное шипение из наушников на пробежках; бардак под кроватью – салфетки, лак, помада и еще бог весть что; мужчины, которых она среди ночи выставляла за дверь, потому что не могла ни с кем спать), они и не думали брать с нее пример. При всем том сыновья ее любили. Всем сердцем. Потому и прощали ей весь этот кавардак.
– Не для того, – объясняла Кора, – я наделала столько глупостей, чтобы вы их повторяли. Если уж на то пошло, делайте лучше свои собственные. Так интересней.
Свои ошибки Кора знала. И часто вспоминала о них. Юность она уместила в два года. Синяки и шишки, Кора. Она с жадностью бросалась навстречу всему. Временами Коре казалось, что юность никак не хочет с ней прощаться, оттого и музыка, и беспорядок. Завести двоих детей до двадцати лет – не ошибка, скорее ужасное неудобство. Дети – не ошибка. Куда страшнее кражи в магазинах. А еще то, что она разбила папино сердце. Об этом даже и думать не хочется.
«Ты разбила отцу сердце», – написала ей мать. Слова запали Коре в душу. Всякий раз, казня себя за дурные поступки, она вспоминала эти слова, чтобы еще больше себя помучить. Но самой большой ошибкой было промолчать в ответ на них. Ей следовало доползти до телефона и спросить у матери: «Что это, черт подери, значит?»
Глава пятая
– Что ты сделала в жизни самого плохого? – спросила однажды Эллен.
Как обычно, они сидели у Коры на кухне за бутылкой вина и говорили по душам о «самом-самом». Самый лучший секс? Самая ужасная вечеринка? Самое неудачное свидание? Самый дурацкий наряд? Самая нелепая покупка?
– Сложно сказать.
Кора задумалась. Воровство в магазинах? Или гадание на чае и вранье? Или то, что она растила детей в такой обстановке? Всего и не перечислишь.
– А ты? – в свою очередь спросила она у Эллен.
– Не знаю. Однажды я спала сразу с двумя мужчинами. По большому счету, ничего ужасного. Они были моими рабами. Мне даже понравилось. Только очень уж потно. Главное – не спать посередке. Просыпаешься вся в мыле. Мокрая как мышь, голова трещит, и стыдно за себя.
– Ну-у, это ерунда, – отмахнулась Кора. – Мы все через это прошли.
С теми парнями Эллен познакомилась в Лондоне, на съезде любителей комиксов. Они оказались ее фанатами. Эллен не подозревала, что у нее есть поклонники, и страшно обрадовалась. Ребята были моложе ее, но на вид вполне приличные. Во всяком случае, сойдут, подумала она, чтобы отомстить мужу за измену. Хотя бы не носят бейсболки задом наперед, и то ладно. Она отправилась с ними в гостиничный бар пропустить по стаканчику, и пошло-поехало. Эллен никак не могла выбрать между ними, и в конце концов оба оказались у нее в постели. Что ж, по крайней мере, справедливо.
Когда наутро вся троица спустилась в бар бледная и помятая, Стэнли смерил Эллен холодным взглядом: веди себя прилично.
– Да, спать втроем – и впрямь дело нелегкое, – подтвердила Кора.
Несколько лет она спала в одной постели с маленькими сыновьями. Кора, а по бокам, как щенята, Сэм и Кол. Отваживать ребят не понадобилось. Мальчишки подросли и разошлись по своим кроватям. Ну и пусть, решила Кора. К тому же до чего приятно спать одной! Больше не встаешь с кровати с прилипшим к ноге печеньем и игрушечные машинки не впиваются в спину. И не просыпаешься среди ночи от холода, пока двое малышей в пижамах с кроликом Питером сладко посапывают рядом, стянув на себя одеяла.
Воровать Кора с Клодом начали из-за «эликсира жизни».
– Вот в чем секрет несокрушимого здоровья, хорошей кожи и выносливого сердца, – объяснял Клод, добавляя толченый чеснок в оливковое масло высшего сорта. – Ешь по ложке в день, и никакая хворь тебя не возьмет. – Он ткнул себя кулаком в грудь, показывая, какое у него здоровое, выносливое сердце. И закашлялся.
Кора любила его без памяти. Клод был худенький, бледный и хрупкий (как поэт, казалось ей). Не то что здоровячка Кора. На четвертый этаж, в их квартиру, она взлетала стрелой, а Клод едва плелся следом. Он был чуткий, ранимый, с чудесными карими глазами, по ночам просыпался в холодном поту. Жилось ему нелегко, никто его не понимал. Кора была проще, грубее. Рядом с ним она стыдилась своего здоровья.
К шотландской погоде Клод привык, а вот местная кухня не шла ему впрок. Кора лишь однажды видела его по-настоящему злым – в первую неделю их совместной жизни, когда она взялась для него стряпать и всю душу вложила в свое любимое блюдо.
– Что это? – спросил Клод, с ужасом глядя в тарелку.
– Яичница с фасолью и колбасой.
– Дерьмо собачье, а не еда.
Кора обиделась не на шутку. Как он может так отзываться о ее стряпне? Что он себе позволяет?
– Я это есть не буду, – брезгливо махнул рукой Клод. – Убери эту гадость.
– Нет! Это полезно и вкусно! Ненавижу, когда добро пропадает!
– А я ненавижу дерьмо собачье. («Дерь-мооо собааачье».)
Клод распахнул окно и вышвырнул яичницу вместе с тарелкой на улицу, в темноту. Тарелка, просвистев в воздухе, со звоном разбилась об асфальт; шумно завозмущались прохожие, на ходу уворачиваясь от летающей яичницы: «Что это?» – «Господи! Да это яичница с колбасой! Откуда?»
На четвертом этаже Кора и Клод затаились, чтобы не выдать себя. Утром жирные осколки по-прежнему лежали на тротуаре. А яичницу кто-то съел, то ли четвероногие бродяжки, то ли двуногие.
Итак, воровать Кора с Клодом начали оттого, что им не хватало денег на «эликсир жизни». Это оказалось проще простого. В гастрономе Клод без затей спрятал в рукав бутылку оливкового масла, пока Кора покупала один-единственный рогалик. И наутек. Ликуя, выбежали они на улицу.
– Есть!
Ни Клод, ни Кора прежде не знали такого злорадства. Сдерживая восторг, не спеша они удалялись от магазина. Только не бежать! Бежишь – значит, виноват. Шагом.
Быстрей, еще быстрей. Щеки горят. Не ухмыляться! И не бежать! Держать себя в руках. Еще быстрей! Со всех ног. Сломя голову. С хохотом. Сошло с рук! Тогда-то все и началось.
Через неделю-другую Кора и Клод уже пристрастились к воровству. Их грязная комнатенка ломилась от безделушек. Сперва нужда заставила (приличная еда не по карману, а любимые лакомства Клода – и подавно), а потом втянулись.
По утрам, лежа рядышком в постели, Кора и Клод клялись друг другу не ходить сегодня по магазинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63